Сгоревшее лето

– Нет, времени не хватило, – ответила Аня и усмехнулась. – Не люблю заканчивать работы в спешке, я уже сколько рисунков так запорола. – Она повертела в руках карандаш. – Лучше уж с чувством, с толком…

– С расстановкой, – закончил Марк.

Аня смутилась. Она и не заметила, что он тоже слушает.

– Я на самом деле тоже так считаю, – признал Марк. – Лучше изобразить что-то одно и потратить всю неделю, но сделать это хорошо, чем извести кипу бумаги за вечер и забыть на следующий день.

– А как же продуктивность? – спросила Нелли. – Люди бывают разными. Кто-то вообще ограничивается только набросками.

Аня заметила:

– Поэтому я и не смогла сегодня нормально дорисовать эти тюльпаны. У меня такое чувство, что это было бы полной халтурой с моей стороны.

– Ты же не на выставку свою работу отправляешь, – хмыкнула Нелли.

Аня покачала головой и усмехнулась. Марк улыбнулся.

– Халтурить, заранее зная, что халтуришь – это не дело. Наоборот, нужно все тщательно продумывать. Ты все правильно делаешь. Но просто на твоем месте я, наверное, не терял бы ни секунды.

– То есть? – мягко уточнила Аня.

Марк взъерошил рукой темные волосы.

– Я понимаю, конечно, что это скорее вопрос практической пользы, чем какой-то философии… Но если я чувствую, что вдохновение все-таки коснулось меня, я буду рисовать до потери дыхания. Редко когда ловишь такой момент, а спугнуть его очень легко. Но и наплевательски относиться к своей работе нельзя, иногда я действительно оказываюсь как будто меж двух огней.

– Ты полегче на поворотах, перетруждаться тоже вредно, – заметила Аня, наклонив голову чуть набок.

– Знаю! Я не в первый раз это слышу, но ничего не могу с собой поделать.

– А меня вообще настоящее вдохновение редко посещает, – пожаловалась вдруг Нелли. – Я пытаюсь иногда набросать что-нибудь, но у меня ничего не выходит. А потом я понимаю, что устала, и уже ничего не могу. – Она потерла глаза.

– Нел, перестань, – буркнул Марк. – Просто ты…

– Если ты опять скажешь, что я лентяйка, я тебя тресну.

– Когда это я такое говорил? – возмутился Марк. – Да у тебя вообще талант. Просто ты немного несобранная.

Нелли фыркнула, решительным жестом откинула волосы на плечо и сказала:

– Аня, я официально заявляю, что это все наглая ложь и возмутительная провокация!

В ее голосе было столько патетики, что Аня рассмеялась. Марк тоже усмехнулся. Потом повернулся к Ане:

– Ты, значит, тюльпаны рисуешь?

– Да что вы все к ней сегодня с этими тюльпанами прицепились? – заворчала Нелли, приобняв Аню за плечи и будто забыв, что минуту назад сама начала весь этот разговор. – Ты не бойся, они все только с виду совсем психи, а так тут люди нормальные. Пусть не самые умные, но все равно нормальные. Да, Марк? Нормальные?

Марк хотел чинно кивнуть, но, увидев выражение лица Нелли, рассмеялся. В эту минуту его собственное чуть суровое лицо будто осветилось изнутри – из глаз пропала настороженность, а на щеках появились еле заметные ямочки.

– Тюльпаны красивые. Я вообще люблю цветы, и в саду, и во дворе, и рисовать их люблю, – с мечтательной улыбкой произнесла Аня. – Каждый цветок – это будто отдельный мир. Нет, даже вселенная. Вы хоть раз внимательно рассматривали цветочные лепестки? Они бывают нежными и тонкими, а бывают жесткими, как листья. А вода! Как красиво лучи преломляются в воде! Только нарисовать это сложнее всего. – Аня на мгновение запнулась и заметила: – Я, наверное, чушь несу…

– Я всегда мечтал научиться достоверно изображать воду. Поэтому я часто бываю у этого озера, чего не сделаешь ради искусства, – сказал Марк, помолчав. – А еще я люблю рисовать людей.

– В смысле портреты? – удивленно уточнила Нелли.

– В том числе.

– Ты никогда не говорил.

– Ну, теперь сказал.

***

Небо постепенно начали застилать полупрозрачные перистые облака, вновь поднялся ветер, создавая рябь на поверхности озера. Листья чуть колыхались, впитывая вечерние лучи солнца.

– Еще увидимся, – сказала Нелли, кивнув на прощание Марку.

– Да, было бы неплохо. – С этими словами он взглянул на Аню, которая чуть сжалась под его внимательным взглядом. – Было приятно познакомиться, Анна.

– Взаимно! – кивнула Аня. – Ну, до скорого!

Вместе с Нелли она направилась к автобусной остановке. Марк проводил их взглядом. Остановился, машинально перелистал альбом с сегодняшними набросками.

До остановки он практически бежал. Чуть съежившись, под навесом в ожидании автобуса стояла Аня. Она заметила Марка, только когда он поравнялся с ней.

– Что-то случилось? – полюбопытствовала она.

– Да нет. – Марк пожал плечами и оглянулся по сторонам. – А где Нелли?

– Она уже уехала, повезло, автобус сразу подошел. А я другой жду, – ответила Аня, быстро взглянув на свои наручные часы на тонком ремешке. Рядом с Марком она как-то странно себя чувствовала, будто между ними возникло что-то, к чему она должна была подготовиться, но не знала, как. – Ты что-то хотел?

Марк протянул ей лист бумаги, сложенный вдвое.

– Это тебе. Я видел, как вы сидели на той скамейке рядом с воротами…

В эту минуту к остановке, тихо фырча, подкатил автобус.

– Это мой! – опомнилась Аня. – Спасибо, увидимся! – добавила она перед тем как заскочить в открывшиеся двери.

Уцепившись за ярко-желтый поручень и кое-как пристроив рюкзак, Аня развернула лист, который вручил ей Марк. Она увидела себя и Нелли, сидящих на скамейке. Нелли склонилась над рюкзаком, Аня же сидела вполоборота, смотря в сторону, и на фоне листвы выделялся ее профиль, нарисованный мягкими воздушными линиями.

Глава 4

Громкий звук разорвал утреннюю тишину. Не открывая глаз, Аня пошарила рукой в поисках так бесцеремонно ворвавшегося в ее сон сигнала будильника. Лишь спустя какое-то время она вспомнила, что никакого будильника не заводила.

Телефон!

– Аня, доброе утро! – голос нарушительницы спокойствия звучал удивительно бодро.

– Мам, доброе утро. Ну чего ты звонишь в такую рань? – пробормотала Аня. – Я вроде бы вчера тебе говорила, что у меня все в порядке.