Северный полюс. Южный полюс

Путь от берегов цивилизации к белой пустынной неизвестности был не близким. Судно «Бельгика», выйдя из Антверпена 16 августа 1897 г., к концу января следующего года приблизилось к одной из выступающих частей Антарктики – Земле Грейама. «Эта местность… далеко не вся была нанесена на карту, – вспоминает Р. Амундсен, – и мы. провели некоторое время у этих берегов, после чего вышли, наконец, через пролив в Южный Ледовитый океан…» 22 января во время шторма, когда море бросало судно, словно щепку, смыло за борт молодого матроса норвежца А. Винке. Спасти его не удалось – он погиб от стужи, прежде чем его пепельно-серое лицо исчезло в пучине. Это была первая тяжелая потеря.

«В 3 часа пополудни 23 января, – пишет в своей книге «Мое обретение полюса» врач экспедиции американец Ф. Кук, в будущем покоритель СП, – странный белый туман появился на небе по направлению к югу. Немного позже какие-то неопределенные очертания суши выделились из него. Эта картина занимала все пространство обзора с запада на восток. Вершины были скрыты дымкой, из которой исходил особый отблеск, характерный для этих широт. По мере приближения мы убедились, что суша не представляет бесконечную стену льда, но имеет грубые, какие-то рваные очертания под покровом льда, заканчивающегося у берега. Здесь было несколько обширных заливов, один из которых прямо по курсу вел к югу. Тщательно изучая имевшиеся карты, мы считали, что можем определить свое положение, но это было ошибочное впечатление.»

26 января была совершена первая высадка на сушу – на остров Ту Хаммокс, где Р. Амундсен испытал свои лыжи, возможно, впервые в Антарктике. Позже подобные высадки совершались более двадцати раз.

«В самом начале долгой полярной зимы мы оказались крепко зажатыми в антарктических льдах, дрейфующих в. Южном Ледовитом океане, – вспоминает Р. Амундсен. – Положение наше было гораздо опаснее, чем может показаться на первый взгляд, так как мы не были подготовлены для зимовки в Антарктике. Первоначальный план нашей экспедиции заключался в том, чтобы продвинуться в течение лета до местонахождения Южного магнитного полюса на Земле Южной Виктории и там высадить для зимовки четырех человек, снабженных соответствующими запасами, в то время как судно с остальными членами экспедиции должно было провести зиму в цивилизованных странах, а с наступлением весны вернуться за этими товарищами. Для зимовки намечены были румынский ученый [гидробиолог Э. Раковец], его помощник поляк [метеоролог А. Добровольский], доктор Кук и я. А теперь весь экипаж корабля очутился перед возможностью зимовки здесь без соответствующей зимней одежды, без достаточного продовольствия для стольких людей, и даже ламп было так мало, что их не хватало по числу кают. Перспективы были действительно угрожающие.

Тринадцать месяцев простояли мы во льдах, словно в тисках (дрейф «Бельгики» проходил в редко посещаемой людьми части моря Беллинсгаузена, примерно на параллели 70° ю. ш., с многочисленными петлями и попытками двинуться вспять. – Гл.)… Ни один человек из всего экипажа не избегнул цинги, и все, за исключением троих, впали в полное истощение от этой болезни. Заболевание цингой было большим бедствием. Доктор Кук (оценивший состояние экипажа как «безнадежное в море безнадежности». – Гл.) и я. знали. что этой болезни можно избежать, употребляя в пищу свежее мясо. Поэтому после ежедневной работы мы провели немало трудных часов, охотясь за тюленями и пингвинами. Однако начальник экспедиции питал к этому мясу отвращение, доходившее до нелепости. Он не только отказывался есть его сам, но запретил и всей команде. В результате мы все заболели цингой. Начальник и капитан заболели так тяжко, что оба слегли и написали. завещания. Тогда руководство экспедиции перешло ко мне. Я тотчас же выбрал немногих еще трудоспособных людей и велел откопать тюленьи туши, зарытые в снег подле корабля. Филейные части были немедленно вырезаны, и повар получил приказание оттаять и приготовить их. Все бывшие на борту с жадностью съели свою порцию, не исключая и начальника экспедиции.

