Шаман Увуй Хэдуна
Шрифт:
Потом, в двадцатилетнем возрасте, призвали его на службу в ряды Российской Армии. Но и там, во время коротких, тяжёлых снов летал к ней. Но не сны ведь это вовсе, а пространство, наполненное самими разными мирами, прошлым и будущим. Правда, эти понятия условны. Ведь всё происходит одновременно и только в настоящем. Людям приходится в разных обителях, оболочках, состояниях существовать везде и всюду, но не осознавать этого. Звери, птицы, растения, раскаты грома и даже явления другого рода и события – это, в сущности, люди.
Тарас и Нэликэ очень часто встречались в одной из промежуточных обителей. Там и сливались их самые основные и бессмертные тонкие тела, они же и души, духовные субстанции. Этим только и богат человек, а не огромными,
Тогда Тарас в инженерном полку проходил службу. Можно сказать, почти на особом положении, находился. После её трехмесячного прохождения в специальном учебном подразделении стал взрывником, и звание ему присвоили – сержант. А когда вернулся после окончания срока службы, то уже и не во сне, а наяву встречался со своей Нэликэ.
Виделся с ней, как и прежде, в промежуточном мире, как бы, на нейтральной полосе, находящейся на перекрёстке нескольких обителей. Их не так часто, но посещают, многие родные и близкие, обитающие в разных мирах. Он и ними иногда встречался. По-другому и не получалось. Ведь все ушедшие отсюда брели иные судьбы и тела. А души, конечно же, знают и помнят если не всё, то многое.
Только ведь далеко не каждое из земных существ знает об этом и желает знать.
Довольно часто они появляются на медвежьем кладбище, где покоятся кости этих зверей, добытых на охоте и частично погребённых не только во время Медвежьего праздника. Ведь нанайцы и многие другие народы Земли почитают не только дух тигра, но и медведя. Эта традиция пришла в Увуй Хэдун из глубины веков, как и во многие селения малых народов Росийского Дальнего Востока и Севера.
Многое по силам хорошему шаману. Можно было бы и создать для Нэликэ новое земное тело или использовать чьё-нибудь, уже покинутое. Но, всё же, не стоило этого делать. Всему своё время, и дорога Жизни бесконечна. Да ведь и главные небесные духи-боги Боа Эндурини и Боа Ама, Акпан Ама, категорически запрещают вмешиваться в их планы. Никогда и никогда они навсегда не оставят в тягостном промежуточном мире, ни убийцу, ни грабителя, ни лжеца…
Да ведь никто навечно не задержится в этом мире потому, что есть и другие обители. Они разные, в одних хорошо человеку, животному, явлению или предмету, в других – не очень. Но то, что в предыдущей жизни заслужил, то получишь и в последующей. Не следует раньше положенного времени приходить туда, где тебя пока не очень ждут; и уходить оттуда, где ещё многое ты не успел сделать. Отказываться от Вечной Жизни нельзя, да и невозможно это сделать. Ведь всюду и везде не существует ничего мёртвого.
А Тарас и Нэликэ почти всегда были вместе, они никогда и не расставались. Так решили ещё с детства. А земная смерть – всего лишь, переход на другую тропу. Придёт время – и люди узнают о себе если не всё, то многое. Всё то, что им будет им позволено постигнуть там, «за гранью», то и останется в их бессмертных душах и мирозданческой памяти, а пока им рано об этом ведать. Не шаманы ведь.
Да ведь даже мудрому и сильному каму (кала) не всё дано знать.
Потом в памяти Тараса всплыли воспоминания о раннем детстве и рассказы его приёмного отца Гогды. А было так…
Шёл по городу, Комсомольску-на-Амуре, молодой сорокалетний нанаец Гогда Тумали. Прибыл он сюда из Увун Хэдуна за покупками. «Гогда» переводится с нанайского языка, как «высокорослый, высокий», и молодой, худощавый нанаец соответствовал своему имени. Рост – за метр восемьдесят, для этого народа, всё-таки, большая редкость. Худое длинное лицо, раскосые глаза, чёрные волосы на голове, правда, с заметной сединой.
