Шагая по пустыне...
Шрифт:
На дне колодца кто-то копошится. Надо присмотреться, не отводя взгляда, отвыкнуть от ослепительно яркой пустыни. Там вяло ползает множество крупных жуков-чернотелок. Они, видимо, давно в плену, истощили силы, смирились со своей судьбой и медленно умирают. Среди них единственный жук-скарабей карабкается по отвесным стенкам, срывается, падает вниз на спину, барахтается, пытаясь встать на ноги, упрямо бьется за жизнь, пытается выбраться на свободу. Среди узников бродят еще мелкие жучки, и великое множество каких-то мельчайших насекомых усеяли дно. А в самом углу прижалась к земле ящерица-агама и, повернув голову набок, смотрит на меня немигающими глазами.
Жаль бедных чернотелок,
В яме тишина, прохлада, сумерки. Совсем не так, как там, наверху, в пустыне. Какой-то воробей остался в своей норе, но сейчас не выдержал, вырвался и, едва не задев меня, вылетел кверху. В гнездах птиц лежат светлые с черными крапинками яички. Видимо, птичьи пары не отличаются добрым нравом и среди них случаются драки, так как на земле валяется немало разбитых яиц. Все их содержимое выели голодные жуки.
Я собираю жуков пригоршнями и выбрасываю наверх. Какие они легкие! Скарабей совсем как перышко. Доходит очередь до агамы. Ящерица угрожающе раскрывает рот, шипит, ее подбородок синеет.
Еще я вижу полуистлевший труп замечательного прыгуна пустыни — мохноногого тушканчика, остатки желтого суслика и зайца-песчаника. И еще что-то припорошенное землей — шерсть, кости, маленькие рожки джейрана. Бедное животное первым из крупных зверей пострадало в этой могиле.
Когда-то в яму угодил волк, лиса или собака. Пытаясь выбраться, узник вырыл довольно большую нору, а потом ему, наверное, посчастливилось, так как трупа нет. Нора вся сплошь набита чернотелками — этими ночными бродягами пустыни, и немало хлопот стоит всех выбросить наверх.
А маленькие насекомые оказались жуками-стафилинами. Их тут, наверное, несколько тысяч. Они голодают. Кое-кто, сцепившись, затевает драку. Победители наслаждаются, поедая побежденных. Долго ли они будут так жить? Тот, кто еще не обессилел, пытается подняться на крыльях, но, ударившись о стенку колодца, падает на землю. Лететь вверх строго вертикально никто из них не умеет.
Пора выбираться обратно. Немного жутко в этой камере смертников. Вот сейчас оборвется веревка — и я останусь здесь вместе со стафилинами в этой глухой пустыне. Без лопатки отсюда не выкарабкаться.
Но путь назад легче, и наверху я еще застаю разбегающихся в стороны чернотелок. Агама же не ушла далеко и ее длинный хвост торчит наружу из кустика.
Как же попали в ямы стафилины? Одна за другой приходят разные догадки. В этом году массовое размножение этих насекомых, их всюду в пустыне, множество ползает по земле. Крохотные жуки, наверное, свалились в яму случайно.
Судя по всему, яма-шурф вырыта геологами недавно, в прошлом или позапрошлом году, и уже оказала свое невольное влияние на судьбы маленьких жителей пустыни. Сколько еще трагедий разыграется в ней из-за оплошности и равнодушия человека к природе.
Мы путешествовали на легковой машине по пустыне у гор Чулак. Изнурительный жаркий день кончался. Большое багровое солнце склонилось к горизонту. Я свернул машину с проселочной дороги, заехал на холм и выключил мотор.
Растения уже выгорели. Там, где весной алели поля маков, одни сухие и жесткие колючки. Но рядом в небольшом понижении тянулась зеленая полоска растений. Здесь дружно и сомкнутым строем росли высокая полынь, терескен и верблюжья колючка.
