Шалости фортуны

— Твой город, красавица, ночью еще прекрасней, чем днем, клянусь, честное слово! И если есть в твоем сердце хоть капля сострадания к бедному страннику, Танюша, ты непременно должна показать мне ночную Москву.

— Что же ты хочешь увидеть, о пограничник моей души? — опять с ходу включилась в игру Таня.

— Пушкин видел, «Макдоналдс» видел, — стал загибать пальцы Сергей. — Вах! Арбат не видел!

— О нет! Только не Арбат! — испуганно замахала руками Таня.

— Почему? — обиженно протянул Лощинин.

— А потому, что я там работаю. — Таня взяла его под руку и повела по бульвару прочь от площади. — И хожу каждый день. И каждый день меня просто трясет от возмущения! Превратить милую, уютную, типично московскую улицу в бесстыдное торжище, в черт знает что... Нет, дорогой мой, лучше покажу тебе то, что еще не успели перестроить...

И они отправились в неспешную прогулку по лабиринтам старых переулков Малой Бронной, Спиридоновки и дальше — к Никитским, Поварской...

Если в «Макдоналдсе» в основном говорил Сергей, то теперь настала очередь Тани. За те несколько часов, что они были знакомы, Лощинин так сумел расположить ее к себе, что она с поразившей ее саму откровенностью доверила ему все самое наболевшее в своей жизни.

Она рассказала ему грустную историю своего брака. Как захотелось ей, дурочке, красивой и беззаботной жизни, и она согласилась стать женой недалекого, но удачливого коммерсанта. Ее выбор не одобрили ни родные, ни друзья, но в нее словно бес вселился — хочу, и все! Как быстро пожалела она о своем решении. А потом — дефолт, муж из беспечного счастливчика превратился в злобного неудачника, заливающего свои беды вином. Все ее старания остановить беспробудное пьянство ни к чему не привели. Она рассказала, в какой ад превратилась ее жизнь с мужем-алкоголиком, какие жуткие скандалы ей пришлось пережить, каким изматывающим был развод. Рассказала, как металась по всей Москве в поисках денег, чтобы выкупить у бывшего мужа их квартиру, и скольких обид и унижений ей это стоило.

А еще Таня жаловалась Сергею на работу. Ее компания планировала выйти на рынки Ирана. И вместо того чтобы пригласить готового специалиста, руководство обязало ее, Таню, в течение года освоить фарси. Это был, конечно, форменный произвол, но сделать она ничего не могла. И вот теперь бьется с этим фарси не на жизнь, а на смерть, но дело идет туго. Бросить бы эту проклятую работу, передохнуть, прийти в себя, да нельзя — платят хорошо, а с долгами за квартиру надо расплачиваться...

Рассказав Сергею все это, Таня внезапно ощутила, как разом спало напряжение последних месяцев, как все то, что постоянно тяготило и угнетало ее, в одночасье исчезло, растаяло без следа, и на душе стало легко и вольно.

Словно была она в душной, прокуренной комнате, и вдруг распахнулись окна и ворвался вихрем свежий воздух — пьянящий, хрустально-чистый, как после грозы, напоенный волнующими ароматами неведомых гор и долин...

И снова жизнь радовала, и манила, и улыбалась ей, и сулила скорую встречу с неожиданным и прекрасным!

Таня глубоко вдохнула, жадно втягивая в себя прохладу московской ночи, улыбнулась светло и свободно и благодарно взглянула на Сергея — того, кто помог ей вернуть все это.

А он задумчиво смотрел себе под ноги, забавно хмуря свои выгоревшие брови. Потом вздохнул тяжело, словно в самом деле взвалил на себя весь груз ее проблем, поднял глаза и сказал глухим от волнения голосом:

— Знаешь, Таня, я хотел бы... Словом, если тебе нужна моя помощь... или защита... я был бы рад...

— Ну что ты, Сережа, милый! Ты уже помог мне! Ты даже представить не можешь, как ты мне помог. А защита... — Таня снова мягко улыбнулась. — Ты же и так защищаешь всех нас — там, на своей далекой заставе...

Лощинин с сомнением покачал головой, и Таня ощутила вдруг огромную, неодолимую нежность к этому славному человеку и, не в силах совладать с этим чувством, протянула руку и ласково погладила его по щеке. Сергей замер, пристально глядя ей в лицо. От этого взгляда Таня смутилась, но руки не отняла, а только отвела глаза...

— О боже! — вскрикнула она, увидев циферблат часов. — Мы с ума сошли — четвертый час уже! Завтра же на работу!

— Таня...

— Нет-нет, домой, Сережа, домой!.. Баиньки...

Она резко повернулась и быстро пошла в сторону Садового кольца. Сергей кинулся за ней. Они почти бежали.

— Таня, ты не можешь вот так взять и уехать! Скажи, как мне тебя найти.

— Ну зачем же искать? Давай завтра встретимся...

— Где, когда?

На пустынной улице показалась машина. Таня, подняв руку, бросилась ей наперерез. Машина остановилась. Таня, наклонившись к шоферу, назвала адрес, но Сергей его не расслышал.

— Где же мы встретимся завтра? — снова нетерпеливо спросил он.

Таня беззаботно улыбнулась и, дурачась, промурлыкала из популярной песенки:

— «Так значит, завтра на том же месте, в тот же час!» Идет? Тогда до завтра, Сережа! — И она, прильнув к нему на секунду, поцеловала его пересохшие от волнения губы.

Фонари машины исчезли за поворотом.

Едва ощутимый вкус мимолетного поцелуя — вот и все, что осталось у них друг от друга.

В беспечной легкости прощания Таня даже не подумала оставить свой телефон, а ее бегство было таким стремительным, что и Сергей не успел ничего у нее спросить. Одна только ниточка связывала их теперь — назначенное назавтра свидание. Впрочем, той ночью это казалось им вполне достаточным, ведь они оба ждали этой встречи, а значит, она не могла не состояться!

Несмотря на то что ночью ей почти не довелось поспать, весь следующий день Таня летала как на крыльях. Предстоящая встреча с Сергеем возбуждала и поднимала настроение. День промчался незаметно, а после работы Таня, не мешкая, взяла такси и поехала на Пушкинскую площадь.

На Тверском бульваре они попали в жуткую пробку. Таня выскочила из машины и отправилась дальше пешком. Она уже слегка опаздывала, но это ее нисколько не беспокоило — Таня была абсолютно уверена, что ее преданный Фархад дождется свою Ширин обязательно.

По мере приближения к площади народу становилось все больше. Таня заметила, какие у всех встревоженные лица. «Что-то, наверное, случилось, — подумала она. — Может авария?» Толпа становилась все плотней и гуще. Таня уже с трудом пробиралась сквозь людской частокол.

Наконец она уперлась в ограждение, которое устанавливали милиционеры. Отсюда Таня уже могла рассмотреть площадь, заполненную снующими людьми и машинами — пожарными, милицией, «скорой помощью». Кругом стояло оцепление. От площади отчетливо тянуло удушливым запахом гари.