Северянин. Трилогия
Шрифт:
— Моя жизнь принадлежит Трилику! — прошипел второй. — Не тебе распоряжаться ею, грязный язычник!
— Я ведь тебе сейчас язык отрежу, — мрачно предупредил я этого полудурка, — а затем отрежу яйца. Хочешь?
Он в ответ попытался плюнуть мне в лицо.
— Ты ведь понимаешь, что я могу тебя убить, а могу и отпустить на свободу? — предпринял я еще одну попытку.
— Триликий накажет меня за то, что я помог нечистому! — прошипел упрямец.
— Эй! Копье! — позвал я старика. Он пока был единственный, кто не напился.
— Что, Р`мор? — тут же отозвался он.
— Ты
— Я умею! — поднялся из-за костра Стеки. — Кому нужно его укоротить?
— Вот этому типу, — сказал я, указав на говорливого раба.
Стеки пьяной походкой подошел, стал позади пленника и схватил его за голову, откинув ее назад, выхватил свой нож, висевший за спиной на уровне поясницы, и занес над рабом, держа оружие обратным хватом прямо возле глаза пленного, буквально в нескольких сантиметрах.
Я для себя отметил, что хоть Стеки и был пьян, но оружие держит уверенно — рука не дрожит. Вот что значит - опытный воин!
— Открой рот и покажи свой грязный язык, — спокойно, но с явной угрозой сказал Стеки.
Пленник затрясся, но крепко сжал зубы.
Стеки начал опускать нож ниже и ниже, очень медленно, продолжая целиться в глаз, второй рукой удерживая голову, а большим пальцем оттягивая веко, не давая ему закрыть глаз.
Раб сопротивлялся, как мог, но что он, связанный, мог противопоставить бычьей силе Стеки?
— Где твой язык, ублюдок? — тихо прошипел Стеки. — Выбирай — глаз или язык?
И раб не выдержал. Стеки с нечеловеческой силой и скоростью отпустил голову, схватил его язык и тут же чиркнул ножом.
Кровь брызнула изо рта раба, он заорал так, что, наверное, на наших островах этот крик было слышно.
А затем он отрубился.
Стеки подошел к костру, воткнул свой нож прямо в угли и невозмутимо плюхнулся рядом.
— Стеки! Он ведь кровью истечет! — сказал я, глядя на кровь, льющуюся изо рта потерявшего сознание раба.
— Не умрет, — угрюмо ответил Стеки и вытащил нож. Его лезвие стало красным от жара.
Стеки не спеша вернулся к пленнику, жестом приказав мне открыть ему рот, что я и сделал.
В следующую секунду Стеки ловко всунул между челюстей раба палки (чтобы он рот не закрыл). А затем рука Стеки, с зажатым в ней ножом, метнулась вперед.
Вновь послышался душераздирающий крик пленника, от которого у меня самого в ушах заложило. Раб моментально пришел в себя, как только горячий металл коснулся обрубка в его рту.
— Теперь будет жить, — сказал Стеки, тыкая лезвием ножа в землю, то ли охлаждая сталь, то ли очищая.
Я отпустил раба и тот рухнул на землю — снова потерял сознание.
Затем сел напротив второго раба, со страхом глядевшего на меня.
— Итак, как твое имя? — буднично спросил я.
— Корг, господин, — испуганно пялясь на меня, ответил он.
— Как называется страна, где мы находимся, Корг?
— Это Шиал, господин…
Разговор у нас пошел. Мне удалось выяснить, что мы находимся на территории сравнительно небольшой страны, в которой совсем недавно бушевала война. Однако Шиал заключил перемирие с соседями и теперь медленно приходил в
норму.Мы высадились на северный берег страны, недалеко от столичного города — Редволла, города Красных стен, как его назвал раб. А зверствовали мы на Королевском тракте, как ни смешно это звучит.
Корг рассказал, что по тракту часто ездят королевские всадники, и это просто настоящее чудо, что они до сих пор не узнали о нас. Или не застали в момент нападения на один из караванов.
Конечно, чудо. Я даже хмыкнул. Если бы я не заставлял своих соратников убирать следы битвы, тела и телеги — нас бы уже наверняка с факелами гнали к кораблю. Причем после первого же нападения.
— Ты не местный, Корг? — спросил я.
— Отчего же? Моя деревня находится к западу отсюда, она называется Вудер.
— Далеко?
— Несколько дней пути.
— Но если ты местный, почему стал рабом?
— Я серьезно поспорил со старейшиной деревни, и тот затаил на меня зло. Как-то я пришел в таверну, хотел немного отдохнуть, поболтать с людьми. Когда возвращался домой, меня ударили чем-то по голове. Очнулся я уже в телеге торговца, когда тот покидал деревню.
— А разве так можно? — удивился я. — Почему за тебя не вступились односельчане?
— Никому нет дела до меня. Да и связываться со старейшиной всем боязно. Говорят, он зимой на дорогах лютует.
— Чего?
— Грабит. У него ватага своя есть. Двое сыновей и их приятели.
— А чего ты с ним вообще сцепился? — полюбопытствовал я.
— Старейшина утверждал, что моя земля досталась мне нечестным способом.
— Это как?
— Я купил ее у старика, выплатил большую часть положенной суммы, но заплатить полностью не успел — старик помер.
— Старейшина приходится ему родственником?
— Нет, — покачал головой Корг, — у нас принято в таких случаях оставшуюся сумму отдавать на нужды селения, что я и сделал.
— Тогда в чем претензия?
— Старейшина начал говорить, что на самом деле я должен был почившему намного больше, что я схитрил.
— А ты схитрил?
— Нет! — возмутился Корг. — Я выплатил ровно десять белянок, а оставшиеся пять отдал селению.
— Но старейшине показалось этого мало… — кивнул я.
— Да, — грустно понурил голову Корг, — знал бы, что так получится — заплатил бы больше…
— Понятно. Ну что же, ты сдержал свое обещание, — кивнул я, — пожалуй, утром я тебя отпущу… Ты вновь станешь свободным человеком.
— Вам не нужен раб? — тихо спросил пленник.
— Нет, — ответил я.
— А куда вы направитесь отсюда?
— Домой, — пожал я плечами.
— А я могу отправиться с вами?
Тут уже задумался я.
— А зачем тебе это?
— Здесь мне нет места, — ответил Корг. — Возвращаться назад нельзя: старейшина снова меня продаст, как только на горизонте появится торговец. В моем доме наверняка не осталось ничего — все уже растащили соседи или сам старейшина со своими сынками. Чтобы идти в другую деревню, у меня нет денег, придется наниматься, работать за гроши. Но я всегда мечтал о приключениях… К тому же я весьма неплохо умею обращаться с шестом.