Сезон огненных дождей

– Но это же не просто энергия! Это… это… – Дэя задыхалась от волнения. – Это сама смерть! – Женщина выдохнула страшные слова, едва не срываясь в истерический крик.

– Вы совершенно правы, доктор, – цептаминог удовлетворенно кивнул. – Единую Мать часто называют именно так.

– Что вы хотите этим сказать? – Внутри лурийки все похолодело.

– Я хочу сказать, что смерть – это, если хотите, тоже жизнь, только ее другая форма. Совсем другая, не похожая ни на что известное нам, живым существам.

– Все это не новость. Подобные теории встречались в тысячах религий на тысячах планет.

– Разумные существа издавна подозревали об этом. Отсюда и почитание, поклонение смерти, ритуалы жертвоприношения. Древние подсознательно ощущали, что смерть – это сила, намного превосходящая все, что мы можем себе представить.

Дэе почему-то стало казаться, что ее опять, вот уже в который раз пытаются обмануть, одурачить. Доктор ни за что бы не поверила словам третьего советника, не будь этого чудовищного видения. Оно истязало ее сознание всего мгновение назад и было столь реально! Но все же в словах Хродуфуну имелась одна существенная неувязка.

– Смерть – это лишь краткий эпизод. Невозможно говорить о ней как о чем-то постоянном, существующем продолжительный отрезок времени. Это лишь событие, действие, но никак не материя, – возразила принцесса.

– В мире, окружающем нас сейчас, это действительно так. Смерть посещает его лишь на мгновение, но неужели вы думаете, что на этом все и заканчивается?

Сквозь страх, оторопь, панику, сквозь гул и боль в голове к лурийке стало приходить понимание:

– Вы хотите сказать, что смерть, или энергия погибающего живого организма, уходит из нашего мира? Уходит, чтобы где-то там, в другом измерении, слиться в единое энергетическое поле, в… – Дэя запнулась, пораженная неожиданным открытием, – в Единую Мать?

Хродуфуну гордо распрямился. Дэе даже показалось, что третий советник стал на голову выше. Под стать этой величественной позе прозвучали и его слова:

– Вы представляете, сколько живых существ когда-либо населяло эту вселенную? Все они там, в лоне Единой Матери. Все они образуют силу, которой нет и не было равной в этом мире. Мне, другим членам Совета, а в будущем и вам выпала великая честь служить ей, быть ее представителем и глашатаем.

– Так вы желаете установить контакт с нею?

– Контакт? – Хродуфуну заклокотал горлом. – К чему нам контакт? То, что мы ищем, это путь. И он ведет в этот мир.

– Вы хотите впустить смерть сюда?! – вскричала женщина. Она очень верно выразилась. Не энергию, не какую-то там Единую Мать, а именно смерть, самую настоящую, лютую, беспощадную, ненасытную смерть.

– Исчезнут миры, исчезнут цивилизации, исчезнет сама жизнь. Скоро здесь воцарятся только мрак и хаос.

Произнося эти слова, Хродуфуну вплотную подобрался к Дэе. В одной из его лап блеснул зловещий серебристый баллончик.

– Не будет мрака, не будет хаоса, и тебя, урод, тоже не будет, – с этим криком принцесса глубоко вогнала прочный золоченый стержень в большой, расширенный от удивления глаз.

Глава 36

Фонарь горел необычайно ярко, словно сверхмощный энергетический импульс электромагнитной бомбы добавил к заряду аккумулятора еще с десяток вольт. Только вот все это обилие света сейчас было совершенно излишним. Нечего изучать, не к чему приглядываться, не за кем наблюдать. Да и не особо хотелось. Единственным желанием всех «головорезов» было отвернуться, уткнуть взгляд куда-то в серый бетон стен и не видеть ни слез Луизы, ни истерзанного десятками пуль тела капитана Огюста Моришаля.

Луиза вцепилась в мертвого офицера и что есть силы прижимала его к себе. Она не обращала внимания на кровь, которая покрывала ее одежду. Она, казалось, не видела и не слышала ничего. Корсиканка лишь глотала слезы и, захлебываясь в них, иступлено молила:

– Огюст, Огюст, давай, просыпайся! Оживай! Я тебя молю, заклинаю, очнись!

– Луиза, он умер, – Строгов опустился рядом и осторожно дотронулся до ее плеча.

– Я знаю, – всхлипнула девушка. – Но он оживет. Я сделаю. Я уже так спасла одного человека.

– Не оживет, Луиза. – Николай тяжело вздохнул, и его дыхательная маска превратила этот вздох в зловещее шипение. – Подумай сама, на Огюсте не осталось живого места. Он мертв, точно мертв, окончательно и навсегда. Мы ему уже ничем не поможем. Нам следует позаботиться о себе, нам нужно идти. – Строгов теребил свою возлюбленную, стараясь пробудить ее разум.

– Надо забрать ее, командир. У нас нет времени, – пробубнил Рутов.

– Да… конечно… – Строгов согласно кивнул и, наклонившись над Луизой, стал один за другим разжимать ее пальцы, которые цепко держали окровавленную униформу Моришаля. Одновременно с этим он отдал короткий приказ: – Посмотрите, что там с Георгом.

– Я… К-короче, со мной п-порядок.

Георг Шредер сидел невдалеке от них. Его перегоревший боевой шлем и винтовка валялись рядом. Сам же десантник обеими руками сжимал раскалывающуюся от боли голову.

– Ты точно в порядке? – К баварцу подковылял Микульский. – А то оклемался ты как-то уж очень быстро.

– Жаль, аптечка больше не работает, – вместо ответа простонал Георг. Затем, словно собирая воедино разбежавшиеся мысли, начал говорить: – Меня как будто разбудили, выдернули из черноты. Что-то заревело, застонало, закричала женщина, – Шредер на секунду задумался. – Луиза… это кричала она. Именно от этого крика я и очнулся.

К чудесам, которые чуть ли не мимоходом творила их боевая подруга, корсиканцы уже стали привыкать. Поэтому слова Шредера не вызвали у них даже тени сомнения. Девушка, сама того не ведая, вытянула Георга с того света. Все просто и понятно, и на этом точка.

– Возьмите вот это, – к Шредеру с Микульским приблизился Смит. Американец протянул к ним связанные руки. В сложенных лодочкой ладонях лежали два шприц-тюбика.

– Это что такое? – с подозрением глянул на него Ян.

– Обезболивающее вместе с каким-то там стимулятором. Вообще-то я не очень разбираюсь. Вводят при ранениях, контузиях и в прочих дерьмовых ситуациях.

– А не врешь? – Микульский не мог поверить в добрые намерения недавнего врага.

– Я себе уже одну ввел. А вы… – сержант кисло скривился, – не хотите, не берите.

– Все нормально. – Голос Великого Мастера положил конец колебаниям поляка. – Колите и вперед! Микульский, Смит, вы вдвоем поможете Георгу идти. Рутов, ты выдвигаешься вперед.

«Развязать?» – Мастер услышал обращенный к нему мысленный вопрос разведчика.

«Нет. Пусть помогает так». Строгов чувствовал, что Смит не в восторге от того, что творилось в Амарилло, но этого было чертовски мало, чтобы начать ему доверять.