Шахматы
Шрифт:
Он создал Лизе апельсин, который тут же материализовался в сантиметре от ее ладошек и упал прямо в них. Лиза не удержала апельсин, и он скатился на зеленый коврик под сиденьем.
Минута прошла в молчании – Лиза упивалась апельсином, брызгая соком на Ролекса и сиденье и даже не беспокоясь, насколько по-свински это все выглядит.
– Что я неправильно сделала? – наконец, покончив с апельсином, прочавкала она.
– Да нет, такое бывает. Ты всего двое суток провалялась без сознания.
– Сколько?! – Лиза аж чуть не подавилась
– Да нет, нормально все. Одного парня транспортировали, так он четыре недели провалялся.
– Нормально… – Пробурчала Лиза, устраиваясь поудобнее. – У тебя тут кресла в кровать не раскладываются?
В это же мгновение лизино кресло разложилось в кровать, чем изрядно Лизу напугало. Но теперь стало явно удобнее.
– Кстати – почему мы до сих пор в этом Ничто? Мы можем выбраться?
– Вопрос времени, я перебираю варианты, и они довольно ограничены. Главное – задать правильный вопрос. Но оставь это мне.
– А все-таки – что произошло? Я начала строить мир, и тут…
– …Мир вдруг сначала отдалился, а потом ударил тебя со всей мочи по голове, – закончил за нее Ролекс.
– Откуда ты знаешь? – Лиза не уставала удивляться предвидению Ролекса. Еще немного такого знания – и я уже начну не удивляться, а возмущаться, подумала она. Он же обычный парень, ровесник мне, наверное, а учит меня, как младенца. Хотя, наверное, есть чему…
– Давай-ка попробуем строить твой мир снова, но теперь уже со мной.
– Ну, как скажешь, только не убей меня.
Лизин мир, кстати, был за стеклом до сих пор без изменений. Вон тот пригорок, где водопадик журчит, даже отсюда слышно… Фунционирует исправно! Здесь я хотела сделать птичек, рассуждала Лиза, снова приблизившись к пригорку, а вот здесь… А что, если я сделаю олененка? Это можно? Или это только Бог может?
– Лиза, а теперь застынь! Сейчас же! Хорошо, а теперь не перемещайся и слушай меня, – голос Ролекса раздавался внутри головы Лизы, словно она слушала его по наушникам из маминой радиолы.
Лиза застыла в оцепенении.
– Теперь очень осторожно поверни голову налево и посмотри, что ты видишь, только не пугайся.
Лиза повернулась и увидела маленькое серебристое облачко, что висело в метре от ее головы. Оно забавно клубилось и было словно живое, но опасным не казалось. Просто маленькое облачко.
– Что это, Ролекс?
– Это я.
Господи! Только тут до Лизы дошло, что она не в мыслях своих вышла за пределы Пассионарии, чтобы осмотреть и приукрасить владенья свои. Она на самом деле вышла!!!
– Спокойно, Лиза, все в порядке!
– Ро-олекс… Я что, умерла?.. – пронеслась жалобная мысль в голове Лизы.
– Нет, конечно. Посмотри на меня, это облачко. Это я, рядом с тобой. Успокоилась?
– Ролекс, у меня ног нет… У меня вообще ничего нет…
– Сейчас во всем разберешься сама. Мир свой вокруг себя видишь нормально?
– Да.
– Хорошо.
Теперь медленно и ничего не пугаясь, повернись.– Ой… А как без ног поворачиваться-то?
– Захоти повернуться.
– Что, вот так вот просто?
– Давай-давай, я с тобой.
Лиза повернулась и снова увидела это.
– Ролекс, я вижу Пассионарию. Дежа вю! Она в двадцати метрах.
– Что еще? Подожди, я стекло подниму.
Стекло Пассионарии немедленно исчезло. И Лиза увидела ЭТО.
– Ролекс… Я ничего не понимаю… Я вижу там себя и тебя, мы сидим спокойно. Но Ролекс, я же… Я же здесь? Или я там? И что вообще происходит? Я раздвоилась?
Лиза почти плакала – такое переживание вызывали у нее эти изменения, она что-то ужасно боялась потерять, до дрожи в руках, так боялась, что с трудом сдерживала себя, чтоб не исчезнуть или… или не ринуться к Пассионарии. Она сама замечала это чувство. Что его вызывает?
– Разве ты в своих книжках не читала про это? Ну же – душа? Бессмертие? Вечный разум?
– А, там было что-то насчет того, что человек – это сгусток энергии, и она улетает, когда человек умирает. И где этот сгусток энергии? Я же не сгусток энергии? Или сгусток?
– Точно не сгусток. А теперь подумай хорошенько и скажи – кто ты? Ты та, что сидит в Пассионарии, или та, что сейчас висит со мной?
Лиза замялась. И то и другое было для нее таким ассоциировавшимся с самою собой! У нее было такое ощущение, что скажи она что-то одно – другое будет обесценено и брошено, как ребенок в приюте. А она должна, должна о нем заботиться!
– Наверное, все-таки, я – эта, которая сейчас здесь с тобой. Хотя я не представляю, как это – я здесь, а тело там, но я все же определенно здесь. А я выгляжу так же, как ты – облачком?
– Ты вообще никак не выглядишь. Но можешь выглядеть как угодно. Вот, сейчас ты стала лицом твоего тела. Смешно! Лицо без туловища смотрит на меня в растерянности, как Чеширский кот!
– Чего смеешься! Ты вот лучше скажи, как это ты там в кабине губами не шевелишь. Я шевелю губами, а ты нет.
– Ну так не шевели! Если ты не заметила, мы вообще не звуками разговариваем.
– Ладно. Жутковато как-то. Мы можем… э… войти обратно в тела?
– Конечно. Просто реши, что ты в теле. Вот и всё.
Лиза и Ролекс «очнулись» в кабине. Нет, это слишком, подумала Лиза. Для одного раза это слишком. Это вообще слишком много для девочки ее возраста. Это много для любого человека.
– А если люди так умеют, Ролекс, почему не делают на Земле?
– На Земле… Здесь же пустое место, Лиза. Здесь тебе ничто не мешает. Физическая вселенная, какой мы ее знаем, это такая мешанина мечтаний, мыслей и идей, а также решений, сомнений и переживаний, что увидеть свою собственную мысль в ней – все равно что капнуть одну каплю акварельной краски в раствор, где уже миллиарды таких капель. Ты просто не заметишь изменения цвета.