Шахматист

— Начинаем запись. Ведётся запись допроса свидетельницы по делу № 1.03674 Гордеевой Татьяны Александровны. Вы даёте своё согласие на проведение допроса? — уточнил Сергеич.

— Да.

— Прошу вас произнести клятву свидетеля.

— Я, Гордеева Татьяна Александровна, клянусь говорить правду и только правду, ничего не искажая.

— При нарушении данного вами слова, вы будете отвечать по закону, а конкретно по статье УК РФ№ 307 «заведомо ложные показания, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод». Вы осознаёте это?

— Да, — всё так же улыбаясь, говорила она.

— Вы знакомы с Варавиным Марком Игоревичем?

— Да. Он был нашим общим другом до того момента, пока его не посадили за изнасилование моей подруги. Это ужасно, — огорчённо сказала Гордеева.

— Вы сейчас про пострадавшую Мурзину Екатерину Павловну, так?

— Всё верно.

— Вы считаете, что он виновен в преступлении, за которое был осуждён? — с напором проговорил Сергеич.

— Нет.

— Но вы давали показания в суде против него, не так ли?

— Да, но мне угрожала Боткова Мария. Она приходилась свидетелем. И мне пришлось дать ложные показания, я уже говорила это на предыдущем допросе, — затараторил девушка.

— Всё верно. Но учтите, данные показания не должны содержать ложной информации, иначе ваше наказание увеличится.

— Я это прекрасно понимаю, — злилась та.

— Замечательно. Что вы можете сказать о характере Варавина? — постукивая ручкой, говорил Сергеич.

— Он был достаточно вежливым, дружелюбным, весёлым молодым человеком, не знаю, каким он, конечно, стал сейчас…

Она замялась и села в более закрытую позу. — Вы замечали у Варавина вспышки неконтролируемой агрессии? Физической или эмоциональной? — продолжал психолог.

— Физической я не наблюдала, а эмоциональная проявлялась по отношению к Ботковой.

Таня положила руку на затылок, погрузив кисть в волосы.

— Вы можете привести в пример ситуацию, когда это происходило?

— Он много кричал, грозился убить её, потом умолял признаться в своей лжи и снова кричал. Меня это очень напугало, — сказала Таня.

— Вы считаете, что его психику можно назвать нестабильной? — допрашивал психолог.

— Не уверена. Но вполне возможно, что он после тюрьмы стал ещё агрессивней.

Глаза Тани забегали. Ей явно было некомфортно от этого разговора.

— Вы видели господина Варавина после условно-досрочного освобождения?

Она помялась и с улыбкой произнесла:

— Нет. У вас милый костюмчик, сэр.

— Он звонил вам или предпринимал попытки с вами связаться? — не поддавался Сергеич.

— Что? Нет. Нет. Такого не было. — закрутила головой Таня.

— Вам лично Варавин угрожал расправой? — всё сильнее и сильнее давил психолог.

— Было пару раз. Но позже мы с ним поговорили и он понял, что во всём виновна Маша, — сказала Гордеева, почесав ухо.

— Когда состоялся этот разговор?

— Я навестила его в колонии, — призналась та.

— Дата навещения?

— Я не помню. Вроде бы спустя неделю или две после его осуждения, — бегло произнесла девушка.

— Вы навещали его после этого?

— Да. Мы с ним виделись ещё пару раз.

— Но вы говорили, что не знаете о его психическом состоянии. Вы даёте ложные показания?

Бам! И вот первый удар и несостыковка в словах Тани.

— Нет, что вы. Просто я не ходила к нему с того года, как его осудили. Это было слишком давно, чтобы судить о его нынешнем состоянии.

— Хорошо. Вы состояли с Варавиным в каких-то отношениях, помимо дружеских?

— Нет. Я и Марк? Пф! Следующий вопрос.

Девушка сжала юбку в руках. Психолог это чётко подметил. Девушка была на взводе.

— Вы общаетесь с Мурзиной? — резко сошёл с этой темы Сергеич.

— Нет. После суда наши пути разошлись, — успокоившись, произнесла девушка.

— Ваша ссора имеет отношение к Варавину?

— Частично. Но об этом я рассказывать не намерена.

— Вы обязались говорит правду.

Сергеич был как охотник, неустанно преследующий свою жертву. А Гордеева попала в его ловушку.

— Я вам не лгу. Я отказываюсь отвечать на вопрос.

— Хорошо. Вы состояли в сексуальных отношениях с Варавином?

БАМ! Второй удар по защите Тани.

— Ладно. Да, мы спали. И что? — злясь, созналась та.

— Мурзина знала об этом? — предположил психолог.

— Да, поэтому он её и бросил, — подтвердила Татьяна.

— Вам угрожала не Мария, верно?

Глаза Тани судорожно заморгали, и она ускорила дыхание. Но молчала.

— Вы кого-то боитесь?

— Возможно, — громко сглотнув слюну, сказала девушка.

— Он находится в вашем окружении? — помогал ей психолог.

Та покачала головой.

— Это Варавин?

— Нет, нисколько. Он ни в чём не виноват! — испугалась Татьяна.

— Тогда попрошу вас назвать имя угрожающего.

— Я не могу произнести его имя, поскольку не ручаюсь за свою безопасность, — возразила та.

— Уверяю вас, вы будете находиться в полной безопасности, при необходимости мы приставим к вам охрану, если угрозы достаточно серьёзные.

— Я не смогу назвать вам его имя, — её глаза наполнялись слезами.

— Я гарантирую, что данные допроса не будут известны никому, кроме сотрудников правоохранительных органов, — убеждал Сергеич.

— Хорошо, — Таня сглотнула ком в горле, — Э… это… Ботков.

Я никак не ожидал такого ответа. Моя картина с Варавиным почти сложилась, а это не вписывалось в мой сценарий.

— Отец Марии Ботковой. Верно? — уточнил психолог.

— Да.

Девушка заплакала.

— В чём именно заключалась угроза в сторону Марии?

— Он заставил её работать в стриптиз-клубе. Хотя они там не только танцевали. Это второй его неофициальный бизнес. Этот клуб принадлежит ему наполовину. Мария приносила хорошую прибыль. Но никто в клубе не знал, что он — её отец, — пояснила Гордеева.