Шаера Алфёрова. Дело о похищенном бриллианте

– Это для тебя работа, а для нас – картошка. Капать будем.

– Похоже, это не у меня с головой не всё в порядке, – сказала я, смотря на Марину.

– Ничего вы не понимаете. Антош, пошли!

Они ушли «капать картошку».

– Ты готова?

– Всегда готова. На крайний случай покусаю задержанных, а Соколову скажу, что аппетит не вовремя проснулся.

В допросной сидели четверо: Марк, Егор, Вадим и Макс. Не хватает двоих. Олег с Сергеем наверно скрылись или их вообще там не было. Папку с данными об Олеге я тоже сожгла. Конвой караулил эту четвёрку. Толя вошёл комнату. Он сел за стол и открыл папку.

– Рассказывайте. Чистосердечное признание – облегчает наказание.

– Что рассказывать, когда ты итак всё знаешь, – сказал Вадим.

– Зачем вы вообще этим занимались? Что же вас подвигло на это?

– Как и других – жить. Просто нормально жить. Нас никто не мог выловить. Дела закрывались, но в этот раз мы зазнались, – неохотно сказал Егор.

– Тюрьмой ты нас не испугаешь Свиридов, – резонно сказал Марк. – Никакая решётка нас не удержит. Психбольница? Был я там и знаю, как выбраться.

– Я читал твоё дело Марк. С тобой всё ясно и ты отправишься не в снежинскую тюрьму, а на остров Красных маков. Твой предыдущий срок ещё не кончился. Судья добавит тебе ещё лет пятнадцать. Уведите их.

– Ты даже папкой не воспользовался.

– Сам не знаю, зачем её взял.

– Что-то случилось? – спросила я.

– Марк беспокоит. Он выберется с острова.

– Почему ты так уверен?

Спросила просто так. Я тоже читала дело Марка. Никто не видел, как он бежал. Чудо какое-то! Психбольница, тюрьма – его не удержат. Конечно на острове Красные маки охрана усиленная, но я тоже уверена, что она ему не помеха. Плюс ко всему он бежал из снежинской тюрьмы прошлый раз. Пусть даже тюрьма на этом острове его и удержит, но ведь не на установленный срок. Максимум – это год.

– Слов на ветер он не бросает. Если он говорит, что сбежит из любого места ограничения свободы, так оно и будет.

Банде «Хитрые лисы» дали по десять лет тюрьмы, а Лужкову – семнадцать. Бриллиант вернули Леониду Ивановичу Мирному. Он благодарил нашу доблестную полицию. В нашем городе стало спокойнее.

* * *

Очнулся водитель. Он был слаб, но в сознании. Настойчиво требовал полицию. Мы прибыли в больницу.

– Я знаю, кто грабит банк, и кто хочет бриллиант «Чистая слеза». Фёдор Лужков! Это он! Арестуйте его! Это он приказал так со мной поступить.

– Успокойтесь. Лужков и его банда пойманы и отбывают наказание, – сказала Марина. – А вы идёте на поправку.

– Как поймали? Давно?

– Два дня назад, а сегодня кукуют за решёткой.

– Это я так долго был в коме? – растерялся Михаил Грушин. – Я хотел к вам идти, видимо не судьба.

– Всё кончилось.

Приехала его семья. У жены текли слёзы счастья, а дети крепко обнимали отца. Они скучали по нему два месяца. Хоть это дело и запутанное, но на раскрытие было потрачено всего лишь два месяца.

Я же отправилась домой. Сегодня мы с Ивашкой идём на концерт группы «Синяя роза».

– И долго ты будешь собираться? – поинтересовался Ивашка.

– До начала концерта два часа. Рано там делать нечего, – крикнула я с кухни.

– В гости зайдём!

– Это уже после концерта.

– А это означает, что я получу ещё один автограф!

Братишка улетучился.

– Говоришь, всё кончено? – вернулся отец к разговору.

– Да. Снежинск может спать спокойно, – кивнула я.

– Кушай, Шаера. Исхудала бедная

– Спасибо, тётя Лена. Было очень вкусно.

– Всё лучшее для моей дочурки.

Всё-таки хорошая у меня мачеха.

– Ваня! Дуй на кухню! – позвал отец.

– Зачем? – жалобно донеслось сверху.

– Ужин остынет! – крикнула тётя Лена.

– Не хочу!

– А если не поешь, то на концерт не пойдёшь! – начала я шантажировать.

Спускается по лестнице обиженный на весь мир Ивашка.

– Ты не ел с обеда.

В дверь позвонили.

– Кто-нибудь кого-нибудь ждёт? – спросила я.

Все разом покачали головами.

– И я нет.

Кто там пришёл? Открыла дверь и впала в ступор. Мать стояла на пороге. Наряд на ней был дорогой. Блузка белая с короткими рукавами, красная юбка-карандаш и красные туфли на высоком каблуке. Завершал образ чёрный клатч.

– Так и будешь на меня смотреть или всё же впустишь мать в дом?

Разрешения моего она ждать не стала и сама вошла.

– Зачем ты пришла? – спросила я.

– За тобой. Будешь жить у меня. Слишком долго Вова не подпускал меня к тебе.

– А кто тебе сказал, что я хочу жить у тебя?

– Я сказала!

– Шаера, кто там? – спросила тётя Лена.

– Мать приехала, – крикнула я.

Ивашку турнули в комнату. Отец смотрел на мать со злостью.

– Ты опять приехала в мой дом? Я же сказал тебе не появляться на его пороге!

– А я не к тебе приехала дурачок. Хочу забрать дочь к себе. Родительских прав меня не лишали, если ты не забыл. Чего стоишь, Шаера? Бери вещи и иди в машину!

– Я никуда не поеду. Мой дом здесь!

– Что? – засмеялась она. – Ты не живёшь в этом доме уже года два. А у меня будешь жить постоянно.

– Мам, услышь меня! Я девочка большая и живу отдельно от семьи. Новой семьи! Прошло столько лет, а ты только сейчас вспомнила обо мне? Не поздновато ли?

– Нет, – сказала она подумав.

– Поздновато мам. Надо было раньше об этом вспомнить. Сейчас я живу своей жизнью и не хочу вспоминать детство без тебя. Мне тебя не хватало. Тебя заменил чужой человек.

– Никто не может заменить родную мать, Шаера.

– Я всё равно с тобой никуда не поеду.

– Прощу тебя по-хорошему. Бери вещи и иди в машину или ты хочешь, чтобы я силой это сделала?

– Не забывай, что я работаю в полиции и могу привлечь тебя к ответственности.

– Ты мне угрожаешь?

– Предупреждаю. И ещё мам: не приходи сюда больше. Прощу тебя, хоть раз сделай что-нибудь для меня.

– Ты так говоришь, будто я ничего для тебя не делала.

– Ничего, – ответила я. – Я помню, что всё делал отец. Помню, что ты всё время пропадала. Не было тебя дома и постоянные ссоры.