Северный ветер
Шрифт:
– Что смешного? – подозрительно спросила девушка, придавив коленом Моргвату ребра, – ты слабак, дяденька! Никому не говори, засмеют!
– Глаза закрывать сама догадалась?
– О чем это ты?
– Цвет красивый, я уверен. Покажи?
– Ты напился? – неприязненно поинтересовалась она и сделала попытку встать.
– Куда направилась, мы только прилегли!
В карих глазах Моргвата забрезжил светлый огонек, он разгорался все ярче, и вот уже цвет его радужки может соперничать с новенькими только-только отлитыми золотыми монетами, которые страшно брать в руки – настолько они горячие. А девушка испугалась и затрепыхалась, как воробей, в безуспешных
Моргват больше не смеялся. Он хмурил брови, прислушиваясь к своим ощущениям.
– Ты архонт давно, а синий огонь поддается самоконтролю слабее остальных. С твоими данными и без наставника, шансы выжить равны нулю. Тебя кто-то учил?
– Никто. Я сама.
– Обратили и бросили?
– Да.
– Почему? Это странно. Я бы не бросил. Наверное. Надо проверить.
Ничего не поняв, девушка услышала главное – неуверенность в голосе Моргвата и перешла в наступление:
– Только попробуй кому сказать, дяденька! Мы тебя ночью подкараулим и перережем горло! И отпусти меня уже! – она снова задергалась.
– Что вы в паре работаете, я давно догадался. С тем пареньком, что картишками краплеными промышляет. А ты машешь подолом и отвлекаешь внимание, хотя и сама не промах, – играть умеешь, еще как! Но мужики, когда тебя видят, смотрят не на карты. А сейчас твой дружок где? Не захотела делиться, да?
– Ты все выдумал, бродяга! Я – приличная девушка из Дорина! Расскажу все городской страже – и конец тебе!
– Приличная, говоришь? За пять-то серебрушек… Сейчас и проверим!
Моргват навалился сверху, прижимая девчонку-архонта к земле. Она молча выдиралась, соображая, что кричать в такой ситуации – привлекать внимание и к себе тоже.
– Я отдам деньги! Отпусти!
– Не трудись, я сам заберу. После.
– Старый развратник!
– Почему я «старый»? В таверне ты назвала меня «интересным».
– Все архонты – старики! Потому, что вас и так не осталось!
– Не «вас», а «нас». А мне всего семьдесят один.
– Ужас!
– У архонта нет возраста, – сказал Моргват, стаскивая с ее плеч платье, – от сорокалетней стервы слышу, – меланхолично добавил он.
– Мне двадцать восемь! – негодующе завопила девица.
– Верю. Молодо выглядите, барышня! Из Дорина, говорите? Пока соседские кумушки вам завидуют, но пройдет еще лет пять, и они начнут перешептываться за спиной: «а почему наша синеглазая не стареет?» еще два – и позовут ариев к вам домой. Считать хорошо умеете? Прибавьте семь лет – и получите срок своей жизни. Короткая!
Архонт порывисто вздохнула, прикрываясь руками.
– Так ты и сама все понимаешь. Зачем тебе деньги?
– Сбежать от дяди.
– Вроде меня дяденька?
– Нет, хуже. Он мой родственник.
– А родители?
– Не знаю, где они! Быстрей делай, что хотел, мне домой пора!
– Договорились.
Моргват методично расстегнул частый ряд крючков на лифе. Она только ежилась и кривила губы. Синий огонь – признак особой одаренности к оружию; металл любит этот цвет, отдавая архонту-воину все свои лучшие качества, но если с самим человеком что-то не так: старые переломы, хрупкое телосложение, а то и просто неспособность тела проводить магию, – посвящение становится бесполезным.
– Дальше раздевать не буду. Положи руки мне на плечи и покажи, что ты архонт, а не жертва насилия.
– Обойдешься, извращенец.
– Полегче, мошенница. Посвящения не всегда удачны, а мы не берем в ученики
тех, кто получился «бракованным». Хочу понять, почему не взяли тебя.– Потому, что все вы сволочи.
– Не надо обобщать. Со мной ты на что рассчитывала? Отлупить, как мальчишку, и забрать деньжата? Такой номер хоть раз прокатывал?
– Еще как!
Моргват покачал головой, провел слабо светящимися ладонями по ее плечам, вызывая ответную реакцию магии. Все в девчонке как надо – и сила, и разворот плеч хороший, и характера с избытком. Первосортный материал, если можно так выразиться о человеке. Ее бы сразу после обращения учить, а не сейчас, когда она сама себя испортила. Самонадеянность и ложная безнаказанность еще доведут синеглазую мошенницу до беды. Если согласится – ох и намучается он с ней!
– Нет в тебе изъяна, барышня, физического, по крайней мере, я не заметил. Пойдем со мной?
– Тебе нужна подстилка в дорогу? Да ни за что!
– Какая ты пошлячка, однако! Если бы твой дар дремал, как спит во многих, могла бы прожить жизнь спокойно, но ты магией пользуешься, я бы точнее сказал – балуешься, а чем чаще это проделываешь – тем она сильнее. Настанет момент – и ты не справишься, выдашь себя. А со мной получишь оружие, станешь настоящим архонтом, разве плохо?
– Получу я от тебя кое-что другое через девять месяцев! Чего ради ты меня с собой потащишь? За глаза красивые?
– Будь ты уродиной – я бы взял тебя в ученики охотнее, – искренне ответил Моргват, поднимаясь, – «товар-деньги-товар», значит? Вот и живи со своей философией дальше, увидишь, куда она тебя приведет. К сведению, у двух архонтов дети не родятся. Да мне и не очень хотелось.
– Это что – все? – удивленно и обрадовано спросила девушка, ожидавшая самого худшего.
– Верни мои деньги, тогда будет все. Или встань лицом к забору и задери юбку, тогда оставишь плату себе. Управлюсь по-быстрому, домой не опоздаешь.
Моргват поднял меч и отвязал лошадь. Вздохнул без сожаления – одному привычнее и проще. Девчонка, вскочив, бросила серебро ему под ноги.
– Не пойдешь?
– Нет!
Архонт невозмутимо собрал монеты, сел в седло и направил Красотку в темень, безошибочно чувствуя, где их ждет дорога. Занятная девушка, но на «нет» и суда нет.
До Дорина недалеко, особенно если напроситься в проезжающую телегу и ехать задом наперед, болтая ногами, забавляя разговорами себя и возницу и чихая от пыли. Это даже весело. Но до города можно дойти и пешком, – дорога сама доведет. Девушка не раз возвращалась поздно, задержавшись то на пристани, то в близлежащих деревушках. Иногда она уходила из лавки дяди под официальным предлогом – продать с лотка что-нибудь мелкое и полезное, а в последнее время все чаще пропадала без спроса.
Невидимые нити, что связывают нас с домом, могут быть прочнее канатов, но только в том случае, если под родную крышу приятно возвращаться. Так случилось, что синеглазую мошенницу держали на привязи не любящие объятия родных, а только сами стены и здравый смысл. Бродяг она повидала немало, чтобы понять, что путь в никуда прекрасен при полном кармане, а когда от голода сводит желудок и некуда забиться в дурную погоду, – свобода оборачивается не боком, а задом. Что будет делать девушка, когда ее нарядное платье обтреплется и прохудится обувь? «Меня за стол не пустят и перестанут доверять, как бы ловко я не играла. Буду походить на попрошайку – ей и стану», – мрачно думала она, шагая по пустому ночному тракту.