Шагай вперед, мой караван...

...Сон завладел только ее телом, сковав его каменной неподвижностью. Перед ее закрытыми глазами - то ли изнутри, то ли снаружи - вспыхнул и мягко разлился вокруг дивный свет. Вике был хорошо знаком этот живой, послушный ее воле свет, уводивший ее по ночам в другую реальность. Свет выхватил из темноты образ парящего в воздухе юноши. Она сразу узнала его. Конечно же это был Стив. Он протягивал к ней руку и ласково улыбался: “Пойдем, погуляем. Я покажу тебе свои любимые места.”

Их пальцы сплелись и, увлекаемая им, она легкой вуалью взметнулась над постелью. В следующий миг Вика ощутила стремительный полет, рождавший острое, переполнявшее сердце блаженство. Они летели, держась за руки, над землей. Под ними проплывали ослепительно зеленевшие долины, полноводные реки, из недр которых струился таинственный свет. На самом высоком пике громоздившихся друг на друга скал они опустились на несколько мгновений и снова, будто подхваченные порывом ветра, сорвались с места, оставляя позади себя вереницы тающих вдали гор и глубокие трещины ущелий. Проносясь над каким-то городом, они спустились так низко, что едва не задели неоновую рекламу на крыше дома, и, проскользнув сквозь сеть проводов, снова взмыли ввысь. Вика смотрела на Стива. Его волосы бились на ветру, слегка прищуренные глаза сияли - в них было ликование и восторг. Привлеченная грозным ревом, Вика взглянула вниз. Там, совсем близко под ними, буйствовал штормящий океан, катя огромные водяные валы, сталкивая и разбивая их в пену. Крепче сжав руку Вики, Стив, к ее ужасу, спикировал вниз, в самое пекло этого ада. На какое-то мгновение все смешалось. Поглотившая их темно-зеленая муть была похожа на бурлящий котел, не причинивший, однако, им никакого вреда. А потом вдруг океан, исторгнув их из своих пучин, начал стремительно падать - ниже и ниже, пока не превратился в свинцово-синее мозаичное пятно на голубой поверхности шара, летящего в никуда. Теперь их окружала непривычная чернота, пронизанная нерассеивающим- ся светом бесчисленных звезд, Луны и Солнца одновременно. Вике показалось, что она всего лишь моргнула, и чернота вокруг сменилась нежно розовым небом над головой и дивными гигантскими цветами на будто танцующих, живых стеблях. Они были с Сэмом одни посреди этого фантастического сада, держась за руки, потонув взглядом друг в друге. Лицо Стива медленно приблизилось. Вика ощутила прикосновение его губ, кружащее голову, обволакивающее все ее существо блаженным теплом. Их поцелуй был долог - протяженностью в вечность, и настолько сладок, что она предпочла бы никогда не просыпаться.

Но птицы за окном кричали так пронзительно резко, что Вика вынуждена была открыть глаза. Комнату освещал мягкий призрачный свет занимавшейся зари. Пребывая в полудреме, она отключенно огляделась по сторонам, не теряя надежды, что горластые птицы угомонятся, и она сможет вернуться в свой сон. Но вместо этого рывком села, подобравшись в комок. По стенам и потолку, шевеля длиннющими усами, ползали здоровенные черные жуки. А один, жужжа, перелетал с места на место. Она хотела встать, но едва коснувшись босыми ногами пола, тотчас отдернула их. Через всю комнату, как по веревочке, тянулась густая верени- ца крупных рыжих муравьев. Сон полнотью улетучился. Конечно, в Индии любая божья тварь священна, и убить даже малую букашку грех. Но спать с ними в одной комнате - это уж слишком. В Америке она привыкла к тому, что дома надежно защищены от проникновения насекомых сетками на окнах и дверях, что даже одной, случайно залетевшей в помещение мухе объявляется беспощадная война.

Она тщательно обследовала свои сабо и только после этого рискнула сунуть в них ноги. Осторожно перешагнув через муравьиную тропу, Вика отправилась умываться.Приведя себя в порядок и прибрав постель, она села, не зная, что делать дальше. Ей попался на глаза холодильник, которого она поначалу не заметила. В нем оказались свежие фрукты, хлеб и молоко. Разложив все это на столе, Вика с аппетитом позавтракала, не забывая, однако, опасливо поглядывать по сторонам. Насекомые вели себя мирно. Казалось, двуногая странница их нисколько не интересовала.

Привлеченная какими-то странными звуками, доносившимися снаружи, она вышла в сад, зажав в руке недоеденный кусок хлеба. Солнце еще нежилось где- то за деревьями. Воздух был восхитительно прозрачен и свеж. Легкий бриз перебирал, будто струны, листву. Цветы источали круживший голову аромат. В Калифорнии, подумала Вика, огромное количество всевозможных цветов, но они почемуто не пахнут.

Она решила пройтись по тропинке, и вдруг прямо перед нею как из под земли выросла довольно крупная рыжая обезьяна. Она уселась поперек тропы, перегородив собой дорогу и умильно заглядывая Вике в глаза.

– Салют, предок!
– весело приветствовала ее Вика.
– Тебе приглянулся мой хлеб? Пожалуйста. Бери, коли не брезгуешь.

