Сфера трёх лун

– Что ты хочешь?

– Ты не узнаешь меня?

– Нет, - инквизитор пристально вгляделся в лицо худощавого мальчугана.
– Не помню твоего лица.

– Еще бы, - он спрыгнул в пропасть между разрушенными высотными домами, завис в смутном пространстве, огляделся и, поравнявшись с человеком, присел напротив него прямо на воздух. После чего принялся болтать ногами.
– Впечатляет, не правда ли?

– Нет, воняет провинциальным шарлатанством.

Прищурившись, он уставился на Ликната и негромко хихикнул.

– Мне неприятно задавать одни и те же вопросы, - Ликнат поднялся, шагнул за границу бетонной плиты частично уцелевшего этажа, сделал вид, будто бы взбивает подушку, и присел в воздухе около него.

– Переходи непосредственно к делу или проваливай.

– Решил тебе жизнь спасти по доброте душевной. Вырвать твое тело из когтей мучителей.

– Я тронут до глубины души.

– Не ерничай. При следующей нашей встрече нам придется сражаться как непримиримым врагам. По сути своей ты являешься заклятым врагом моего народа, следовательно, и меня. Вы вторглись и захватили большую часть моего родного мира, но мы восстали. Так началась долгая освободительная война. Тогда мы еще не видели феноменальных воителей су-Риам в действии. Не знали о Предвестниках. Мы были слепы и надменны. Моей звездной системы больше не существует. Камня на камне не осталось. Все выжгло ядерным огнем ярчайшего гиганта Цэмилата.

– Я намереваюсь проснуться. Надоела эта пустопорожняя болтовня с собственным нездоровым воображением!
– Ликнат неприкрыто зевнул.

– Не торопись так, - мальчишка бодро поднялся, щелкнул пальцами и перед ними проступили очертания иллюзорных дверей.
– Тот, кого ты ищешь - убийца Императора. Ты - то, что удалось сохранить от наследника, убитого взрывом. Не доверяй им. Твоя жизненная нить может оборваться в любую секунду и без моего вмешательства ты бы никогда не проснулся. Ты важен для моего хозяина.

– Избавь меня от этой бессмыслицы, - инквизитор направился к дверям.
– Я иду просыпаться. Неплохо было бы принять душ и съесть чего-нибудь мясного.

– Разве тебе это не интересно? Почему ты немногословен? Неужели в тебе не осталось детской любознательности?

– Мое имя - Ликнат! Я служу Инквизиции. К лживым бесам все остальное.

Мальчишка замолчал, провожая понимающим взглядом покачивающегося человека, что шагал по воздуху к эфемерным дверям, ведущим через моральную опустошенность к его преждевременному пробуждению.

Тяжесть дыхания.

Ликнату не хватает воздуха. Эластичная трубка, идущая через носоглотку, сильно раздражает его горло. Язык онемел. Губы разбиты, потрескались и стянуты коркой запекшейся крови. В щелки едва приоткрытых глаз видно толстостенное покрытое царапинами от ногтей стекло и какие-то мерцающие значки. За стеклом два туманных силуэта.

– Незавидная участь для человека.

– Согласен.

– Старик пра-Енгажжа кажется слабым, вечно угрюмым и неразговорчивым. Но спустя несколько дней понимаешь, что перед тобой воплощение истинного зла!

– Тише ты, вдруг кто услышит.

– Нет тут никого… смотри… смотри! Человек пошевелил пальцами на ноге! Иччет ша!

– Заметил, пальцев пять. А стопы какие-то недоразвитые и такие уродливо-мелкие…

– Мутация?

– Смотри, пальцами шевелит, разминает.

– Он что, проснулся?

– Иччет ша…

Ликнат сосредоточился, вызывая приступ ярости и взрыв пространства вокруг себя. Сфера су-Риам вырвалась из его груди и разбушевалась волнами, разметав осколки стекла и отбросив расплывчатые силуэты. Ухватившись за конец трубки, он вытянул ее из себя через ноздри. Ликната стошнило водой. Мелкой дрожью пробило тело, а по позвоночнику пробежал колючий холодок. Глаза его слезились из-за сухости, а пальцы пылали, лопатки же болели невыносимо. Инквизитор сделал несколько неуверенных шагов и внезапно рухнул, растянувшись на пластиковых дорожках между множеством капсул. Осколки стекла больно впились в кожу.

Отсек наполнился протяжным ревом тревожной сирены и басовитым гулом. Все вокруг затряслось, раскручиваясь в такт разболтавшихся винтов.

Упавшие тиррийцы предприняли попытки подняться на ноги, но Ликнат помешал им. Подползя ближе и ухватив тиррийцев за воротники, он подтянул их к себе и пару раз треснул кулаком. Ему пришлось ударить еще, так как руки ослабели и отказывались слушаться нервных импульсов. Ликнат поднялся на нетвердых ногах, опираясь на ближайшую капсулу руками, и врезал стонущему врагу в живот ногой. Сделав десяток шагов, он опять свалился, и уже ползком перебрался через порог.

– Внимание! Пожар в станции. Ядро двигателя отказало. Пожарная команда, двадцатый мостик отрезан гидравлическим шлюзом, - механический голос доносился откуда-то сверху из громкоговорителя.
– Начата эвакуация. Сбор у челноков. Всем покинуть борт!

Сдавленно прогремел взрыв.

Пластиковые перекрытия и дорожки рухнули под ногами Ликната на нижнюю секцию, наполненную паром, шумящими агрегатами и дребезжащими установками. Все вокруг него напряженно задрожало, задергалось, и последовавший за четким хлопком удар сотряс пространство, окончательно лишив остатков сознания человека, слепо ползавшего на четвереньках. Его кровь взыграла, вырываясь из порезов содрогавшегося в конвульсиях тела, покрытого узорами чей-то безумной черной росписи.

Небо острова Исмат-Лагки перечеркнул дымный след падающего воздушного судна. Вой турбин опустился на лес. У самой земли пилоты предприняли последнюю попытку смягчить удар многотонной машины оземь. За их действиями наблюдали с поверхности планеты Веатор.

– Хорошо идут!
– раздался веселый голос с юношеским задором.
– А как брюхом пропахали!

– Рати, научись смотреть на смерть равнодушно. В противном случае ты рискуешь ее полюбить, - юному тиррийцу ответил резкий, шипящий от избытка силы голос постарше.

– Йольн, почему ты всегда такой суровый… и злой?

– Потому что мне постоянно задают глупые вопросы.

– Ты слишком серьезно относишься ко всему. Подумаешь, сказал когда-то отец, что ты станешь вождем клана… что с того?

– Как что? Я прошел обряд совершеннолетия быстрее всех! Я старший из живых сыновей. Кто если не я?

– Как кто?!
– деланно удивился Рати.
– Я!

– Не смеши, получишь по рогам.

– Через пару лет посмотрим.

Тот, кого Рати назвал Йольном, повернулся, опуская оптический прибор слежения, и сжал кулак, подведя его к лицу ухмылявшегося брата.

У Йольна, старшего сына вождя клана изгоев с острова Исмат-Лагки, еще в детстве заметили решительность, силу воли, упорство, граничащие с жестокостью и бескомпромиссностью. Однажды, будучи подростком и остановившись на ночлег в лесу, Йольн схлестнулся с матерым зверем. Так он, извиваясь в прелой листве, без страха втолкнул собственную руку хищнику в пасть, намереваясь перекрыть глотку. Он сумел умертвить зверя. Теперь гордился ужасными шрамами на правой руке выше локтя.

– Пойдем, мелкота, проверим, есть ли выживший экипаж или кто с обслуги.