Закипела работа. Пока готовился ужин, на землю постелили большой тент, параллельно машине вбили два кола, между ними натянули веревки.
Вторую веревку привязали вдоль машины на клыки буферов. На брезент постелили спальные мешки. Теперь между веревками оставалось растянуть на ночь марлевые полога. Без них нельзя: комаров хотя и немного, но спать не дадут. К тому же неприятно, если ночью на постель случайно заглянет один из жителей пустыни: уховертка, какой-нибудь жук, фаланга, а то и скорпион. Теперь, когда почти все хлопоты остались позади, я с наслаждением улегся на постель передохнуть после долгой и утомительной дороги.Снизу на фоне чуть темнеющего неба хорошо видно, как в воздухе парят какие-то насекомые. Вот один из них садится на веревку. По характерному облику нетрудно узнать хищную муху ктыря. Да здесь их немало уселось на веревку! Вскоре ктыри, как ласточки на проводах, выстроились шеренгой. И самки и самцы. Никогда мне не приходилось видеть ничего подобного, и я жалею, что мало света, чтобы сделать фотоснимок.
Ктыри — непоседы. Один за другим взлетают в воздух, гоняются друг за другом, пикируют на уже сидящих, согнав, садятся на освободившееся место, как бы завоевав его. И так беспрестанно, но добродушно, без драки, кровопролития, хотя известно, ктыри, особенно когда не хватает добычи, при случае не прочь и полакомиться друг другом.
Наблюдать за ктырями интересно. Наверное, их игра — от избытка сил, здоровья, ради тренировки и еще, быть может, для чего-нибудь. Не зря же! Игра проходит в быстром темпе. Иногда кто-нибудь из мух взлетает в воздух, высоко парит над землей, потом садится отдохнуть.
Очень понравилась хищным мухам наша веревка. Теперь их на ней уже не менее двух десятков, да и в воздухе тоже. Ктыри часто подлетают к веревке, скрючив ноги. Оказывается, они удачливые охотники. В бинокль с лупками видно: добыча ктырей — наши мучители комары. Ранее не раз приходилось видеть, как в погоне за комарами возле бивака вечерами собираются стрекозы. А тут ктыри… Не ожидал, какие замечательные у нас нашлись защитники. Уж не ради ли кровососов сюда собралась вся эта веселая и непоседливая братия.
А комары, действительно, не кусаются, хотя, я знаю, здесь они должны быть с тугаев реки Или.
Темнеет. Кончен ужин. Пора растягивать полога, ложиться спать. Солнце спустилось за горизонт. Постепенно гаснет красная зорька. Исчезают и ктыри. Остается только один на самой вершине палки, за которую привязана веревка. Заночевал.
Утром ни один ктырь не прилетел и не уселся на веревку. Начало дня, наверное, не для игр и забав. Да и комаров не стало. Их сдул порыв ночного ветра.
Я брожу по зеленой полоске зарослей. Ктырей здесь масса. Собрались сюда с выгоревшей пустыни за поживой. Но ее здесь мало, и хищные мухи рыщут в ее поисках, гоняются за бабочками-совками и пчелами, но, как бы оценив, что добыча слишком велика, не по силам, отстают и садятся на верхушки растений, ворочая во все стороны подвижной головой с большими глазами.
Интересно бы еще посмотреть вечером на ктырей. Но нам недосуг, пора ехать дальше…
Наконец, солнце скрылось за желтыми буграми и в ложбинку, где мы остановились, легла тень. Кончился жаркий день, кончились и наши мучения. Повеяло приятной бодрящей прохладой. Пробудились комары, вылезли из-под кустиков, из норок, щелей и заныли нудными голосами. Они залетели сюда в жаркую лёссовую пустыню издалека, с реки Или в поисках поживы. Там же, около реки, слишком много комаров и мало добычи. Интересно, как они будут добираться обратно с брюшком, переполненным кровью, чтобы отложить в воду яички.