Сферы влияния

Гермиона уставилась на свои руки. Сладкое. Они говорили о сладком — и более ни о чём.

Она едва ощутимо коснулась его разума, не пытаясь проникнуть, скорее опираясь на чужие ощущения, чтобы не утонуть в собственных. Верхний слой его мыслей был ровным и прохладным — таким, как будто он научился окклюменции.

— Пытаетесь прочесть мои мысли? — уточнил он без намёка на раздражение.

— Даже не думаю. Это прикосновение — не более. Проникновение вы бы почувствовали.

И не было никаких сомнений в том, что ключевые слова — «прикосновение» и «проникновение» — Майкрофт вычленил.

Их разделял письменный стол, на котором лежали ценнейшие документы во всей Британии, но что сталось бы, сдвинь Гермиона его левитацией в сторону? Не то, чтобы стол был существенной преградой — каких-нибудь пять футов. Можно наклониться и коснуться руки Майкрофта — со словами: «Не люблю оставаться в долгу». Он наверняка оценит. Это будет всего лишь частью игры, всё той же, интеллектуально-словесной, почти не выходящей на физический план.

Будто в ответ Майкрофт задумчиво дотронулся до кольца на правой руке. Кажется, когда-то он надел его на мизинец, а теперь носил на четвёртом пальце — его руки сильно похудели.

То, что он не снял его, говорило о многом — или же вовсе ни о чём. Простая привычка. И только это движение, мягкое касание — как намёк на то, что он позволяет себе некую… Гермиона прикусила губу. У нее было слово, которое описало бы это. «Привязанность».

Поднявшись непринужденным движением, он подошел к камину и жестом пригласил Гермиону в кресло возле него. Приходилось признать, что это решение было куда изящнее левитации стола. Между ними по-прежнему было пять футов — только это были футы пустого пространства, теплого воздуха, нагретого жаром пламени.

— Почему огонь? — спросила она, предчувствуя ответ — вспомнила его вечно ледяные руки.

Он вытянул вперед руку и пояснил:

— Сосудистая недостаточность. Руки всё время мерзнут.

С безумной смелостью Гермиона кончиками пальцев коснулась тыльной стороны его ладони — тёплой. Она не успела отдёрнуть руку прежде, чем снова встретилась с Майкрофтом взглядом. И отвела её с трудом, чувствуя, как румянец заливает ее лицо.

Майкрофт снова сцепил пальцы в замок и перевёл взгляд на огонь, снова улыбнулся и сказал:

— Что вы говорили о мистере Малфое?

Если бы чашка с чаем не осталась на столе, Гермиона выронила бы — так у нее задрожали руки. Но чашки не было, и она не позволила себе потерять равновесие, хотя это смена темы была как удар под дых, резкий, короткий и точный.

— Я хотела обсудить с вами некоторые ходы по его… устранению, — ответила она и мысленно себе поаплодировала — сам Майкрофт не сказал бы это так веско и холодно.

— Вот как? — бровь взлетела вверх. — Впрочем, я предполагал нечто подобное, — он снова посмотрел на неё, и Гермиона вдруг поняла, что его зрачки оставались всё так же расширены — и голубая кайма едва различимо мерцала. — К сожалению, моих ресурсов хватает только на то, чтобы не позволять мистеру Малфою… заигрываться.

«В противном случае, я бы его уже устранил», — подразумевалось.

— Мистер Малфой не только оскорбил меня, — сказала она, не отводя взгляда от этой мерцающей каймы и черпая в ней силы, — он показал, что новое Министерство будет закрывать глаза на злоупотребления аристократии.

— Достаточно естественная политика для консерваторов, — согласился Майкрофт таким тоном, что Гермиона на мгновение заподозрила его в сочувствии консерваторам. Учитывая, что он представлял власть лейбористов, это было немного дезориентирующе.

— Меня она не устраивает, — покачала головой Гермиона

— Снова политика? — уточнил он.

Майкрофт задал верный вопрос, и он был тем вернее, чем меньше нравился Гермионе. Но она уже приняла решение. Малфой использовал «Амортенцию» не для того, чтобы удовлетворить давнее желание. И первое, не выпитое, приворотное зелье, и второе, сработавшее, были не ради физической близости с ней. И статьи в газетах и журналах вышли не для того, чтобы её уязвить. Это было начало игры — она не знала, какой, но готова была сыграть.

«Мистер Малфой умён, но иногда почти по-женски эмоционален», — вдруг вспомнила она. Майкрофт редко удостаивал кого-либо эпитетом «умён». И вдруг его заслужил скользкий хорёк, жалкий и слабый? Почему?

Что-то, похожее на догадку, блеснуло в мозгу Гермионы, но тут же пропало.

— Мне почему-то кажется, — сказала она, — что выборы Министра магии прошли не совсем так, как считает общественность. Я ошибаюсь?

На лице Майкрофта возникла довольная улыбка — как будто она только что оправдала его ожидания.

— Магическое сообщество действует обособленно, — заметил он.

— Тем не менее, мистер Малфой нуждался в помощи — и получил ее, — то, что еще недавно было сомнением, превратилось в уверенность. — Несколько советов, немного информации…

В душе поднялось разочарование. Ей было бы приятно, если бы Майкрофт опроверг ее слова, но он не собирался этого делать.

— А взамен?

— Полное неучастие в делах не-магического мира, — ответил он.

Логично, но все равно неприятно. Это был тот случай, когда она хотела бы ошибиться. Некстати вспомнилось, что в день выборов в Визенгамоте Гарри пришел к ней совершенно пьяным, а потом вдруг появился Майкрофт. У него был весомый аргумент в виде книги, но, возможно, причина была другая.

Гермиона мотнула головой — это уже походило на паранойю.

— Значит, вам выгодно, чтобы Забини и Малфой оставались на своих местах? — спросила она.

Прежде чем ответить, Майкрофт съел кусочек пирожного, помолчал и сказал:

— Безусловно. Однако мистер Малфой показал себя ненадежным союзником, что полностью перечеркивает его… выгодность.

Гермиона ждала продолжения, и оно последовало:

— Иначе говоря, завтра мои люди доставят вам файлы, в которых вы найдете всю необходимую информацию. Я не располагаю возможностями что бы то ни было сделать с ней, но вы, вероятно, найдете, как ее использовать, — и добавил: — Главное, учитывайте, что месть — плохой мотиватор для успешной работы.

— Я не буду мстить ему, — Гермиона покачала головой. — Я его уничтожу — это разные вещи.

— Я дам вам информацию, которой обладаю, — произнес Майкрофт после непродолжительных раздумий. — И вы сами решите, каким образом её использовать.

Почему-то Гермиона думала, что Майкрофт захочет руководить планом и знать его в деталях. Впрочем, она вообще часто ошибалась в том, что касается Майкрофта Холмса.

Ошиблась она и ещё раз — когда ожидала услышать привычное отстраненное: «Доброго вечера». Вместо этого, когда она встала и собралась аппарировать, Майкрофт тоже поднялся, сразу заставляя её вспомнить об их существенной разнице в росте. Наклонил голову и сказал: