Шагай!
Шрифт:
Металлическая туба снова опустилась на её колени, она на секунду прикусила нижнюю губу.
— А я удивлялась, почему у тебя выгоревшие волосы, — пробормотала Эмма. – Нашёл?
— Туриста? – вскинул брови Брент. — Нашёл.
— Живым?
И это всё? Она не собиралась узнать, почему в начале похода перед нею выступал клоун-идиот?
— Живым, — ухмыльнулся он. – Так что поверь мне, в сегодняшнем случае ты виновата меньше всех.
Только теперь она отвела взгляд в сторону. Уставилась в черноту термоса, очертила пальцем круг на тёплом металле.
— Всё равно нужно извиниться, — пробормотала она. – Я сорвалась и наговорила лишнего.
До
Брент придержал дождевик и осторожно вылез из его укрытия под дождь.
— Я уже сказал, что мы это заслужили. Но если хочешь – пойдём.
Он протянул руку ладонью вверх. Эмма без раздумий вложила в неё свою ладонь, и Брент осторожно потянул её на себя. Она встала с камня. Тут же подняла руку и растянула яркое полотно над собой.
— Прячься, — скомандовала Эмма.
И хотя дождь уже начал мельчать, Брент снова нырнул под кислотно-жёлтую ткань. Эмма сделала еще один глоток кофе, вернула термос, и они вместе двинулись в обратную сторону. Шли рядом. Это обуславливала теснота дождевика. Пусть вселенная хранит шотландскую погоду. Она умеет сближать людей так, как ничто другое.
Гостиница Кингсхаус и её ресторан стояли единственными строениями в чистой, не обремененной цивилизацией пустоши. Одинокое пристанище среди полей и гор. Но, к досаде Эммы, ночевать в нём не пришлось: фирма не бронировала номера в Кингсхаус. Зато вокруг гостиницы была кое-какая лесопосадка, тоже единственная в расстилавшейся пустоши. После озера Талла деревья почти не встречались на пути. Только камни, трава и свистящий в ушах ветер, и, если ставить палатку в таких условиях, утром можно проснуться на другом континенте.
Поэтому Кингсхаус хоть и не стал местом ночлега в полном смысле этого слова, но на светящиеся окна можно было полюбоваться, спрятавшись за ёлками. Фрэнсиса, однако, такой расклад не устраивал. Он даже не стал сбрасывать с плеч баул. Сразу направился к зданию, а вернулся с ключами от номера. Забрал жену и сухо попрощался до утра. Его право. То же самое мог сделать любой оставшийся турист, но все остальные предпочли мокрый мох.
Но костёр развели исключительно для тепла. Поужинать все завалились в гостиничный ресторан, послав к чертям консервы.
Хворост трещал, Эмма сидела напротив костра и грела руки о его пламя. Она с удовольствием спряталась бы в палатке, но ей казалось, что после случившегося днём нехорошо будет сбегать от группы. Она, конечно, извинилась, но всё-таки не слишком реабилитировалась в их глазах.
Когда днём она и Брент вошли в лес, накрываясь одним дождевиком на двоих, на месте стоянки был растянут палаточный тент, создавая плоскую крышу, а под ним горел костёр и ютились туристы. Они обедали быстрорастворимой кашей. Спокойно, мирно, будто ничего и не случилось. Услышав шаги, Айлин первой обернулась на звук. Её лицо расплылось в дружелюбной понимающей улыбке.
— А мы вам кашу заварили, — сходу сообщила она.
Эмма поёжилась. Её вспышка прошла, и теперь она не знала, как заглянуть в глаза людям, которых недавно назвала моральными уродами.
— Спасибо, — пробормотала она.
Но этого мало. Нужно было сказать больше. Как-то перекрыть всю ту грязь, которую Эмма вывалила на чужие головы. Она откашлялась, вышла из-под дождевика и ступила под тент. Сразу
стало как-то пусто. Но ощущение пустоты продлилось недолго. Почти сразу за спиной выросла сильная мужская фигура, будто Брент был готов в любую секунду спрятать Эмму собой. Он ненормальный. И хороший. И… об этом в тот момент лучше было не думать.— Послушайте, — заговорила Эмма. – Я очень погорячилась и прошу прощения у всех. Конечно, Колин и Джен поступили неправильно, — на этих словах американцы потупили взоры и съёжились. – Но и я виновата не меньше. Мне нужно было лучше следить за группой. Простите, что сорвалась на всех. Я представляю, как ужасно это выглядело, и как унизительно для вас.
— Всё в порядке, Эмма’ – сказал Флоран привычную для себя фразу. – Мы всё понимаем. Вы перенервничали, с каждым может случиться.
— Да, — вмешалась Лин. – Мы не обижаемся. Прости нас, мы все действительно доставили много проблем в походе.
Этот виноватый тон убил морально. Люди, которые за все семь дней не сделали вообще ничего плохого, извинялись за остальную группу. С места, где сидела Дженнифер, раздался тихий всхлип.
— Прости нас, Эмма, — почти шепнула она. – Опять.
— Давайте просто забудем об этом, ладно?
Она обернулась назад, чтобы посмотреть на Брента. Мужчина стоял точно за спиной и спокойно потягивал напиток из термоса. Поймав взгляд Эммы, он чуть заметно улыбнулся в кофе, разгоняя в стороны от глаз морщины.
— Садитесь к нам, каша остывает, — позвала Леа.
— Идём, — Брент осторожно подтолкнул Эмму к группе.
И ситуация незаметно сгладилась.
Сейчас, сидя в туманных сумерках у огня, Эмма могла спокойно подумать. Мыслительный процесс не прерывало самобичевание по поводу вспышки гнева. Откровения Брента про профессию выбили из колеи, но на тот момент Эмма и так была слишком растеряна. Однако сейчас снова могла рассуждать.
Брент – гид. Коллега. Это в какой-то мере объясняет его наблюдательность там, где другие оказались слепы. А еще объясняет такое хорошее понимание состояния Эммы. Но зато стало тем более неясно, почему он так издевался над нею в начале похода. Пытался отыграться за увольнение на постороннем человеке? А потом проникся проблемами и передумал? Предположение не слишком правдоподобное, но, за неимением ничего лучшего, имело место быть.
Одна толстая палка выпала из костра. Эмма оперлась на руки, привстала, и носком ботинка подтолкнула обугленную головешку назад в огонь. Всю дорогу до Кингсхауса Эмма хотела пристроиться к шагу Брента и устроить допрос. Но по сути это было не её дело. Он мог вести себя так, как ему хотелось, и не отчитываться ни перед кем. Если бы Эмма узнала о прошлом Рейнера несколькими днями раньше, то наверняка отходила бы его палкой за идиотское поведение. Но сейчас этого делать не хотелось. Впечатления поблёкли, а человек казался уже совсем другим.
Мимо прошёл Колин. Нырнул в свою палатку, оставшись наполовину снаружи, и оттуда стал раздаваться шорох. Дженнифер, лежащая у костра и читающая маленькую книжку в мягкой обложке, приподнялась на локтях и обернулась к палатке.
— Что ты делаешь? – спросила девчонка, откладывая книгу себе на живот.
Из палатки донеслось невнятное мычание. Тёплые спортивные штаны попятились назад, лохматая голова показалась над тентом.
— Хватит унывать! — провозгласил Колин, подняв над головой маленькую портативную колонку. – Давайте танцевать!