Шабаш Найтингейл

Зрители аплодировали, а Деметра так и стояла на одном месте, понимая, что если хоть немного пошевелится, то не сможет сдержать слез, уже подступающих к горлу. Она видела, как воскресшая невеста улыбается ее парню и его губы шевелятся, говоря что-то в ответ.

Людская толпа вокруг пришла в движение, спешно разбиваясь на пары для танца.

Любовались ли ими остальные гости? Замечали ли, как между ними проскакивают искры неугасших чувств? Должно быть, все выглядело так же красиво, как и тогда, когда Деми пригласила Дориана на вальс на злополучном балу-маскараде. История в этом мире повторялась, как в проклятой временной петле.

Мутная пелена застилала глаза, и Деметра совершенно потерялась в своих эмоциях. Вдруг кто-то налетел на нее, потянул за собой из зала, и то был не один человек – сразу несколько. Находясь в каком-то необъяснимом ступоре, она не сразу сообразила, что музыка притихла и танцующие пары пропали.

Деми оказалась в хорошо знакомой чайной комнате, где когда-то пыталась прийти в себя после, как ей казалось, непоправимой ошибки. Перед ней стояли, глядя с тревогой и гневом, Рицци Альфано в нежно-лавандовом платье, Вивьен Ашер, держащая за руку прижимающуюся к ней малышку Грим, и… Дрейк Далгарт.

– Это какой-то кошмар! – воскликнула Рицци, не отпуская ее руку. – Черт! Деми, не время раскисать!

– Отличное представление! – вторила Вивьен Ашер. – Просто невообразимо!

Дрейк, нахмурившись, молчал. Он, как и всегда, оказался между двух огней и, вероятно, был вынужден сейчас выбирать между чувствами уже не к девушке, а к жене, что было куда серьезнее, и между инстинктивной жаждой справедливости, которой наградила его Ортруна Рейвен.

– Ох, эта Кровавая Дрянь! – с явственно ощущающейся ненавистью выпалила Рицци и посмотрела на парня. – Если ты не сделаешь что-нибудь, Дрейк, то я сама пойду и наложу на нее проклятие!

– Подожди меня, Патриция, будь добра. Я знаю несколько отличных необратимых чар, – процедила Вивьен и сердито покачала головой. – Втянуть моего ребенка в свои игры, а затем так унизить Деметру! Посмотрите, на ней же лица нет… Да как Рубина вообще посмела?!

– Мы с тобой и не дадим тебя в обиду, – сказала Рицци, поглаживая Деметру по плечу. – Твой парень тоже получит свое, если потребуется!

Понимая, что надо хоть как-то отреагировать, Деми кивнула. Мыслей в ее голове в этот момент было столько, что они напоминали оглушающий белый шум, мешающий сосредоточиться.

– Согласен, это уже слишком, – тихо, но очень серьезно проговорил Дрейк. Он и сам выглядел так, будто едва сдерживался.

– Тогда предлагаю объединиться и всем вместе подправить Рубине личико! – едко предложила Рицци.

– Я – не Дориан и не собираюсь позорить свою жену на глазах у всех в день свадьбы, – едва ли не по слогам проговорил Дрейк, очевидно, тщательно подбирая слова. – Но завтра… завтра мы поговорим.

– Разобраться нужно как можно скорее, Дрейк! – возразила Вивьен. – И не только с Рубиной, но и с Вильгельминой, и с Файрой! Со всей этой чрезмерно инициативной троицей! Я не смогу защитить Грим, если к ней потянутся вереницы желающих воскресить своих родных! Вы хоть представляете, сколько их будет, после такого-то заявления?!

– Грим действительно способна на это? – осведомился Дрейк.

– Нет, конечно! – пискнула Грим Фаталь, отрываясь от коричневой юбки платья опекунши. Ее большие черные глаза тоже были полны гнева и обиды. – Я лишь умею читать мысли живых и общаться с душами мертвых! Я не умею воскрешать людей!

– Тогда для чего?.. – нахмурился Дрейк.

– Вильгельмине нужно было переложить на кого-то ответственность. Найти крайнего, как ты тогда и говорила, Вивьен, – неожиданно для себя подала голос Деметра, и внезапно обнаружила, что теперь-то, когда правда вскрылась, может общаться на эту тему совершенно спокойно. Чары принуждения больше не действовали. – Она сама воскресила Лику и Файру, используя печать «метаморфоз», но боится объявить всем об этом!

– Давно ты знаешь? – поразилась Рицци.

– Какая разница? – перебила ее Вивьен Ашер. – Деметра сообщила нам об этом на днях. И стало понятно, зачем старуха пригласила мою Грим в Верховный Ковен! Она просто пыталась нас таким образом купить! Но за подобное заявление Вильгельмина должна была предложить, как минимум, свой пост магистра, и даже его было бы недостаточно! Мы не подписывались отдуваться за ее безумные идеи!

– Но ведь если Грим не умеет воскрешать мертвых, то правда быстро вскроется, – озадачился Дрейк. – Зачем так глупо врать?

– Если Вильгельмина заточит свою новую пешку во дворце, как в клетке, то никто не сможет к ней подобраться и что-то доказать, – предположила Деми, чувствуя, как внутри все начинает закипать. – С пешками так обычно и поступают – не считаясь с их желаниями и чувствами!

– Вильгельмина как-то говорила мне, что из Грим может получиться отличный магистр, когда она подрастет… Пророчила ей блестящее будущее… – пролепетала Вивьен, в то время как ее лицо теряло всякие краски. – Не может быть, чтобы она хотела забрать у меня ребенка…

– Я бы сказала, что это очень в ее духе, – со злостью выговорила Деметра.

– Стоит пообщаться с остальными членами Верховного Ковена и поинтересоваться их мнением – все они сейчас здесь, на балу. Если Вильгельмина вдруг решила, что способна безнаказанно распоряжаться чужими жизнями, это может коснуться не только Вивьен и Грим, – высказал идею Дрейк. А затем посмотрел на Деми и мрачным тоном, не оставляющим повода для сомнений, добавил: – Рубину я беру на себя.

– Да… Да, Дрейк прав, – кивнула Вивьен, одной рукой обнимая Грим за плечи. – Так и поступим. Я попробую побеседовать с членами Ковена.

Рицци тоже бросила быстрый взгляд на Деми.

– А как же Дориан? – спросила она.

– Лика Спирита была его невестой, Рицци… – выдавила Деметра, глядя в пол. – Он сам рассказывал, как сильны были их чувства и как он мечтал жениться на ней. И они не расстались, она погибла! Едва ли Дориан хоть когда-то переставал ее любить.

– В таком случае, я готова побыть злодейкой и убить ее еще раз, – мстительно высказалась Рицци. – Он окажется просто полным идиотом, если забудет все то, через что вы с ним прошли.

– Мой брат всегда отличался импульсивностью, – сказал Дрейк. – Можете не обсуждать это хотя бы рядом со мной?

– Конечно, Дрейк. Тебе и со своей невестой… то есть, прости… женой, еще нужно будет что-то сделать, – не скрывая наигранности в голосе, спохватилась Рицци. – Напомните мне, современные правила Нью-Авалона разрешают сажать провинившихся жен под домашний арест, если они хоть в чем-то ослушаются мужа? Жаль, что мы не живем во времена Генриха VIII, тогда ей можно было бы просто отрубить голову!