Шаман Увуй Хэдуна

Устроившись на диване, неторопливо раздевшись, он заверил сына, что пусть не так он молод, но силы пока ещё имеются. Но тут вот… навалилась на него слабость, в голове кружение, ноги холодными становятся, дрожь в руках… Ведь по-разному бывает.

– Верно, отец, – согласился с ним Тарас и тяжело вздохнул. – Ничего похожего дважды не случается. Но я знаю то, что известно и тебе.

– Что ты знаешь, Тарас? – спокойно спросил его Гогда Гидович. – Что ощущаешь, слышишь и видишь?

– Вижу я, что уже сегодня ты уйдёшь к «верхним людям» или снова родишься здесь. Но будешь опять человеком… отсюда далеко.

– Обо всём этом я собирался сообщить тебе через несколько минут. Пока вот… думаю. Но ты и сам всё видишь.

– Может быть, врача вызвать на дом, отец? В нашем селе хорошие лекари.

– Это правильно. Хорошие. Но то, что известно настоящему шаману, неведомо никаким врачам. Ты же сам знаешь.

– Я согласен с тобой, отец. Пусть врачи лечат грипп и простуды… У них всегда много работы. Ты говори, а я буду слушать.

– Да. Так всё и произойдёт. У меня ещё осталось около трёх часов. Время есть. Но совсем скоро я должен буду родиться в другом месте, но на этой Земле, в России. Я знаю, где такое случится, но искать меня не следует. Стану другим.

– Об этом я тоже знаю, – тяжело вздохнул Тарас. – Ты продолжишь свой путь. Но мне нелегко очень многое понимать и чувствовать. Может быть, где-нибудь и когда-нибудь встретимся, и хорошо будет, если мы узнаем друг друга.

Пододвинув стул к дивану и сев на него, Тарас приготовился к общению с умирающим отцом, точнее, с мудрым и справедливым человеком, уходящим из этого мира, чтобы вернуться в него же, но младенцем, в другой оболочке.

Прежде всего, большой шаман Гогда сообщил сыну, что уже за две недели до сегодняшнего дня обратил внимание на то, что раньше все таёжные ручьи в округе весело смеялись, а теперь они стонут. Это даже не плач воды, а хриплые и тяжкие вздохи. В ответ на это и Тарас подтвердил, что всё происходит, именно, так. Оба понимали, что стонущие ручьи не только провожает в дальний путь Гогду, но и сообщают ему, что его появления уже ожидают в другом месте.

Конечно же, Тарас знал, что уже несколько недель отец не выходил с бубном ни на место своего постоянного камлания, ни на поле, ни на таёжный луг, никого из односельчан не провожал в другом пространстве до конечной точки. Он не делал так ещё и потому, что шла осенняя кетовая путина. Это время главной работы. По этой причине никто из недружелюбных шаманов и злых существ не мог напасть на Гогду. Да и вряд ли кто-нибудь осмелился бы вступить с Тумали в бой. Опасно это.

Они беседовали ровно столько, сколько им позволили Верховные Боги и Духи неба. Потом за окном пропел, будто прокричал, соловей-свистун, певчая птица (каркай). Он заржал, как лошадь, потому, что так поёт.

Улыбнувшись на прощание сыну, Гогда Гидович тихо прошептал: «За мной приехали!».

Это были его последние слова в этой реальности, а в другой, но тоже земном мире, раздался крик новорождённого. Что ж, тут по-разному бывает. Печаль Тараса была широка и глубока, как загадочная река Амур, у которой более пятидесяти названий, и все верные… Одно дополняет другое.

Быстра и велика эта могучая водная артерия и… дорога. От одного берега до другого – километры. Но человек не может находиться на одном месте. В любом просторе он ищет и находит переправы. Их множество и в небесах, и под землёй, и на участках бесконечных вселенских пространств, между сопутствующими мирами…

Но далеко не каждому и не всегда дано, находясь в земной обители, преодолевать иные пространства. Ведь Мироздание, состоящее из бесконечного множество «великих» и «малых» мест и точек обитания живых существ, явлений, условно мёртвых предметов, не может быть замкнутым. Ему нет предела. Потому и существуют самые разные переправы в едином и бесконечном пространстве.

