Шаль

— Девушка, вы не могли бы выполнить мое особое поручение?

— Попробую, — казалось, она несколько растерялась.

— Ничего страшного. Моя дама задерживается в туалете. Скажите ей, что «путь свободен». Пароль такой. И проводите ее сюда с другой стороны. — Степанков достал сто рублей и сунул девушке в кармашек фартука.

— Все будет сделано, не беспокойтесь.

Степанков рассматривал компанию: три пары, девушки, похожие друг на дружку, а все вместе на тех, что мелькают на страницах глянцевых журналов. Мужчины, не заглядывая в меню, продиктовали заказ. Завсегдатаи, понимаешь… Какие-то они чересчур самоуверенные, с этакими… приблатненными, что ли, манерами. Хотя стараются держаться цивилизованно. Кто же из них Арсений, он же — сын Зои Павловны, отец Лизы, бывший супруг его дамы? Пожалуй, вот этот брюнет среднего роста, в полосатой рубашке и накинутом сверху, как и у него, сером пуловере. Где же Мила? Если она решила начать новую жизнь, то чего ей бояться бывшего мужа? Если он действительно бывший. Долго она будет от него прятаться?

Мила появилась с другой стороны, села за столик как ни в чем не бывало. Компания оказалась у нее за спиной. Она уже больше не оглядывала зал, сидела несколько напряженно. Степанков делал вид, что ничего не замечает. Принесли заказ, и они с аппетитом принялись за еду.

Вино было густым и терпким, мясо — сочным и нежным, салат… Что салат? Отличный салат. Господи, да если рядом сидит человек, который вот уже который месяц занимает твои мысли… Конечно, прекрасный был салат.

— Спасибо, Мила. Огромное-огромное спасибо, — он пристально смотрел ей в глаза.

Она подняла брови: мол, за что?

— За джазовый фестиваль, конечно. И вообще… За то, что вы сейчас со мной… — Степанкову было любопытно, почему она никак не отреагировала на подосланную им официантку.

— Мила, давайте выпьем за то, что нам выпало счастье жить в таком городе, как Москва, где есть такие рестораны и фестивали, — он порол явную пафосную чушь, но нельзя же молчать и беспрестанно жевать. Да и присутствие Арсения нервировало.

— Да, фестиваль… Я получила заряд эмоций, наверное, на год… А здесь приятно… — Мила поежилась.

— Вот только если бы не эта компания в правом углу…

— Откуда вы знаете? Вы знакомы с Арсением?

— Не имею чести…

— И все же? Откуда вы узнали, что там Арсений? И еще меня выручили…

— Когда мы с Лизой собирались на прогулку, его джип выехал со двора, и Лиза сказала мне, что это папина машина. Она ее узнает по звуку двигателя. Да и от кого еще вы могли прятаться в туалете? Нет, я не знаю вашего мужа. Десерт закажем?

— Спасибо, мне пора.

— Не спешите, я вас провожу.

— А? Ну ладно, давайте свой десерт. На Арсения мне наплевать. У меня новая жизнь, и я никому не дам ее портить. Это и к вам относится, — она указала на Степанкова вилкой. — И откуда вы только свалились на мою голову? Небось намерения какие-нибудь тайные имеете?

— Помилуйте, откуда у вас такие мысли? Я что, дал повод? Мне нравятся ваша дочь и ваша свекровь. С вами вопрос еще не ясен. Очень уж вздорная вы особа. Однако я не женат и не был никогда, то есть свободен от каких бы то ни было обязательств. — Тон у него, конечно, шутовской, но тем не менее Степанков сказал все то, что сказал бы и серьезно.

— Так, тогда продолжим. А то, чего доброго, еще надуетесь. Сколько вам лет? Чем занимаетесь? Чье состояние проматываете по дорогим ресторанам с такими вздорными, как вы говорите, и, прямо скажем, малознакомыми девицами, как я. Да еще с таким темным прошлым, — она кивнула в сторону злосчастного стола.

— Мне тридцать семь лет, мой род занятий обозначен на визитке, я вам ее вручал. Для первого знакомства этого вполне достаточно. Или вам нужны особые рекомендации? Могу показать налоговые декларации. У меня свое дело, бизнес. Много чем приходится заниматься. В том числе я торгую углем. Знаете, черный такой, добывают под землей, у меня хороший, энергетический уголь. Вы в этом что-нибудь понимаете?

— Что-то вы больно чистенький для угольщика. Где въевшаяся в поры угольная пыль? Не понимаю я ничего в торговле углем. Только в музыке и переводах немного понимаю. Перевожу про все на свете, могу и про уголь. Хотите? Только подготовлюсь, на это нужно дня три — и смогу про уголь, хоть энергетический, хоть какой, любой уголь, который как-то называется. Настоящим переводчикам все равно, что переводить.

— Да успокойтесь вы. Я же не нанимаю вас на работу. У меня штат укомплектован. Ну, как клубника?

— Клубника? — Мила, казалось, только сейчас заметила, что ест клубнику. — Блеск! Сезон прошел, а тут все еще клубника. Помните старый анекдот? Русский спрашивает француза: а когда у вас появляется первая клубника? В шесть утра, отвечает француз. Тогда все смеялись.

Она взяла себя в руки, но пальцы все еще дрожали. Пора уходить. Надо спокойно уйти, и все будет в порядке. Москва, оказывается, такой маленький город, что девушку и пригласить некуда. Везде бывшие мужья. Или это просто такая девушка, с которой сплошные хлопоты? Степанков попросил счет, вложил в папку обычные чаевые, и они пошли к выходу. От дальнего стола за ними последовал человек. Он догнал их за дверями «Ванили», схватил Милу за руку и повернул лицом к себе.

— Здравствуй, Мила! Ну-ка, постой! Какая встреча! Все думаю, ты это или не ты, так изменилась. Представь меня своему хахалю. Что же ты молчишь, а?

Это был тот самый парень, в полосатой рубашке, но уже без пуловера.

— Здравствуй, Арсений, — опомнилась Мила. — Знакомьтесь. Владимир, это Арсений, мой бывший муж.

— Ни фига себе бывший. Мы, к вашему сведению, не разведены.

— Ну так будем! Давно пора, — резко ответила Мила и выдернула руку. — Володя, вы обещали проводить меня.

Она шагнула к краю тротуара и подняла руку, придерживая сумку на плече. Первая же машина резко затормозила. Мила юркнула на заднее сиденье, утягивая за собой Степанкова. Она вцепилась в его руку, как в спасательный круг, и разжала пальцы только в салоне.

— Ну, надо же! Около дома я его почти год не встречала, а тут, в центре, — на тебе! Володя, извините, я не собиралась впутывать вас в свои дела.

— Куда едем? — спросил, не оборачиваясь, водитель.

— Девушке — в Ясенево, а мне потом — на Кутузовский.

— А за какие деньги?

— За нормальные, не боись.

Услышав маршрут, Мила повернулась к Володе.

— И на кофе не будете настаивать? Что так? — В ее голосе слышалась так хорошо уже знакомая Степанкову ирония.

— В другой раз, — мрачно пробормотал Степанков, — не кокетничайте, а то передумаю.

— Тогда выпадете из образа рыцаря без страха и упрека… А я и не собиралась вас приглашать.

Степанков вышел у подъезда, открыл дверцу, выпуская Милу, остановил ее за руку, неловко чмокнул в холодную щеку и быстро рванулся обратно к машине.