Северная война

Со смехом и шутками избранные воины французского аббата помчались к своим палаткам, а сани с лужичанами и пленниками остались позади. Превосходные кони, которых кормили отборным зерном и самым лучшим сеном, какое только можно было достать в армии крестоносцев, мчались легко. Морозный воздух обжигал щеки рыцарей и вскоре они влетели в лагерь, где царила привычная суета. Кто-то с кем-то спорил, а где-то даже дрались. В шатрах и передвижных борделях взвизгивали женщины и пыхтели имеющие на кармане несколько монет счастливцы. Подле костров сидели рядовые бойцы, проповедники и ополченцы, которые варили похлебку из конины и прелой крупы. На другом конце огромной стоянки, на которой сошлись войска короля Конрада Третьего, Германа Шталека, Конрада Мейсенского, Генриха Льва и Бернарда Клервоского, был слышен перестук топоров и молотков, видимо, там собирали осадные орудия. Выделенные в ночной караул пехотинцы всматривались в темноту и в любой момент были готовы поднять тревогу, а в походном храме, потрепанном ветрами и дождями шатре шла вечерняя служба. В общем, несмотря на большой христианский праздник, был самый обычный вечер.

Проехав через окраины лагеря, фон Зальх и рыцари оказались в самом его центре, где находились походные жилища вождей Крестового похода, и спешились. Седрик приказал тамплиерам и паладинам не расходиться, вдруг, появятся новые приказы, а сам направился в шатер Бернарда Клервоского. Стражники, настороженные рыцари в полных доспехах и пара цистерианских монахов, без помех пропустили его внутрь, и когда он вошел, то обнаружил, что у аббата гость. Помимо самого настоятеля Клерво в жилище священнослужителя находился король Конрад Третий Гогенштауфен. Государь стоял рядом с Бернардом и вел с ним спор. Поэтому, дабы не мешать, Зальх замер возле входа и стал вслушиваться в разговор.

– Уважаемый аббат, - заговорил король Священной Римской империи, - я понимаю ваше желание дожать язычников и сам стремлюсь к тому, чтобы поскорее добить этих богомерзких прислужников Сатаны. Однако мы обескровлены. В нашей армии осталось всего тридцать две тысячи воинов и подкреплений в ближайшее время не предвидится, ибо дороги замело снегом и Европа исчерпала свои резервы. Продовольствия осталось всего на четыре дня и это в том случае, если выдавать бойцам половинную порцию. С фуражом дело обстоит немного получше, но его тоже придется беречь. По этим причинам мы должны остаться на месте, готовиться к штурму прикрывающей Руян крепости и заниматься реорганизацией войска. Нам нужна передышка...

– Нет!
– Бернард вскинул вверх ладони и произнес: - Господи! Ну, почему мне, слуге твоему, приходится раз за разом объяснять властителям земным простейшие истины!

Конрад Третий, который с момента присоединения к Крестовому походу Бернарда из Клерво не раз видел, как аббат совершает чудеса, втянул голову в плечи и обратился к нему:

– Так объясните мне ваш план еще раз.

– Ладно, - аббат опустил руки, вздохнул и тоном мудрого учителя, который дает урок нерадивому ученику, озвучил свою позицию: - Моим разведчикам стало известно, что венеды собираются под Волегощем. Следовательно, каждый день, который мы подарим этим варварам, будет использован ими для укрепления обороны. Этого допустить нельзя, а значит, необходимо оставить под стенами Каменца заслон и спешно двигаться на врага. В этот раз венеды не отступят, поскольку в Волегоще сидят их сучки и щенки. И если так, то они постараются не подпустить нас к укреплениям города, который мы можем закидать огнем, а затем взять его штурмом. Это наш шанс с одного раза переломить хребет противнику, и если мы им не воспользуемся, второго такого Господь может нам не послать.

– Мне необходимо переговорить с вашими разведчиками, - пробурчал король.

– Еще до полуночи я пришлю их к вам.

Сказав это, Бернард вперил свой взгляд в Конрада, и король сказал:

– Завтра утром будет собран общий военный совет и если он одобрит ваш план, то мы двинемся к Волегощу.

– До сих пор я никогда не ошибался, король.
– Проповедник гордо вздернул подбородок.
– И сейчас я тоже чувствую свою правоту. Венедов будет не больше пятнадцати-семнадцати тысяч, а нас в полтора раза больше и вскоре начнет свое наступление король Людовик, который уже подступил к Дымино. Осталось выиграть всего одну битву. Всего одну, и мы победили. Так неужели ты сейчас отступишь?
– Неожиданно Бернард положил свои руки на плечи Конрада и, глядя ему прямо в глаза, продолжил: - Не отступай, властитель земной, и ты будешь за это вознагражден. Иди вперед без страха и отринь все свои сомнения. Укрепи дух и сердце. Положись на Бога и когда одержишь славную победу, получишь то, о чем давно мечтаешь. Корона императора станет твоей и имя Конрада Гогенштауфена войдет в историю как символ величия, мудрости, храбрости и несгибаемой воли. Решайся.

