Шакалы пустыни

Научный помощник оказался полегче начальницы, карабины в снаряжении имелись. Катрин, вздрагивая от щелчков, пристегнула эвакуируемых.

— Все-все, убираемся.

Дикси, царапаясь когтями, стремительно взобралась на плечо девушки. Экие, кошачьи способности проявились.

— На голову не лезь, дурища, свалишься. И не вздумай обмочиться.

Давненько архе-зэка не поднималась по веревке с такой стремительностью.

Взлетели в один миг…

О, боги, как же наверху обалденно просторно, тепло и светло! Дикси, онемев от счастья, заметалась по каменным уступам, закружилась, любовно ловя себя за хвост. Катрин вдохнула горячий воздух погребальной долины полной грудью и поинтересовалась:

— Охраняете отдельно взятый лаз в Аид? Думаете, пуля поможет?

Сидящий на камне со штуцером на коленях шеф зевнул:

— Почти три часа прошло. Откровенно говоря, собрался уходить.

— Несомненно, за помощью, землекопами и скоростными спасательными катафалками?

— Естественно. Как там наши коллеги?

— Не поверите, но живы. Кроме «Креста», насчет того я ничего не знаю и знать не хочу. Урод х….

Вейль, позволив себе на редкость однозначно проявить эмоции, поморщился:

— Его судьба нас не слишком волнует. Как вы справедливо отметили – экспедиция вполне способна обойтись без такого неуравновешенного врача. Остальных можно поднять?

— Полагаете, стоит трудиться? – поинтересовалась Катрин, возвращаясь к шурфу.

— Естественно, они ведь нам еще нужны. Слушайте, Кольт, я сделал все что мог для вашего спасения: кричал, сигналил светом, даже стрелял над шурфом. И несомненно прислал бы спасателей. Увы, рисковать большим я никак не могу.

— Угу, я поняла.

Страшно переживавший за коллег Вейль сохранил сил вполне достаточно, за лошадьми идти не пришлось – выволокли связку бесчувственных научных специалистов собственными силами. Дикси бегала вокруг щели и ободряла людей деловитыми взвизгами.

— И что с ними такое? – озабоченно поинтересовался шеф, разглядывая лица научных сотрудников. Физиономию «Латино» порядком поцарапало при подъеме, но все равно оба научника были бледны как мел.

— Полагаю, ничего особенного, кроме шока и нервного потрясения. Если вы об отравлении ядами и газами, то вряд ли. Лично я никаких симптомов не чувствую, – пояснила Катрин, откупоривая флягу.

— Вот это хорошо! – порадовался Вейль.

Катрин подумала, что цинизм шефа настолько полноценен, что даже обнадеживает и вселяет некое успокоение. По сути, честность и предсказуемость поведения – однозначные достоинства. Вот если бы Вейль еще и не был настолько безумен…

Представитель научного сообщества от похлопывания по щекам и массажа ушей морщились, воду из фляги глотали довольно охотно, но приходить в себя не спешили.

— По-моему, это нечто вроде сна, – заметила Катрин, когда спасенных переносили под тень тента.

— В принципе, их можно погрузить на лошадей и в таком состоянии, – заметил шеф. – Вы ведь можете их как-то привязать, зафиксировать на седлах?

— Могу. Но здоровья им такая прогулка не прибавит.

— Тогда подождем.

Дикси тоже была за то, чтобы «подождать», а заодно и перекусить. Экспедиционные охранники пересели подальше от вскрытой банки сосисок.

— Вроде там и натурального мяса мало, а как воняет, – ворчала Катрин, разжигая маленький костерок и наполняя водой медный чайник.

— Чай? – оживился шеф. – Как же удачно мы не ошиблись в выборе вас, дорогая Кольт. Вы и спасительница, и кухарка, да и вообще прекрасны положительно во всем.

— Не во всем. Кое-чего я категорически не приемлю. К примеру, вот таких врачей-психов. Так бы и отрубила лапы. Ладно, хрен с ним. Как насчет вас?

— А что насчет меня? – удивился шеф. – В какой-то степени я вполне приличный человек и отношусь к вам с искренним уважением. Отдельные недостатки… Так у кого их нет? В общем, я оправдываться не собираюсь, да и обойтись без меня в экспедиции никак нельзя.

— Не льщу себе подобными надеждами. Вы заказчик и я работаю на вас. Но оставление личного состава в опасности для меня категорически неприемлемо. При любом раскладе.

— Да вы идеалистка. Учту. Поверьте, мне это тоже не нравится. Но есть интересы дела, и они стоят любых компромиссов с тем, что неопределенно называют «совестью». Впрочем, не будем начинать бесплодную дискуссию. Вы хотите вернуться, я хочу довести дело до конца. В сущности, наши интересы совпадают. Я достаточно определенно выражаюсь?

— Вполне, – Катрин засыпала заварку в мгновенно вскипевший чайник. – Лично мне ваши тактические маневры индифферентны, я все равно только на себя надеюсь. Но есть же еще и третьи лица.

— Эти? – удивился шеф, кивая на беспамятных ученых. – С каких пор вы прониклись столь теплыми чувствами и озаботились их судьбой? Мы всего лишь коллеги и попутчики. Бесспорно, они нам еще пригодятся, но если говорить в общем… Понимаю, Камилла еще способна оказать вам содействие в юридических делах, но напыщенный мальчишка-то зачем?

— К чему мне объяснять, вам-то все одно безразлично, – архе-зэка заглянула в чайник. – Но пока остывает, попробую. Мой личный опыт подсказывает, что в достижении успеха важны детали. Вот эта откровенно малоприятная собака там, внизу, сделала все, чтобы я очнулась и пришла в себя. Ибо мое присутствие резко повышало ее собственные шансы на выживание. Животное меня не особо любит, но ценит. Именно осознание полезности присутствующего рядом индивида рождает чувство именуемое «симпатией». Так могу ли я в случае опасности хладнокровно бросить это мерзопакостное, но в сущности безвинное существо? Вдруг мы и в следующий раз взаимно поможем друг другу, вовремя писаясь и вскрывая банки вонючих сосисок? Тут и до дружбы недалеко.

 Вейль ухмыльнулся:

— А ведь это меня вы циничным считаете. Должен заметить…

Зашевелилась профессор:

— Пить! Дайте пить. И лучше горячего. Я же чувствую, чаем пахнет.

Глаз мадмуазель де Монтозан не открывала, но ей явно полегчало.

В молчании пили чай, «Латино» пришел в себя чуть позже руководительницы, но предпочел воду. Нажравшаяся Дикси завалилась в тень и дремала, задрав лапы и демонстрируя плешивое розовое брюхо.

— Галлюцинация! – решительно оповестила профессор, прикончив третью кружку.