Сезонное обострение

Его ответ мне совсем не понравился, и я уточнил:

— Увидел меня с окровавленной отвёрткой в руке и решил, что это я убил?

— Денис, ты хочешь правду? — усмехнулся Петька. — Да, я считаю, что убил ты. И знаешь, почему? У тебя уже давно проблемы с алкоголем, ты его хлебаешь в немереных количествах.

Я тогда не выдержал и закричал:

— Не долби мне мозги!

— Молчи уж, — полным презрения голосом сказал он. — Ты спросил, я отвечаю. По дороге ко мне ты успел пива насосаться, с собой литр принёс. Его выжрал. А затем ещё и за вино взялся. И это всё при том, что пьёшь таблетки для улучшения памяти. А их ведь нельзя с алкоголем мешать. Ты мне сам об этом говорил. Короче одно на другое наложилось — и получай фашист гранату. Тебя хорошенько переклинило, и ты натворил делов.

— Я тоже так могу на тебя наговорить, — ухмыльнулся я.

— Пробуй! Давай! — рассмеялся в глаза мне Гедич. — Я жду.

— Ты нас всех отравил, — заявил я, — убил Полину, подстроил всё так, что это я виноват и пошёл спать со спокойной совестью.

Петька покрутил пальцем у виска:

— Ты сам веришь в то, что говоришь? — спросил он. — Бред полнейший. Даже причину нормальную придумать не можешь. Зачем мне убивать Полину? Может, меня переклинило от пару глотков вина, которые я выпил за весь вечер?

Понимая, что он прав, я решил выдвинуть другую версию:

— Хорошо, — сказал я. — Ты у нас беленький и чистенький. Тебя не будем трогать. Возьмём Кирилла. Он мог убить Полинку из-за того, что должен ей был. Она его весь вечер доставала этим, он не выдержал и стукнул её отвёрткой по голове. Потом, когда пришёл в себя, увидел, что я в отрубе и подстроил, как будто это сделал я.

— Сочиняй, Денис, что хочешь, — ледяным голосом произнёс Петька. — Но я тоже не дурак. Я всё заснял на фотоаппарат и флэшку кое-куда спрятал. Для того, чтоб у тебя даже мысли не возникло на меня бочки катить.

— Вот же ты гнида! — не выдержал и выпалил сгоряча я. — Ответь мне тогда, ушлёпок, чего ты сразу не позвонил в милицию, когда вышел вчера утром из родительской спальни и увидел меня с окровавленной отвёрткой в руке?

По выражению лица Пети я понял, что задал вопрос, ответ на который может многое прояснить. Гедич разволновался. Глазки его забегали.

— Ты! Да, ты! — завизжал Петька. — Всё это сейчас зря сказал!

Он вытянул из кармана брюк мобильник и стал мне угрожать:

— Я звоню в ментовку!

— Звони! — завопил я в ответ на угрозу и вскочил на ноги. — Звони, сука!

Петя тоже вскочил, стал ногами на подлокотники кресла и принялся нажимать кнопки мобильника.

— Звоню, не видишь, что ли?! — заорал он.

«Что у меня есть?» — понеслись с шальной скоростью мысли в моей голове. — «Только шприц. И с ним я собираюсь противостоять фотографиям и отвертке с отпечатками пальцев? Боже мой, я псих. Я сам себе подписываю смертельный приговор».

Я выхватил из кармана куртки шприц, который нашёл в мусорном ведре и выкрикнул:

— Звони! Заодно расскажешь, для чего использовал этот шприц.

В глазах Гедича мелькнуло удивление, и он нажал «сброс вызова». Нажал, падла! С чего вдруг?! Чего ему было бояться?

— Я не понял, откуда он у тебя? — спросил дрогнувшим голосом Петька.

И я ответил, что нашёл его в мусорном ведре.

— А это… этот, — пробормотал Гедич. — Можешь, себе его в сраку засунуть.

Я не выдержал и в гневе со всей силы ногой ударил по голени Гедича. И тот кувырком через мою голову полетел на пол.

Ударом кулака я разломал очки Пети на две половины и стал его душить.

— Или ты мне сейчас всё расскажешь, или я тебя убью! Мне терять нечего.

Петя застучал ладонью по полу, и в этот же момент раздалась трель дверного звонка.

Петя воспользовался моим замешательством: развёл руки в стороны и, отползая, влупил ногой в плечо.

— Ты чё творишь, урод?! — прохрипел он. — Полины тебе мало? Меня решил на тот свет отправить? Псих ненормальный. Тебе лечиться надо.

Я стал подниматься на ноги, и меня повело в сторону, как пьяного. Я схватился рукой за стенку, пытаясь перебороть возникшее головокружение. В нос ударил запах испорченного сыра.

После очередной трели звонка, Петя поплёлся к входной двери. Он посмотрел в глазок, выругался матом из-за того, что без очков не смог разглядеть человека, который стоял на лестничной площадке. Недолго думая, открыл дверь.

Я ожидал увидеть участкового милиционера, но вместо него увидел Егорыча — алкаша, который жил на первом этаже с женой и двумя сыновьями, его квартира располагалась прямо под Петькиной квартирой. Я знал эту выдающуюся личность, так как он входил в число попрошаек, прописавшихся возле «Колосовского» магазина.

Егорыч вошёл в квартиру без приглашения. Он просто надавил на приоткрывшуюся дверь и переступил через порог.

— Чего это у вас тут так громыхнуло? — усмехнулся он. — Гирю что ли на пол уронили?

— Чё тебе надо, Егорыч? — спросил Петя.

— Сто грамм и поговорить по душам, — хохотнул тот.

— Давай-давай, вали отсюда, — попытался Гедич вытолкать из квартиры незваного гостя, но тот упёрся, как баран, на одном месте.

— Мне только сто грамм, — не сдавался Егорыч. — И я тебе кое-что интересное расскажу.

— Не надо мне ничего интересного! — рявкнул на него Петька.

Но я почувствовал, что Егорыч знает что-то важное, и стал рыться в своих карманах. Выудив из кармана джинсов несколько мятых купюр, я протянул их ему со словами: «Ну, давай, трави свои байки».

И он выдал прелестную новость:

— А вы, что ещё не знаете, что у нас старикашку-трясунчика с седьмого этажа замочили? Ножичком в спину резанули, когда он из лифта выходил. Скорая приехала — он ещё живой был. Но по дороге в больницу скончался.

— Ужас какой, — пробормотал Петя.

— Участковый по квартирам ходит, — порадовал ещё одной информацией Егорыч. — Расспрашивает, кто что видел. К вам ещё не заглядывал? Короче, показывал фотографию брелка с ключами в мешочке. Улика, видать, с места преступления. Брелок такой: собачка то ли из серебра, то ли из алюминия. Хрен поймёшь.

Я еле сдержался, чтоб не завыть. Тихонечко опустил руку в карман брюк и встретился взглядом с Егорычем. Тот улыбнулся мне и поблагодарил:

— Спасибо, дружок. Век не забуду.