Конрад Третий открыл рот, словно хотел что-то сказать, но вместо этого отрицательно покачал головой и промолчал. Аббат, видя это, отпустил его плечи, повернулся к нему спиной и произнес:

– Ты все еще сомневаешься, государь, и я понимаю почему. Слишком велик груз ответственности на твоих плечах, и тебе необходимо посоветоваться со своими военачальниками. Что же, выслушай моих разведчиков и еще раз подумай, а решение примешь завтра.

Король по-прежнему молчал. Он кивнул, косо посмотрел на Зальха и вышел, а аббат прошел в освещенный несколькими толстыми свечами угол, где на раскладном столике находилось распятие Христа, опустился на колени и долго молился. Седрик, не приближаясь к нему, сделал то же самое, а когда Бернард замолчал, вновь поднялся на ноги. Рыцарь ждал слов аббата, и Бернард спросил его:

– Ты нашел прислужников Сатаны, которые задумали меня убить?

Зальх собрался, на мгновение напрягся и выдохнул:

– Нет. В том лесу, на который вы мне указали, не было вражеских витязей. Там оказались только обычные воины из племени варнов, которых мы смогли захватить.

– Я недоволен тобой, Седрик. Крайне недоволен. Враги были именно там, куда я тебя послал, а ты их не нашел. Это плохо, потому что я вынужден все время отвлекаться и ожидать подлого нападения.

– Но...

Паладин хотел сказать, что даже самые лучшие егеря в армии не смогли найти убийц. Однако Бернард поднялся, взмахнул ладонью и прервал его:

– Не надо оправданий. Ступай и прикажи удвоить караулы. Сегодня ночью враги вновь попытаются напасть. Они уже рядом. Я чувствую их.

– Все исполню.

Седрик поклонился и хотел выйти. Но в это мгновение сразу несколько стрел пробило полог шатра. Одна из них продырявила балахон Бернарда, а другая сбила свечу, которая не потухла и упала на чашку с благовониями. Ароматические масла вспыхнули, и Зальх прыгнул на огонь. Сырыми сапогами германец затоптал пламя, а затем бросился к аббату. Рыцарь сразу отметил, с какого направления стреляли и, обхватив настоятеля, прикрыл его своим телом.

– Шир-х! Шир-х!

Новые стрелы, прорезая ткань, проникли в жилище аббата Клерво, и одна из них на излете отскочила от брони Зальха. После чего, чувствуя свою вину перед настоятелем, германец прошептал:

– Прости меня, святой Бернард. Я виноват и сейчас же найду злоумышленников.

Второй залп был последним и настоятель, резко высвободившись из захвата паладина, повернулся к нему и прорычал:

– Да, найди их, Зальх! Найди! А иначе тебе придется за это ответить! Живее! Ищи этих убийц!

Рыцарь выскочил на свежий воздух и споткнулся. Он посмотрел себе под ноги и замер. На холодной промерзшей земле лежало тело Гильома де Фойе, которому венедская стрела попала прямо в висок. Невольно в голове Седрика вновь всплыл разговор с этим молодым и жизнерадостным тамплиером, и паладин подумал, что, наверное, смерть, действительно, ходит с ним рядом и те, с кем он хотя бы немного сближается, неизменно погибают.

Впрочем, Зальха подгонял приказ Бернарда и он, отбросив мысли о смерти, стал действовать. Паладин быстро организовал Воинов Господа и поднял тревогу в лагере. После чего половину ночи не выспавшиеся крестоносцы искали проникших в лагерь славянских витязей. Однако никого найти не удалось, зато паладин смог разобраться, каким образом убийцы проникли в лагерь. Оказалось, что венеды шли вслед за отрядом Зальха и как только рыцари помчались в лагерь, они налетели на обоз и освободили пленных варнов. Затем язычники, насколько смогли, приблизились к шатру Бернарда из Клерво и обстреляли его из луков, а когда их обнаружили, растворились в темноте.

Вновь появляться перед разгневанным проповедником паладину не хотелось. Но к полудню следующего дня он все же предстал перед ним и ожидал очередного разноса. Вот только настоятель Клерво был спокоен и когда Зальх вошел в его пробитый стрелами холодный шатер, Бернард, который, казалось, совсем не замечал мороза, сказал ему:

– Не вини себя рыцарь. Ты сделал все, что в твоих силах, а я был не прав. Не стоило мне посылать тебя на поиски витязей. Твое дело прямой бой, когда ты видишь врага прямо перед собой и можешь поразить его своим клинком, а следопыт и людолов из тебя плохой.