Северное сияние (др.перевод)

После короткого молчания он снова заговорил.

— Зрение у меня неважное, а лед грязен, но кажется мне, на макушке отверстие. Верно?

— Да.

— Трепанация?

— Вот именно.

Снова взволнованный гомон. Магистр отодвинулся, и Лире стал виден ящик. В луче проекционного фонаря старик Проректор держал перед своими глазами тяжелый ледяной куб, и Лира разглядела предмет внутри: окровавленный кусок, в котором трудно было узнать человеческую голову. Пантелеймон порхал вокруг, его отчаяние передавалось Лире.

— Тихо, — шепнула она.

— Слушай.

— Доктор Грумман когда-то был Ученым нашего Колледжа, — с жаром сказал Декан.

— Попасть в руки тартар…

— Но на дальнем Севере?

— Вероятно, они проникли дальше, чем мы полагали!

— Я не ослышался — вы сказали, что нашли его близ Свальбарда? — сказал Декан.

— Совершенно верно.

— Надо ли понимать так, что тут не обошлось без панцербьёрнов?

Для Лиры слово было неизвестное, но Ученые его явно знали.

— Невозможно, — возразил Кассингтоновский Ученый.

— Такого за ними не водится.

— Значит, вы не знаете Йофура Ракнисона, — сказал Пальмеровский Профессор, несколько раз участвовавший в арктических экспедициях.

— Меня нисколько не удивит, если он перенял у тартар обычай скальпировать людей.

Лира перевела взгляд на дядю, который наблюдал за учеными с насмешливым блеском в глазах и не вмешивался.

— Кто такой Йофур Ракнисон? — послышался чей-то голос.

— Король Свальбарда, — ответил Пальмеровский Профессор.

— Да, он панцербьёрн. Узурпатор в некотором роде; хитростью пробрался на трон, насколько я знаю; но личность сильная и отнюдь не дурак, несмотря на все свои нелепые выходки. Построил дворец из привозного мрамора… основал, как он считает, университет…

— Для кого? Для медведей? — спросил кто-то, и все засмеялись.

А Пальмеровский Профессор продолжал:

— И уверяю вас, Йофур Ракнисон способен поступить так с Грумманом. В то же время, если найти к нему подход, он может вести себя по-другому.

— И вы знаете, как найти, да, Трелони? — насмешливо осведомился Декан.

— Да, знаю. Известно вам, чего он хочет больше всего на свете? Даже больше, чем почетной степени? Он хочет деймона! Придумайте, как дать ему деймона, и он все для вас сделает.

Ученые от души рассмеялись.

Лира слушала с недоумением: в словах Пальмеровского Профессора не было никакого смысла. Кроме того, ей хотелось поскорее услышать о скальпировании, о Северном Сиянии и об этой таинственной Пыли. Но, к ее разочарованию, лорд Азриэл кончил показывать свои образцы и снимки, и вскоре ученая беседа перешла в препирательства: давать ему или нет деньги на новую экспедицию. Сыпались доводы за и против, и у Лиры стали слипаться глаза. В конце концов она уснула, и Пантелеймон свернулся вокруг ее шеи — спать он предпочитал в виде горностая.

Кто-то потряс ее за плечо, и она, вздрогнув, проснулась.

— Тихо, — сказал дядя. Дверь гардероба была открыта, и он присел над ней — темная фигура на фоне освещенной комнаты.

— Все разошлись, но кое-кто из слуг еще поблизости. Иди к себе в спальню и, смотри, никому об этом ни слова.

— Они согласились дать вам деньги? — сонно спросила она.

— Да.

— Что такое Пыль? — спросила она, с трудом вставая после сна в неудобной позе.

— Тебя это не касается.

— Касается, — сказала она.

— Раз вы велели мне следить из гардероба, значит, должны сказать, для чего я следила. А голову можно посмотреть?

Белый мех на Пантелеймоне встал дыбом, защекотал ей шею. Лорд Азриэл усмехнулся.

— Не будь противной девчонкой, — сказал он и начал упаковывать свои слайды и образцы.

— Ты наблюдала за Магистром?

— Да, и первым делом он стал искать глазами вино.

— Хорошо. На этот раз мы его обезвредили. А теперь ступай спать.

— А вы куда?

— Опять на Север. Я уезжаю через десять минут.

— А мне можно с вами?

Он прервал сборы и посмотрел на нее, словно в первый раз. Крупные зеленые глаза его деймона тоже уставились на Лиру, и под их пристальными взглядами она покраснела, но ответила им сердитым взглядом.

— Твое место здесь, — наконец сказал дядя.

— Но почему? Почему мое место здесь? Почему мне нельзя поехать на Север с вами? Я хочу увидеть Северное Сияние, и медведей, и айсберги, и остальное. Я хочу узнать про Пыль. И про город в воздухе. Это иной мир?

— Ты не поедешь. Выбрось это из головы, слишком опасное теперь время. Делай, что тебе сказано, ложись спать, и, если будешь хорошей девочкой, я привезу тебе бивень моржа с эскимосской резьбой. Довольно спорить, или я рассержусь.

Его деймон откликнулся басовитым свирепым рыком, и Лире представилось, как его зубы сомкнутся у нее на горле.

Нахмурясь и поджав губы, она смотрела на дядю. А он откачивал воздух из вакуумного контейнера и как будто уже забыл о ней. Щурясь и по-прежнему не разжимая губ, она вышла вместе со своим деймоном и отправилась спать.

Магистр и Библиотекарь были старые друзья и союзники и, когда случались затруднения, наливали себе по бокалу крепкого брантвейна и утешали друг друга. Теперь, проводив лорда Азриэла, они удалились в дом Магистра и там, в кабинете с задернутыми шторами, подбросив дров в камин, стали обсуждать произошедшее. Их деймоны заняли привычные места — на плече и на колене.

— Вы думаете, он как-то узнал о вине? — спросил Библиотекарь.

— Конечно, узнал. Не представляю, как, но он знал и нарочно опрокинул графин. Конечно, знал.

— Простите меня, Магистр, но у меня камень с души свалился. Мне с самого начала не по душе был этот план…

— Отравления?

— Да. Убийства.

— Не вам одному, Чарльз. Вопрос стоял так: что хуже — такого рода действия с нашей стороны или последствия бездействия. Что ж, вмешалось Провидение, и этого не произошло. Жалею только, что обременил вашу совесть, поделившись своим планом.

— Нет, нет, — возразил Библиотекарь.

— Но мне хотелось бы знать подробности.

Магистр помолчал.