В суть этой истины, к примеру, тот же человек проникает, погружается не сразу, а в движении своём. Ему открываются самые невероятные знание и «чудеса» в процессе, от одного рождения к другому, и этим перевоплощениям-метаморфозам нет конца, да и, пожалуй, начала.

Всё всегда было, есть и будет в пространстве под названием «Мироздание», в котором имеется и бесчисленное множество переправ. Без них не обойтись. Ведь и земная смерть – тоже переправа, от одного берега Вечной Жизни до другого, неизведанного. Бескрайнее царство движения и перемен.

Он пытался уснуть, но никак не мог. Одни воспоминания наплывали на другие, но не переплетались, а следовали фрагментами одно за другим.

Ловлей летней кеты и горбуши молодой Тумали занимался не так часто, а до начала осенней путины ещё было далеко. Но время от времени приходилось ему забрасывать свою сплавную, небольшую стометровую сеть заброасывать в воду. Даже обожающему одиночество во время такой рыбалки без напарника почти не обойтись. Можно, конечно, и одному рыбачить, но, всё же, тяжело. Поэтому не постоянно, но брал он в напарники молодого, крепкого и расторопного нанайца Тихона Заксора.

Двадцать два года парню, в армии уже отслужил. Собирался записаться в добровольцы, защищать интересы России на дальних или ближних рубежах. Надо одержать победу над тёмными силами, раз и навсегда. Это остро необходимо. Правомерен в данном случае вопрос: «Если не я это сделаю, то кто?».

Два дня тому назад рыбачил на амурских тонях с Тихоном, В сплавную сеть попадала не так часто летняя кета и другая рыба. Не очень богатый улов, но хватало какую-то часть сдать приёмщикам и что-то себе оставить и собакам. Правда, и зимой подлёдные сети можно будет ставить на щуку, сига и, главным образом, на миногу, рыбу-змею.

Оба спаренных руль-мотора лодки «Казанка» они заглушили и осторожно двигались по течению, осторожно приподнимая вверх сети, выбирали из ячей рыбу, бросали её в лодку. Рыбалка по сплаву требует от промысловика определённого мастерства и большой осторожности.

Когда они сделали четыре захода-заплыва почти на стремнине реки, загрузили в лодку сеть и направились к берегу, Тумали обратил внимание на большую, почти с человеческий рост, нельму. Уже тогда, когда они вытащили лодку на сушу и прикрепили её носовую часть тонкой, но надёжной цепью к стальному штырю, вбитому в землю, Тарас взял это нельму на руки понёс в воду. Выпустил на волю. Только и сказал: «Плыви!».

– Зачем же ты это делаешь? – выразил обиду Заксор. – Ты же ведь рыбак. А эта рыбина особенная, жирная и вкусная.

– Ты прав, Тихон, – согласился с ним Тумали. – В предыдущей жизни она была человеком, женщиной. Я это увидел.

– Значит, нам теперь не надо рыбачить и охотиться. Ведь когда-то и все живые существа кем-то были.

– Я говорю тебе о том, что она была человеком совсем недавно, в предыдущей жизни. Разве это не понятно?

– Но ведь невозможно заглянуть в глаза каждой рыбине, раненому кабану или тетереву и спросить: «Ты кто?»

– Ты прав. Но хорошо, что иногда такое получается. Все мы поедаем друг друга, не желая этого, потому, что многое нам неведомо.

– Ты отличный парень, Тарас. Но иногда я тебя боюсь.

– Не меня ты боишься, Тихон, а самого себя, ибо не знаешь, не ведаешь, что хранится в твоей духовной субстанции и так же в теле.

– Ты, правда, слышишь, ощущаешь и видишь то, чего не замечают другие?

– Правда. Часто в нашем селе встречаю и тех, кто давно уже умер. Но это совсем не они, а часть их энергии, которая задержалась здесь. Человек уходит в другой мир не сразу, а по частям. Он и там не сразу набирает силу.