Шакалы пустыни
Шрифт:
Катрин пила кофе и размышляла о своей несчастливой участи – вот так сидишь мышь мышью – хотя бы для проформы вспомнили, предложили «Милая Катарина, возвращайтесь с нами, в тюрьме вам будет уютнее» или «Без ваше смертоносного клинка и чудесных глаз продолжение экспедиции теряет всякий смысл. Будьте с нами, наша опора и надежа!» Фиг там, бегают, аппаратуру тестируют.
Вспомнили перед ужином. Притащился Андре, стеснительно спросил:
— Ты как? Говорят, в городе начались жуткие религиозные беспорядки и массовые галлюцинации. Совсем эти каирцы спятили. Думаешь оставаться? А я, пожалуй, вернусь. Здесь вовсе уже курить нечего, да и плеер сдох.
— Передавай привет «Пари Сен-Жермен».
— Передам, –
— Ты абсолютно прав. Возвращайся.
— И верно, мне не нравятся такие приключения, – без особой печали признал механик. – А ты, конечно, останешься?
— По тюрьме я еще не соскучилась.
— Ты авантюристка. Ладно, Вейль сказал, что ты можешь помочь с лишним багажом. Многое из оборудования мы не сможем взять с собой, энергетика и так на пределе. Нужно уничтожить лишнее, да еще хорошенько припрятать ваши капсулы и резервные аккумуляторы. Ох и рисковые вы…
К середине ночи Катрин думала, что лично она не столько «рисковая», как просто туповатая. Убрать такую кучу вещей оказалось жутко непросто. Одно утопление разобранного экскаватора чего стоило. Все распоряжались, а раскручивать болты было некому, лебедку заедало. Инженер «Ватт» распоряжался подготовкой группы Возвращенцев, профессор де Монтозан деятельно готовила продолжение экспедиции, эти двое все время ругались между собой, Вейль не особо успешно успокаивал злобно собачащихся, появлялся и исчезал, настоятельно требовал оставить часть сувениров – лагерные обитатели успели наобменивать у солдат охраны кучу всяких вещиц теоретической антикварной ценности. Появлялся у костра бледный и изнеможенный тяжкими страданиями «Девять» – пулю он не поймал, но был порядком покусан со спины и «тылов». От живых собак ему больше перепало или от мертвых не собак, не уточнялось. В общем истерика «Цифр» была объяснима. И ведь удерут, если генератор не сыграет за торжество справедливости. Вот же скоты.
Ближе к рассвету Катрин плюнула, взяла у «Механика» пачку сигарет и временно дезертировала. Следовало перекурить и попытаться собраться с мыслями. И проверить подопечную.
Анис не спала, сидела на койке, накинув на голову плед.
— Жестко или шум мешает?
— Я спать достаточно.
— Ладно. Курить будешь? Ну, или просто на воду посмотрим.
Сели у берега. Отпугиватель москитов работал с перебоями, здесь темнота уже жужжала и норовила куснуть. Катрин вскрыла пачку, предложила сигарету девчонке. Та глянула с сомнением. Попечительница закурила:
— Привычка вредная, но изредка можно себе позволить. В моменты, когда дела наши летят ишаку под хвост. Снимай никаб: здесь темно, да я и привыкла к таким лицам. У меня родственнику половину морды случайно снесло, вместе с левым глазом. Выглядит впечатляюще. Но через недельку попросту перестаешь замечать. Мы вместе путешествовали и вообще дружили. Полумордость не мешала.
— Я понимать.
Катрин вновь высекла огонь, поднесла трут к сигарете девчонки. Ночью изуродованное лицо выглядело как-то уместнее. Почти ночная дарк из неопределенного племени.
Анис кашлянула.
— Глубоко не затягивайся. И ни о чем не думай.
— Не думать? Все идти не так, госпожа?
— Посмотрим.
Курили, молчали. Слегка блестела вода. Забавно, Нил, аура официально присвоенной вечности, почти за спиной Великие пирамиды – главное геометрическое чудо Света. А могла бы случиться иная река и иные чудеса. Было бы спокойнее. Поскольку сейчас вокруг слишком много людей, а за спиной не только пирамиды, но и Вейль. Обманет. Хотя партия с ним – игра открытыми картами. Ну, почти открытыми. Сюрпризы будут. Еще можно напроситься в капсулу. И вернуться в тюрьму. И еще четыре с лишним года без Фло. Вот это
попросту невозможно.— Фильтр курить не надо. Затуши.
