Северное Сияние

Ух ты, стихийно усиленное оружие. Еще и накачанное энергией столь серьезно, что я с подобным раньше даже на картинках лекций не встречался. Причем выбор горцев в пользу дробовиков, а не автоматического оружия понятен: патроны двенадцатого калибра заряжать стихийной силой легче и дешевле, а на близких дистанциях они гораздо более сердиты.

Уверившись, что серьезно поторопился с первой оценкой экипировки горцев я поменял спектр зрения. И сразу увидел, что и черная броня гуркхов также едва заметно мерцает, отливая красноватым золотом. Так сдержанно светятся только стихийные железные щиты, наложенные высокоранговыми магами Земли. Значит не только оружие, но и доспехи горцев далеко не просто красиво-эргономичная броня, а гораздо более серьезная защита.

Да, никакие девайсы и передовые достижения прогресса в нижний мир штурмовики с собой не брали, и наверняка этому были причины. Зато магией каждый непалец был усилен так, что никакому бойцу высокотехнологичной корпоративной армии не снилось. Причем усилена не только экипировка — в темноте ведь я не сразу заметил, какие у горцев глаза.

Заметил не сразу потому, что изначально мое появление удивления не вызвало. Ни один гуркха на меня даже взгляд заинтересованный не бросил. Сейчас же, пройдя ближе к устроившемуся под кустом сэру Галлахеру, я бросил взгляд на нескольких бойцов, случайно заглянув им в глаза. И серьезно удивился, едва сдержав просящееся на язык восклицание: белки глаз у горцев были черные, полностью заполненные Тьмой, а вот радужка белесая, как негатив, с черным вертикальным зрачком.

Профессор темных искусств, в отличие от экипированных на все деньги гуркхов, был в своем прогулочном костюме. Только пальто сверху накинул и на шею повязал кашемировый шарф, периодически зябко поеживаясь. Холодновато, да, я просто со всей этой беготней даже внимания не обращаю. Минус десять точно есть, а земля еще снегом не покрыта. Хорошо хоть ветра нет.

Не поднимая на меня глаз, профессор смотрел в ассистант, где бежали секунды, приближаясь к контрольной отсечке времени. Для того, чтобы задействовать чрезвычайный специальный протокол, Татьяне Николаевне оставалось четыре минуты.

Это время мне скучать не пришлось — каждая секунда падала каплей воды на раскаленное масло, отпечатываясь в сознании. Через минуту поступило сразу несколько докладов от Элимелеха, который сообщил родственникам Валеры и Эльвиры о чрезвычайной ситуации. Чуть погодя я увидел оповещение и на экране ассистанта сэра Галлахера о доставленном сообщении. Отправленном в «Русское Географическое общество» — присмотревшись, сумел прочитать и организацию адресата. Ну да, если освоением новых миров у британцев традиционно занимается частная компания купцов-путешественников, то у русских к этому также традиционно привлекли императорское ведомство.

Несмотря на то, что секунды капали мучительно медленно, четыре минуты прошли невероятно быстро. Совсем скоро коротко пропищал зуммер оповещения таймера. Периметр малой арены при этом на схеме в ассистанте английского профессора остался подсвеченным красным.

Сэр Галлахер поднял взгляд сразу после прозвучавшего сигнала. Посмотрел он с откровенным пренебрежением, высказав взглядом все, что думает о предложенном мною плане обходного маневра. Бросив на меня столь уничижительный взгляд, профессор уже занес руку, чтобы отдать команду вышедшей на позицию группе прорыва с тяжелым оружием, но я остановил его окликом.

— Стойте! Пять секунд, — пояснил я в ответ на недоумевающий взгляд из-под кустистых бровей.

Пять. Четыре. Три. Два. Один.

Пять секунд прошли очень быстро. А периметр щитов малой арены все еще оставался красным.

— Стойте-стойте-стойте, — прошептал я, чувствуя ощущение полнейшей безнадеги.