Она раскрыла ладонь. Обезьяна, выбросив вперед длинную руку, в мгновение ока завладела гостинцем. В следующую секунду где-то над головой послышал приглушенный визг и возня, затем какое-то мельканье. Не успев сообразить, что происходит, Вика оказалась пленницей, по меньшей мере, двух десятков рослых, весьма агрессивно, как ей показалось, настроенных обезьян, окруживших ее плотным кольцом. От неожиданности она растерялась. Что как они набросятся на нее, исцарапают или искусают.

Чьи-то крепкие руки с силой потянули ее назад. Вика взвизгнула и в ужасе обернулась. Это был Стив с улыбкой во весь рот. Разом расслабившись, она, как ребенок, прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди. Он обнял ее, приговаривая:

– Ну всё, всё, успокойся. Ничего страшного не произошло. Обыкновенные длиннохвостые попрошайки.

Как хорошо, как приятно и трепетно ей было стоять вот так, прижавшись к его груди. Но, устыдившись своего малодушия, она отстранилась, пытаясь привести себя в равновесие. От чего - от пережитого испуга или от его близости? Вика огляделась по сторонам. Обезьян нигде видно не было.

– Никогда не пытайся кормить их, - посоветовал Стив.
– Это же хитрые бестьи. Стая посылает вперед одного разведчика, а сама наблюдает сверху, прячась в ветвях. И если есть чем поживиться, все разом бросаются вниз. Обезьяны ни на кого не нападают, но напугать могут. Вот только никогда бы не подумал, что ты так легко теряешь контроль над собой и над ситуацией.

– По-моему, такое случилось со мной впервые, - виновато потупясь, сказала Вика.
– А все из-за этих ужасных насекомых. Сами по себе они, конечно, не ужасные, но только не когда я сплю, не вокруг моей постели. Это они сначала вывели меня из равновесия.

– Мое упущение. Я не предупредил тебя, что на ночь нужно опускать полог. Ладно. Забудь. Расскажи мне лучше, как тебе спалось.
– В его глазах вспыхивали лукавые искорки.
– Как тебе понравились здешние сны?

Вика застыла, пытливо всматриваясь в его лицо.

– Я... я видела удивительные цветы, - осторожно сказала она.
– Они были очень красивые и двигались, как живые.

– Наверное, это были растения и животные одновременно.
– Он снова хитро улыбнулся.
– Они были привязаны корнями к земле?

Нервно сглотнув, она молча кивнула.

– Очень милые и дружелюбные создания, и знают массу восхитительных историй о своей планете, которыми охотно делятся - телепатически. Я тоже часто посещаю их.

– Мое первое утро в ашраме, считай, еще не началось, а у меня стресс следу- ет за стрессом, - пролепетала окончательно сбитая с толку Вика и отвернулась.

– Ну какой же это стресс. Обыкновенный сон.- Он продолжал подтрунивать над нею.
– Лучше скажи, ты уже завтракала?

– О, да! Я нашла в своем домике хлеб, фрукты и ужасно вкусное молоко.
– Вика рада была сменить тему.

– Молоко действительно отменное. Наши коровы питаются горной травой. Видишь вон там, за деревьями симпатичное длинное строение? Это коровник. Сегодня как раз была моя очередь доить корову.

– Как!?
– воскликнула пораженная Вика.
– Ты умеешь это делать?

– А что тут такого? Мы всё делаем сами. Строим больницы и школы, прокладываем водопроводы, чистим канализацию, если надо. И, знаешь, я здесь впервые понял, какое это счастье трудиться, не ожидая вознаграждения, трудиться во благо других.

До их слуха донеслись мелодичные, сладкие, как шербет, звуки музыки.

– Пойдем, послушаем, - предложил Стив, беря ее за руку.
– Сегодня четверг. А по четвергам у нас весь день поют бхаджаны - священные песнопения, под аккомпанемент цимбал и барабанов.

...Шесть незабываемых дней провела Вика в Бриндаване подле Саи Бабы, купаясь в его, излучающей безграничную любовь, ауре, слушая его образные, удивительно доступные и в то же время философски-мудрые речи. И чем больше она их слушала, тем больше они ее завораживали, овладевая ее воображением. Ей казалось, она готова остаться здесь навсегда. Тем более, что не только Саи Баба, но и Стив был рядом. Правда днем у них почти не бывало времени для общения, а с заходом солнца он оставлял ее одну. Но зато их свидания и путешествия во сне повторялись каждую ночь, и каждую ночь с ней случалось что-то новое, неизведанное. Этих впечатлений ей с лихвой хватало на весь следующий день. И теперь уже она ждала с нетерпением того момента, когда голова ее коснется подушки. Даже страшные усатые жуки, постоянные обитатели розового домика, не отпугивали ее. Но время пребывания в ашраме подошло к концу. С грустью и тоской думала Вика о предстоящем расставании со Стивом, без которого теперь уже и жизни своей не мыслила. Неужели они снова лишатся друг друга на несколько лет? А может даже навсегда? Она отважилась признаться себе, что любит Стива, о чем конечно же знал и он, потому что она не могла и не хотела экранировать от него свои мысли и чувства, как это делал он. Он даже не попытался заговорить с ней об их отношениях. Да, собственно, никакие объяснения им и не были нужны. Разве то, что происходило с ними во сне, нуждалось в словах? А может быть он намеренно всё ограничивал снами, чтобы ничем не связывать ее, зная, что им снова предстоит долгая разлука?