Анис потушила окурок, буквально копируя движение старшей курильщицы. Учиться дурному и всякому она определенно готова. Ну и ладно.
В лагере опять ругались, что-то с треском завалилось – заругались еще громче. Тьфу, черт, нужно идти…
Точное место захоронения аккумуляторов резервных капсул должны были знать только официальные члены остающегося экспедиционного состава, поскольку это их капсулы – практически единственный путь триумфального возвращения. Похоже, доктор «Крест» рискнул примкнуть к упоротым искателям приключений (мог бы, урод, и домой свалить). «Колеблющийся» Вейль тоже, наконец, определился – он остается! Какое счастье, какое мужественное и внезапное решение! Теперь рисковые парни получили допуск к зарезервированной технике и выбирают для своих капсул батареи понадежнее. Катрин не претендовала, и ее с трусливыми Возвращенцами и переводчицей выгнали на берег. Правда, отлученным выдали внеплановое кофе и круассаны.
— Это пить? Опять? – едва слышно уточнила Анис.
— Так себе кофе, но мы в походных условиях, – пояснил Андре, приклеившийся к девушкам. Скорое возвращение и близость экзотической красотки подходящего роста заметно улучшило настроение Механика. Он был не прочь в последние часы экспедиционного пребывания завести «отношения» с арабской куколкой.
«Завести отношения» – Катрин терпеть не могла эту отвратительного формулировку. «Завести отношения с целью проведения общего культурного досуга и регулярного/не регулярного спаривания». Гадость какая! А в европах это всерьез. Прямо хоть совсем не возвращайся, лучше бы Фло с семьей сюда выдернуть. Хотя город с кладбищем аль-Караф и отрезанными носами счастье еще то.
…— Бурду пить не обязательно. Вот попробуй – напиток специфический, редкий, вряд ли нам еще попадется, – Катрин сунула девушке банку «коки» и скомандовала страшно заинтересовавшемуся результатами дегустации механику: – Рожу отверни! Не в кафе сидишь, уважай местные обычаи.
Девчонка попробовала газировку, онемела. Дурак Андре принялся допытываться «так на что похоже»? Сидели действительно не как в кафе: под утро было откровенно прохладно, хотя резкий западный ветер нес не свежесть, а некую… остывшую жару. Странно все. Экспедиционные переводчики сидели отдельно, перешептывались о чем-то глубоко своем, арабско-французском, и тайком затягивались сомнительной самокруткой.
Сгорбившийся «Ватт» застыл на куске супер-пластика, обхватил голову руками, и то ли думал о ненадежном генераторе, то ли дремал – работы в последние дни у него действительно было по горло. «Цифры» осторожно прогуливались у кустов: сидеть «Девять» не мог, он вообще был в чем-то вроде импровизированного килта, прихрамывал на обе ноги, задница оттопырена как у младенца в подгузнике, временами постанывал и похныкивал. Но оружие страдальцы-охраники держали наготове. Во время бурной дискуссии промелькнуло, что автомат «Девять» окончательно вышел из строя – и боевая пружина, и пружины магазинов превратились в труху окалины. Так что теперь на вооружении у парочки состоял дробовик и запасные револьверы – надеются герои, что за время до полуденного старта свежие стволы не подведут.
Катрин ухмыльнулась.
«Семь-Шесть» впервые после города изволил обратить на нее внимание:
— Скалишься, Вдова? Ничего, дня через два-три, растянут тебя между верблюдами. Уж не знаю, кто тебя удовлетворит на прощанье: городское ворье, кочевники или пьяная солдатня, но наорешься вволю.
Катрин радостно заулыбалась:
— Так, а чего? Секс я люблю, верблюдов тоже. Главное, вы, вонючки, наконец-то уберетесь. А то твой дружок так обделался, что даже собаки его жевать бросили. Прямо удивительно, как слабакам с таким недержанием кишечника в охрану вздумалось наниматься.