Удивительно было наблюдать действие, вызванное такой простой переменой пищи. В течение первой же недели все начали заметно поправляться.»

После цинги на экспедицию навалилась другая напасть: полярная анемия, развивающаяся вследствие долгого пребывания людей в условиях темноты, вынужденной изоляции, неполноценного питания, низкой температуры, высокой влажности, ураганных ветров и пр. Один матрос долго находился на грани безумия, не вынес страданий и тихо скончался магнитолог лейтенант Э. Данко.

Этот жуткий период в жизни зимовщиков писатель Т. Буманн-Ларсен назвал настоящим кошмаром. «Вся экспедиция стала героической импровизацией дилетантов, оказавшихся на грани выживания, – пишет он. – В краю, к которому немногие тамошние обитатели приспосабливались тысячелетиями, человек должен был найти свое место всего за одну полярную ночь. Не считая чрезвычайно занятого врача (самого опытного полярника, никогда не терявшего самообладания и собственного достоинства. – Гл.) к этому ледяному аду приспособился только один человек.» Это был Р. Амундсен, который, похоже, нашел свое место в жизни. 30 мая, когда полярная ночь достигла кульминации, старпом зафиксировал в своем дневнике, что солнце повернуло вспять. «Разумеется, я буду рад снова увидеть его, однако все это время я чувствовал себя на удивление хорошо и ни капельки по нему не скучал. Напротив. Я понял, что давно стремился к жизни в подобных условиях. Меня привел сюда не детский каприз, а зрелое размышление. Я ни о чем не жалею и надеюсь, что у меня хватит сил и здоровья для дальнейших трудов в избранном направлении.»

Р. Амундсен не уносился, подобно большинству его спутников, в царство безумия и депрессии. Он, напротив, активно трудился, обретая ценный опыт полярного исследователя: изучал лед, особенности жизни и питания в высоких широтах, обдумывал оптимальную экипировку путешественника во льдах и пр. Во всех своих делах и начинаниях он, конечно, полагался на себя, но везение, как, впрочем, и невезение, зачастую относил к воле Божьей. «Велика сила твоя,

Господи, и вечна милость Твоя, – писал он в дневнике после очередной передряги. – Как многажды прежде, это Ты провел нас через это испытание. Покрывай и дальше нас рукою своею.» Такую религиозность, если не сказать детскую веру, Р. Амундсен сохранил на всю оставшуюся жизнь.

Со временем болезни и смертные страхи перед неизвестностью стали постепенно отступать, люди взбодрились, появилась надежда. В этот период началось строительство павильонов для магнитных и астрономических определений. Как показали результаты измерений, в конце мая 1898 г. «Бельгика» находилась на отметке 71°36 ю. ш. Рекорд, установленный англичанином Дж. Куком в 1774 г. (71°10 ю. ш.), был побит. Это был престижный результат экспедиции.

В октябре 1898 г. между Р. Амундсеном и его бельгийским руководством вспыхнул конфликт: барон А. де Жералаш, сославшись на политические и финансовые обстоятельства, назначил на должность старпома одного из бельгийских моряков. Поскольку это было явное нарушение ранее заключенного контракта, Р. Амундсен, без которого экспедиция скорее всего оказалась бы в числе пропавших без вести, заявил руководителю, что «отныне для него никакой бельгийской экспедиции не существует». [48]

48

Сам Р. Амундсен ни слова не написал об этом конфликте в своей книге «Моя жизнь», зато Т. Буманн-Ларсен трактует случившееся так. Перед началом плавания барон А. де Жералаш якобы заключил с Брюссельским географическим обществом тайное соглашение, по которому экспедиция независимо от развития событий должна была оставаться под началом кого-нибудь из бельгийских офицеров. В принципе, никакого криминала в этом не было, поскольку экспедиция и судно были бельгийскими. Однако Р. Амундсена упомянутое соглашение почему-то сильно оскорбило.

