Северная сага. Белый Кречет

– Да с нами никто связываться не рискнет! – хохотнул Аудульф, тряся своими татуировками.

– Сами никого не трогайте! – наставительно сказал я. – Мы здесь гости все-таки.

Я продолжил.

– Мал, ты остаешься на постоялом дворе, наши вещи караулить будешь. Рано тебе еще к девам ходить. Заодно закажешь нам на ужин пару поросят зажарить и еще чего-нибудь пожевать, вот тебе серебрушки на расходы. А я на рынок схожу, приценюсь к товарам местным.

– Как ворогов бить, так можно, а как к девам – так рано еще, – тихонько проворчал паренек.

– Поговори еще, молодой! – Аудульф отвесил легкий подзатыльник пацану. – Потом тебя отведу к девам, так уж и быть, завтра.

Мал почесал затылок, обрадованно улыбнулся и закивал.

Свободные комнаты на постоялом дворе, расположенном неподалеку от причалов, для нас нашлись. Просторные и чистые, со свежими соломенными тюфяками. Мы побросали наши котомки, лишнее вооружение и доспехи, и разошлись в разные стороны, по своим делам.

Я нацепил кольчугу для солидности, подвесил к поясу свои меч, кинжал и шлем, и двинул в сторону городского торжища. Направление мне показал Бермята, который уже вовсю зевал и намеревался выспаться.

До рынка я дошел довольно быстро, к нему от береговой части пригорода вела широкая утоптанная дорога.

Я собирался прикупить себе кой-чего из одежды и заказать обувь, в том числе на зиму. Надоело в трофейных шмотках щеголять, хотелось своих собственных вещей индивидуального пошива.

Мастер-обувщик нашелся сразу. Я поздоровался и быстро объяснил, что мне нужно. Хотел я две пары сапог – одни короткие, чуть выше щиколоток, вторые высокие, до колена. И зимние, на меху, тоже две пары. И еще что-то типа тапочек, низкие меховые чуни с толстой кожаной подошвой, чтобы по двору и на стоянках в них ходить. Мастер сноровисто снял с моих ног мерки, мы недолго поспорили по поводу украшений на обувку, которых я выбрал самый минимум, и чуть подольше поторговались. Наконец, договорившись, сапожник заявил, чтобы я приходил за своим заказом послезавтра. Я оставил задаток, совсем не поразивший меня своим размером, и отправился к портным.

У одного из скорняков я оставил заказ на полушубок из волчьего меха, теплую жилетку из лисы и волчьего же малахая. У другого портного решил пошить несколько простых полотняных рубах и портков, а у третьего мастера заказал пару кафтанов побогаче, украшенных шикарными узорами, три пары крепких кожаных штанов, плащ, подбитый беличьим мехом, и маленькую круглую шапочку, расшитую серебром. Я ведь человек не бедный, нужно выглядеть соответственно.

Отсыпав горстку серебра, я решил, что настало время подкрепиться. Слева от портновского ряда как раз располагался небольшой трактирчик с дымящейся печной трубой. Вокруг распространялся обалденный запах свежей выпечки. Перед входом стоял небольшой прилавок, с которого этой выпечкой торговали навынос. Там же в глиняные кружки наливали и душистый квас.

Я выпил напиток, вернул кружку, и взяв с собой три больших пирога с разными начинками, отправился побродить вдоль торговых рядов, чтобы прицениться.

Проходя мимо небольшого переулочка, соединявшего торговую площадь с параллельно шедшей улицей, я заметил нашего старого десятника Бермяту, куда-то спешащего с серьезным видом. Уже хотел было его окликнуть, но призадумался. Странно, ведь он собирался улечься спать, сказавшись усталым. Куда это он так деловито топает?

Не знаю зачем, но я решил проследить за ним. Быстро пробежав переулок, я выглянул из-за угла избы, и увидел его быстро удаляющуюся фигуру. Отпустив Бермяту метров на двадцать, я поспешил вслед за ним, стараясь идти вдоль стен домов по теневой стороне, прикрываясь прохожими, так как Бермята периодически оглядывался, как будто опасался преследования. Я очень удивился такому его поведению и заинтересовался еще больше, не понимая, что происходит.