Сэр Уильям Джон нахмурился. Сейчас малейшее промедление могло поставить крест на всей операции — потому что совсем скоро, если Татьяна Николаевна уже подняла тревогу, здесь могут оказаться морские пехотинцы Северной флотилии или лейб-егеря Финляндского полка. Что морская пехота, что егеря в Русской императорской армии выполняют задачи, которыми занимается ССпН в армии Конфедерации, поэтому не думаю, что даже упакованные магией гуркхи смогут оказать им серьезное сопротивление.

Ошибся я в Татьяне Николаевне — горько подумал, уже собираясь согласиться с началом атаки. Только подумал, как в этот момент красная рамка периметра малой арены мигнула и исчезла. Показывая, что защита снята, а Татьяна Николаевна все же выполнила свою часть неожиданного для нее договора.

Глава 10

— Вперед-вперед-вперед! — скомандовал офицер горцев и отряд гуркхов рванулся с места, нагоняя время. Разделенные на тройки, восемнадцать бойцов двигались удивительно слаженно, напоминая единый организм. Они перемещались стремительно, словно адская черная многоножка, к которой лучше близко не приближаться.

Сэр Галлахер в это время как стоял, так и исчез из моего поля зрения. Для того, чтобы примерно определить его местонахождение, мне пришлось войти в скольжении. Только так я смог увидеть легкий размытый силуэт профессора, который опередил гуркхов.

Следуя за бегущими горцами, я заскочил в холл малой арены. К лифтам направляться никто и не думал — через одиннадцать пролетов лестницы спустились вниз ножками, прыгая через ступени. В процессе гуркхи не потеряли слаженного единения, и несмотря на рваное перемещение, так и казались одним организмом. Даже акробаты цирка Дю Солей не могли бы сравниться слаженностью с заряженными на бой с нечистью нижнего мира горцами.

У двери, ведущей на саму арену, первым оказался сэр Галлахер. Выглядел профессор — в моменты, когда можно было его заметить, привычно вальяжно. Он не утруждал себя бегом, а передвигался словно вспышками — исчезая в одном месте пространства и появляясь в другом, двигаясь при этом лениво-неторопливо.

В распахнутую профессором дверь стремительной черной змеей втекли гуркхи. Когда я забежал следом, горцы уже разделились; словно многочисленные щупальца осьминога, спускаясь по проходам и перепрыгивая по скамьям, бойцы рассредоточились по всей трибуне.

Гуркхов всего было восемнадцать человек, шесть троек. Которые сейчас расположились по периметру ограждения арены, не выходя на синтетическое покрытие площадки. На котором я заметил темно-серые линии, оставшиеся от созданного фон Колером Щита Давида. Одна из вершин гексаграммы, моя, знакомо была неправильной формы, с нарушенной геометрией. В центре звезды виднелись черные — словно от мазута, пятна убившей фон Колера Тьмы.

И в центре шестиугольной звезды уже стоял сэр Галлахер. Профессор сейчас работал невероятно быстро, без малейшей задержки — у его ног уже клубилась мглистая пелена, а кисти рук окутала темная дымка.

Спустившись вниз, я подошел ближе. И еще ближе. По взгляду сэра Галлахера встал в центре неправильной, незаконченной вершины гексаграммы. Едва я занял свое старое место, как профессор сделал паузу в плетении, словно поставив создание конструкта на паузу.

Глядя на меня, он заговорил вполне обычным голосом, в котором не было ни следа предвзятости.

— Молодой человек, в крепости нас с вами наверняка ждут. За то время, пока вы организовывали безопасную дезактивацию периметра, я успел пообщаться с нашими союзным проводниками с той стороны. Могу сообщить, что нарушение истинного Темного пакта не подтвердилось и произошедшее в крепости есть несанкционированная атака. Самодеятельность со стороны, предполагаю, человечества, а отнюдь не орды демонов. Поэтому вряд ли встречать нас будет больше тварей, чем вы видели в первый раз. Но они будут подготовлены к тому, что мы придем. И, еще раз повторю, они нас сейчас ждут с нетерпением.