Выговорив в ходе единоличного мятежа независимое положение, Р. Амундсен занялся своими делами, заодно обдумывая перспективы на будущее. Его взор часто устремлялся на далекий Север. «У меня созрел план, – записал тогда он в своем дневнике. – Мне хотелось связать мечту детских лет о Северо-Западном проходе с гораздо более важной для науки целью: установить нынешнее положение Северного магнитного полюса. [49] »

Когда «Бельгика», прорвавшись сквозь ледовое заточение и миновав пользующуюся дурной славой пятидесятую параллель, достигла открытого моря, опасность еще не отступила. «От толчков льда наш хронометр не раз подвергался вместе с кораблем сотрясениям, имевшим часто силу настоящего землетрясения, – вспоминает этот период Р. Амундсен. – Поэтому мы не могли с уверенностью полагаться на наши наблюдения для определения долготы и широты, и курс, взятый для возвращения в цивилизованные места, был довольно-таки сомнительным. К счастью, мы все же, наконец, услыхали долгожданный возглас из бочки на мачте: «Земля!» Мы приближались к Магелланову проливу…» После того как «Бельгика» бросила якорь в западном устье пролива, Р. Амундсен, сопровождая заболевшего матроса, отправился на попутном судне в Норвегию. В это время мысли его витали где-то далеко в северных широтах.

49

Местоположение Северного магнитного полюса было установлено в 1831 г. в ходе экспедиции английского полярного исследователя Джона Росса его племянником Джеймсом Россом. Этот полюс располагался на полуострове Бутия (Канадский архипелаг) примерно в 1000 км от СП.

Бельгийская антарктическая экспедиция 1897–1899 гг. для будущих покорителей полюсов Ф. Кука (СП) и Р. Амундсена (ЮП) была исключительно полезной, а ее научные результаты в советском «Атласе Антарктики» (1969) отражены следующим образом: «За 15 месяцев участники бельгийской экспедиции выполнили серию магнитных наблюдений, позволивших уточнить положение Южного магнитного полюса… 1300-мильный дрейф «Бельгики» дал возможность ученым проследить образование и разрушение антарктических льдов, определить зависимость дрейфа льдов от господствующих ветров, выполнить промеры глубин… Экспедиция сделала географические открытия. Кроме пролива Жерлаш. [она] открыла и нанесла на карту десятки новых объектов – горы, острова, бухты на Антарктическом полуострове… открыла Берег Данко. В научных трудах бельгийской экспедиции наиболее ценны разделы биологии, океанографии и магнетизма.» Добавим, что к важным научным достижениям экспедиции можно отнести также проведенный впервые годичный цикл метеорологических наблюдений, с которого началось изучение климатологии Антарктики, выявленное кольцо низкого атмосферного давления по периферии антарктического антициклона, собранный банк океанических организмов и др.

Участники экспедиции были отмечены различными наградами. Р. Амундсен был награжден орденом Леопольда I – высшей наградой Бельгийского королевства.

Осенью 1899 г. Р. Амундсен вместе со своим братом Леоном совершил велопробег по маршруту Христиания – Париж – Коньяк. Распрощавшись с братом в городе виноделов, где тот жил и работал, дальше Руаль поехал один. Его конечным пунктом была Картахена – город-порт на юго-востоке Испании. Там он нанялся на барк «Оскар», идущий в Америку, – для получения диплома капитана необходимо было провести в плаваниях определенное время. В апреле 1900 г. «Оскар» зашел в английский порт Гримбси. Там Р.Амундсену удалось закупить целую библиотеку книг о Северо-Западном проходе, отыскать который он мечтал с детских лет.