Минут через пять Бермята свернул в переулок, ведущий, по моим прикидкам, к противоположному концу торжища. Я прибавил ходу и осторожно выглянул за поворот. Бермята стоял в паре метров, спиной ко мне, и разговаривал с каким-то человеком. На меня внимания они не обратили, так как я тут же отпрянул назад.

Я прислушался. Их тихий разговор был мне слышен очень даже неплохо. Бермята с незнакомцем говорили о каком-то караване с серебром, который должен был отправиться к лехитам через три дня. Из подслушанного я понял, что князь за что-то платит им. Незнакомец сетовал на то, что в городе немного верных людей и ему с караваном не справиться. Бермята тоже был расстроен, говоря, что не рискнет даже вместе с людьми незнакомца напасть на караван, их слишком мало.

– Еще бы хоть несколько воев, тогда можно было рискнуть! – сплюнул Бермята. – Жаль, так бы хорошо Драгомиру насолили, может даже с лехитами поссорили! И серебро нам не помешало бы, поиски княжны затянулись, нашим людям нужны деньги. Вацлав, когда мы встречались весной, говорил, что напал на ее след!

– Ладно, ничего не поделаешь! – ответил незнакомец. – Я попробую найти хотя бы несколько верных людей, время еще есть. Встречаемся через два дня, как стемнеет, у старого причала. Береги себя, Бермята! Не ходи лишний раз по городу, тебя могут узнать люди князя или кто-то из бояр!

– Ты тоже береги себя, друг! До встречи!

Я успел отбежать на десяток шагов от переулка и отвернулся к стене, как будто рассматривая там что-то. Бермята задумчиво прошел мимо, не обратив на меня внимания.

– Это кого же ты ограбить собираешься, друг мой? – подумал я. – Надо с тобой переговорить обстоятельно, может смогу помочь тебе…

Так, в раздумьях, я дошел до нашего постоялого двора.

– Ладно, утро вечера мудренее, – решил я. – Завтра с Бермятой обсужу все.

Как раз и наши подтянулись, вернувшись от распутных дев, довольные и слегка пьяные. А тут и поросята зажарились, и мы, всей честной компанией, с задумчивым Бермятой во главе, уселись ужинать в огромном общем зале на первом этаже гостиницы.

В дальнем от нас углу расположилась еще одна большая группа постояльцев, на которых я вначале никакого внимания не обратил. Заселились они, похоже, только что, днем я никого из них не видел.

Через некоторое время, уже основательно выпив и закусив, эта группа начала все громче и громче говорить между собой на чужом языке. Я увидел, как Бермята напрягся, услышав их крики, и осторожно стал рассматривать шумных соседей. Каково же было мое удивление, когда я понял, что это были именно те лехиты, которые, не без нашей помощи, вылетели на мель на реке. Они, похоже, тоже нашу компанию узнали, и теперь как раз нас и обсуждали.

Я вопросительно взглянул на Бермяту, но он покачал головой, тихонько сказав, что сами ничего предпринимать против них не будем, подождем, что они решат делать.

Долго ждать не пришлось. Из-за длинного стола поднялись трое упитанных лехитов, по виду купцов. Толстые надменные рожи их не предвещали ничего хорошего.

– Эй! – они подошли к нашему столу и встали рядом, вызывающе положив руки на рукоятки клинков. – Вы должны нам! Из-за вас мы потеряли время, пока снимали ладью с мели! Три серебряных гривны!

Говорил самый надменный из них, краснорожий лехит с пшеничного цвета редкими волосами и носом картошкой.

Аудульф с Беляем, сидевшие по обе стороны от меня, дернулись было, чтобы наказать хама, но я положил им руки на плечи, придавив к скамье.

– Меня зовут Ратибор Белый Кречет! Кто ты такой, позволяющий себе говорить со мной таким тоном? – голосом, полным презрения, произнес я.

– Я – Свентобор из Быдгоща! – сказал, как плюнул, лехит, выпятив грудь вперед. – Ты должен мне три гривны!