Шамал. В 2 томах. Том 2. Книга 3 и 4

– Карим! – вырвалось у него, и теперь Мак-Айвер тоже узнал молодого иранца – Карим Пешади, обожаемый двоюродный брат Шахразады, тот самый, кого он просил забрать разрешение на взлет НВС с диспетчерской вышки.

– Том! Во имя Аллаха, скажите им, что я не шпион и не предатель, – крикнул Карим по-английски. – Скажите им, Том!

– Ваше превосходительство, – обратился Локарт к мулле на фарси, – здесь безусловно какая-то ошибка. Этот человек – пилот, капитан Пешади, верный помощник аятоллы, сторон…

– Кто вы, ваше превосходительство? – спросил мулла, черноглазый, приземистый, плотный. – Американец?

– Моя фамилия Локарт, ваше превосходительство, я канадец, пилот для «Иран Ойл», а это руководитель нашей компании на другом конце летного поля, капитан Мак-Айвер, и…

– Откуда вы знаете этого предателя?

– Ваше превосходительство, я уверен, что это ошибка, он никак не может быть предателем, я знаю его, потому что он двоюродный брат моей жены и сы…

– Ваша жена иранка?

– Да, ваше пре…

– Вы мусульманин?

– Нет, ваше превос…

– Тогда будет лучше, если она разведется и таким образом спасет свою душу от осквернения. На все воля Аллаха. В отношении этих предателей нет никакой ошибки. Займитесь своим делом, ваше превосходительство. – Мулла сделал знак «зеленым повязкам». Они тут же продолжили спускаться по лестнице, полунеся, полуволоча двух молодых офицеров, которые громко протестовали и кричали о своей невиновности. Мулла повернулся к двери главного входа.

– Ваше превосходительство, – настойчиво воззвал к нему Локарт, догоняя его. – Прошу вас, именем Единого Бога, я знаю, что этот молодой человек верен имаму, добрый мусульманин, патриот Ирана, я доподлинно знаю, что он был одним из тех, кто вышел против «бессмертных» здесь, в Дошан-Таппехе, и помогал револю…

– Остановитесь! – Взгляд муллы стал еще тверже. – Это не ваше дело, чужеземец. Нами больше не правят чужеземцы, чужеземные законы или подчиняющийся чужеземцам шах. Вы не иранец, не судья, не законодатель. Этих людей судили, им вынесен приговор.

– Умоляю вас проявить терпение, ваше превосходительство, тут должна быть какая-то ошибка, должна бы… – Локарт крутанулся на месте, услышав недалеко за спиной винтовочный залп. Часовые внизу вглядывались через дорогу в сторону каких-то казарм и зданий. Со своего места наверху лестницы ему не было видно то, что видели они. Потом из-за одной из казарм вышли «зеленые повязки», закидывая винтовки на плечо. Они группой начали подниматься вверх по ступеням. Мулла жестом показал им, чтобы они заходили внутрь.

– Закон есть закон, – сказал мулла, глядя на Локарта. – Ересь следует искоренять. Раз уж вы знаете его семью, можете сказать им, чтобы они молили Аллаха о прощении за то, что вырастили такого сына.

– А в чем он, как полагают, был виновен?

– Не «полагают», ваше превосходительство, – сказал мулла, и в голосе его появились гневные нотки. – Карим Пешади открыто признался в том, что украл грузовик и покинул расположение базы без разрешения, открыто признал, что участвовал в запрещенных демонстрациях, открыто высказывался против нашего будущего абсолютного исламского государства, открыто протестовал против отмены антиисламского закона о браке, открыто защищал действия, противоречащие исламскому закону, был пойман при совершении действий с подозрением на саботаж, открыто отрицал полную абсолютность Корана, открыто оспаривал право имама быть факихом – знатоком мусульманского богословского права. – Мулла плотнее запахнул полы халата от холода. – Мир вам. – Он вернулся в здание.

На несколько секунд Локарт потерял дар речи. Потом он перевел сказанное Мак-Айверу.

– «Действия с подозрением на саботаж», Том? Его поймали на вышке?

– Какое это имеет значение? – с досадой произнес Локарт. – Карим мертв – за преступления против Бога.

– Нет, парень, – мягко произнес Мак-Айвер, – не против Бога, против их представления об истине, высказанного от имени Бога, которого они никогда не постигнут. – Он расправил плечи и вошел в здание.

Поплутав там некоторое время, они нашли кабинет начальника базы, и их проводили к нему.

За рабочим столом сидел майор. Мулла находился рядом с ним. Над их головами в качестве единственного украшения в маленькой неопрятной комнате висела фотография Хомейни.

– Я майор Бетами, мистер Мак-Айвер, – отрывисто произнес начальник базы по-английски. – Это мулла Тегерани. – Он бросил взгляд на Локарта и перешел на фарси. – Поскольку его превосходительство Тегерани не говорит по-английски, вы будете переводить для меня. Ваше имя, пожалуйста.

– Локарт, капитан Локарт.

– Прошу вас, садитесь. Его превосходительство говорит, что вы женаты на иранке. Назовите ее девичью фамилию.

Взгляд Локарта окаменел.

– Моя личная жизнь – это моя личная жизнь, ваше превосходительство.

– Только не для иностранного пилота-вертолетчика посреди нашей исламской революции против иноземного господства, – гневно проговорил майор, – и не для человека, знакомого с государственными преступниками. Вам есть что скрывать, капитан?

– Нет, разумеется, нет.

– Тогда, пожалуйста, отвечайте на вопрос.

– Вы полицейский? На каком основании вы…

Мулла прервал его:

– Я член комитета Дошан-Таппеха. Вы бы предпочли, чтобы вас вызвали для официального допроса? Прямо сейчас? Сию минуту?

– Я бы предпочел, чтобы меня не расспрашивали о моей личной жизни.

– Если вам нечего скрывать, вы можете спокойно ответить на вопрос. Пожалуйста, выбор за вами.

– Бакраван. – Локарт увидел, что это имя знакомо им обоим. Его желудок неуютно заворочался.

– Джаред Бакраван, заимодавец с базара? Одна из его дочерей? – Да.

– Ее имя, пожалуйста.

Локарт боролся с ослепляющей яростью, усиленной убийством Карима. Это и есть убийство, хотелось кричать ему, что бы вы там ни говорили.

– Ее превосходительство Шахразада.

Мак-Айвер внимательно наблюдал за ними.

– О чем тут идет речь, Том?

– Ни о чем. Ни о чем, расскажу позже.

Майор сделал пометку на листе бумаги.

– Каковы ваши отношения с предателем Каримом Пешади?

– Я знаю его около двух лет, он был одним из моих учеников-пилотов. Он двоюродный брат моей жены – был двоюродным братом моей жены, – и я могу лишь повторить, что невозможно даже представить его предателем Ирана и ислама.