Сезоны любви
Шрифт:
– Поспите еще, – посоветовал негромко. – У вас круги под глазами.
И прикрыл за собой дверь. Утренний комплимент! Сначала заставляет полночи с ним кроссворды разгадывать, а потом еще и критикует! Правда, что ли, круги? Я села, с опаской косясь на дверь, огляделась. А, вот зеркало! Придирчиво осмотрела себя – все в пределах моей обычной нормы…
Через час все собрались на кухне – Глеб сосредоточенно разливал всем кофе, Буров, как всегда, маялся головой, Галочка
Допив кофе, я засобиралась домой. Глеб помог мне напялить плащ. Засунув руки в карманы, молча наблюдал, как я запихиваю в сумку косметичку и зонтик. Сказал неожиданно, подхватывая куртку:
– Я вас провожу.
Я моргнула. Ну да, еще не выпустят без его соизволения. Мы молча съехали вниз, прошли мимо охранников, Глеб рассеянно им кивнул, я пробормотала: “здрасьте-до свидания”. Думаю, вряд ли меня приняли за девочку по вызову – скорее за бедную родственницу. Глеб открыл передо мной дверь, вышел следом. Я огляделась и вдруг поняла, что не знаю, куда идти. Приехали-то мы на Бурове, темным вечером…
– Автобусная остановка за углом, – подсказал наблюдавший за мной Глеб.
– Ага. Спасибо. До завтра.
– Подождите, я провожу.
– Да не надо!
Он мотнул головой, засунув руки в карманы куртки.
– Прогуляюсь. Дождь-то перестал…
И правда, хотя день оставался серым и хмурым, дождя не было. Ночной ветер подсушил асфальт и лениво переворачивал багровые истлевающие листья.
Я молча повернулась и пошла – что я могла сказать? Ах, нет-нет – и в бега? Пусть идет. Тем более, недалеко, вон уже остановка. А дом у него удачно расположен: вписался в тихий старый двор, и не подумаешь, что рядом шумная центральная улица.
Глеб нагнал меня в два шага.
– Я бы подвез, но сами понимаете – мне сейчас за руль…
– Да все нормально!
– Может, такси?
– Спасибо, Глеб Анатольевич, – чопорно ответствовала я. – Я не спешу.
Похоже, он воспринял мои слова как предложение подождать. Подпер плечом столб, провожая взглядом проезжавшие мимо машины. Несколько минут мы гипнотизировали дорогу, словно пытаясь телепортировать автобус из неведомой дали.
– Так, – наконец поставил диагноз Глеб. – У них сейчас обед.
Я взглянула с сомнением.
– Обед?
– Ну, ланч, второй завтрак, что там еще… Вы давно не гуляли по городу?
– Гуляла?
Еще пара таких переспросов – и он решит, что у меня что-то не в порядке со слухом. Или с головой.
– Ну да, гуляли – так, без цели, без походов в магазины…
Я задумалась.
– Давно.
– И я
давно, – оживился Глеб. – Давайте пройдемся пару остановок. Кстати, вы проиграли!Я перестала безнадежно пялиться вдаль.
– В смысле?
– Я сегодня проверил по словарю – как и говорил, буква “а”. – Глеб вздохнул насмешливо. – Просто не представляю, как вы выдержите неделю в одиночестве!
Я приуныла.
– Значит, конфет мне не видать как собственных ушей?
– Могу выдать утешительный приз – шоколадку.
– Ну, на безрыбье… где шоколад?
Глеб показал пальцем.
– Продержитесь сотню метров до киоска? Вы голодная или просто сладкое любите?
– Просто.
– Конечно, фигура позволяет…
Чувствуя, что начинаю краснеть, я поспешно наклонилась – убрать прилипший к каблуку лист. Да уж, мою фигуру он знает теперь не только в пригляд, но и на ощупь! Выпрямилась и обнаружила, что Глеб задумчиво изучает витрину обувного магазина.
– Зайдем? – и, не дожидаясь ответа, толкнул зеркальную дверь. К нам тут же устремилась здешняя “пиранья”, приветственно оскалив цепкие белые зубы.
– Добрый день, что вас интересует?
Глеб с любопытством озирался.
– Нас интересуют женские осенние туфли, – он рассеянно взглянул на меня. – Размер тридцать седьмой, удобные и…
– Гле-еб!.. – прошипела я, дергая его за рукав.
– А?.. модель обговорите сами.
– Присаживайтесь, – пиранья мигом смекнула, кого из нас ей слушаться. Затравленно поглядывая на шефа, я опустилась на банкетку. Мне уже волокли коробки.
– Примерьте эту пару…
– Да я на них даже не встану!
– Ну хотя бы модель попробуйте.
Господи, сроду не вставала на такие каблучищи – разве что в ранней юности! Как бы голова не закружилась от высотной болезни. Глеб с интересом наблюдал за моими мучениями. Развлекался. Ах ты…
Мне не подходило решительно ничего – ни цвет, ни каблук, ни размер; пятка терла, взъем хлюпал, палец жало… Я вовсю вошла в роль избалованной дамочки, которую хлебом не корми, а дай показать ее изысканный вкус и не менее изысканную стервозность. Притомившаяся пиранья улыбалась уже с явным усилием. Я все ждала, когда же кончится ее безграничное терпение, но единственное, что она себе позволила, притаскивая очередную партию коробок, было:
– Сложная нога у вашей…
Она кинула на меня оценивающий взгляд, не зная, какой статус мне присвоить. Выкрутилась:
– …вашей дамы.
Глеб, склонив голову набок, рассматривал очередную пару туфель.
– Красивые у нее ноги… Вот!
Конец ознакомительного фрагмента.