Почти всё самое необходимое приобрёл и загрузил в большой рюкзак: патроны, порох, кое-какую одежду для тайги и рыбалки… Пошёл по городу пешком до своей моторной лодки, что на лодочной станции на несколько часов пристроил, за небольшую сумму под
присмотром сторожа. Успеет ещё сесть в автобус. А он нанаец, потому много и ходит не на рыбалке, конечно, а в местах охоты, промысла зверя. Там только человека только ноги и кормят, точно так же, как и волка.Не бедствовал Гогда Тумали и в те нелегкие годы, в начале двадцать первого века, как многие другие люди. Река Амур его кормила и тайга. В ней, кроме зверя, и грибы, и ягоды, и орехи имеются. Да ведь как ему бедствовать? Невозможно. Люди такого бы не позволили шаману, даже если бы он совсем не занимался промыслом. Ведь Гогда камом считался известным и добрым, людей от болезней лечил… Многое умел этот кала.
Никаких денег, понятно, за добрые свои дела не брал, но от того, что люди давали от души, никогда не отказывался. Это могла быть и старая сеть, и кусок медвежатины, и юкола… Ведь, всё равно, отдавал он дареное, да и самим добытое, людям, что в нужде жили. Таких немало было. Одних только женщин в селе, потерявших кормильцев, проживало в Увуй Хэдуне предостаточно.
По-другому жить Гогде Гидовичу совесть бы не позволила. Но люди на Земле разные, и с эти ничего не поделаешь. Одних заботит только собственное благополучие, другие чужие беды и неприятности близко к сердцу принимают.
В жизни у него так получилось, что рано жениться не торопился, Всё своим бубном, поясом звенящим, камланием, настоями трав целебных, беседами полезными для духа человеческого и тела людям пользу приносил.
А вот сейчас, вроде бы, ещё молод, да уж привык сам за себя отвечать и свободным быть. О невестах всерьёз уже и не думал. Один остался в доме. Отец Гида (копьё), что шаманом тоже был, и мать Нэсултэ (ягоды рябины) уже лет пять, как к «верхним людям» ушли, в другом мире обитали. Иногда он с ними общался, знал, что хорошо им там.
Брат младший Олег за счастьем своим в Москву поехал, да ни слуху – ни духу от него нет. То ли общаться не желал, то ли… Пробовал найти своёго брата Гогда Тумали, но ничего не получилось.
Но, всё-таки, с помощью бубна, камланий узнал великий шаман о том, что нет Олега в этом привычном мире. А чуть позже и подтвердилось то, что видел он расстояние. Но уберечь брата от смерти не мог. Так уж случается, что не дано даже большим шаманам изменить чью-то судьбу, сделать иной. Да и если позволят что-то предпринять Высшие Силы, то ведь вовремя следует это делать.
Олег женился там, в столице, правда, но, всё же, соблазнам житейским поддался. Связался с дурной компанией и погиб. Нет, попал в круг не бандитов. С ними Олег дел не имел, а вот с бродягами и нищими общался, коих тогда в Подмосковье, как и по всей стране, немало обитало. Так и получается, одному – на голову щедрая частная собственность свалилась, а другому – петля.
Да и конца и края текущим невзгодам нет. Подобно июньским мухам они плодятся в местах неухоженных, в городах и весях если не до конца разрушенных, то потерявших свой нормальный, ранее привычный облик. Так ведь и с людьми происходит, для которых утрачено понятие «родина», поскольку стали они перекати-полем. Если худо им станет в закордонном раю или в сомнительном кругу на куче «ценностей», то покатятся они назад и довольно скоро перекрасятся в патриотов России.
Старая песня, но, правда, уже на новый лад.
Неудачников, понятное дело, в тысячи раз было в начале двадцать первого века больше, чем тех, к кому судьба благосклонна. Так было и в девяностые годы минувшего столетия.
Всё собирался на могилу брата, на окраине Москвы, заброшенную, забытую, никому не нужную, съездить. Но решил, всё-таки, этого не делать. Нет ведь в могиле Олега. Давно он в мире ином. Не очень-то здорово и там у него дела идут… Гогда кое-что об этом знал и видел дух брата в другой обители в его новом теле. Шаману, по сравнению с другими людьми, дано, гораздо больше, чем об этом говорят и пишут, в основном, некомпетентные господа и дамы.