Шамайка
Шрифт:
– А у меня хвост - кобра!
– бахвалился Крис.
– Рыжая кобра!
И хвост его обратился в кобру, и даже помпон-капюшончик раздувался, переполненный ядом. Под чёрной и рыжей шерстью, по рёбрам и хребтам котов волнами перекатывались мышцы и рябью дробились мускулы.
– Я-я-а-а!
– взревел пират.
– Я-я-а-а с нею встречался!
Я-я-а-а!
– Моя-а-а-у! Моя-а-а-у! У нашего она живёт быка.
– Врррёшь!
– взревел пират, нервы его разом лопнули, как струны у гитары, и он ринулся на абордаж.
И чёрный пиратский бриг столкнулся с рыжею каравеллой друга Колумба. Разом обрушились
Потом как-то разом всё стихло.
Шамайка подошла к краю крыши, заглянула вниз. Рыжий Крис уползал в сторону скобяного склада, волоча за собою убитую кобру, а чёрного пирата не было пока видно. И тут кто-то тронул её за плечо.
– Моя-а-а-у!
– сказал пират.
Шамайка легко прянула в сторону, пробежала по карнизу, прыгнула на другую крышу, и кот долго бежал за нею, до самого бычьего сарая, и остановился, только когда грохнуло в стену копыто Брэдбери.
Глава 15
Коричневая баржа
В марте вместе с котами взбесился отчего-то и господин У-туулин. Целыми днями он стегал и проклинал быка, пинал сапогом полубульдога, бросался скобяными изделиями в рыжего Криса. Но особенно гневен был он к Брэдбери, которого никак не мог продать.
Но однажды пять здоровенных негров пришли всё-таки в бычий сарай. Они схватили быка за кольцо в носу и потащили его куда-то по переулкам.
Брэдбери надсадно ревел, мотал башкою, упирался, и Шамайка металась под ногами быка, чувствуя, что тащат его не- правильно и нечестно. Её наконец хлестнули кнутом, она от- стала, но всё равно бежала за Брэдбери и оказалась на пристани. Здесь быка втащили на палубу какой-то коричневой баржи, привязали к мачте. Брэдбери ревел, бился об мачту лбом, и Шамайка по сходням пыталась взбежать на баржу. Негры и матросы отгоняли её, свистели и пугали, хохотали, убрали сходни, и медленно-медленно отвалила баржа от пристани и поплыла в неведомые края, где кто-то ожидал быка Брэдбери с кнутом в руках.
Бык перестал биться башкой об мачту, оглянулся и, перекрывая вой пароходов, заревел, прощаясь с Шамайкой.
И она долго сидела на пристани и смотрела вслед барже, которая увозила кровавые и угрюмые тяжёлые бычьи глаза.
Шатаясь, пошла она обратно в трущобы и часто останавливалась, оглядывалась в ту сторону, куда уплыл бык, и умывалась, умывалась, ожидая его назад. Она, конечно, чувствовала, что потеряла друга, который любил её бескорыстно и добродушно, по-человечески и по-бычьи.
Тут и встретился ей снова чёрный пират. Сегодня он был угрюмый, пришибленный и печальный. Он плёлся стороной, не решаясь приблизиться к Шамайке. Кот хромал, кто-то перешиб ему лапу.
И Шамайка, у которой никого из близких не осталось, на этот раз пожалела его и не стала отгонять старого пирата.
Глава 16
Подарки пирата
Худо ли, бедно ли, долго ли, коротко, но у Шамайки родились котята. Пять маленьких котят родились
в том самом ящике, из которого она сама выползла впервые на помойку.Котята пищали, притыкаясь к материнскому брюху, и Шамайка бесконечно облизывала их.
Пират приносил ей в ящик мышей и ворованную салаку. Мышей и салаку она брала, а папашу всегда прогоняла. Пират внутренне изменился, подтянулся. Но Шамайка сильно сомневалась в глубине его отцовских чувств.
– Я теперь уже не тот, - толковал ей пират.
– Сила встречи с вами переродила меня внутренне.
– Ладно, ладно, верю, верю, - мурлыкала Шамайка.- Беги за салакой.
– Вот поймаю вам крысу, небось поверите в мои качества?
– Будем надеяться. Папаша старался доставить ей удовольствие, и ему повезло. Однажды он заметил в траве, в зарослях пустырника и пижмы возле свалки, небольшое коричневое существо с длинными ушами. Это был кролик, сбежавший из лавки господина японца Мали. Пират подкрадывался к нему долго, и схватил длинноухого, и уже хотел его задавить, как вдруг подумал: «Доставлю ей удовольствие. Преподнесу подарок любви в живом виде».
И он принёс кролика в ящик из-под сухарей и бросил на кучу котят. Выбраться из ящика кролик не смог и пристроился к котятам, которые сосали мать. Сообразительный кролик, переживший ужас пиратского нападения, понял, что судьба посылает ему невиданную удачу, и тут же принялся сосать шамаечное молоко.
– Тоже мне подарочек, - поначалу ворчала Шамайка,- длинноухого принесли.
Но скоро она к кролику привыкла и облизывала его утром
и вечером.
Прошло две недели, и котята подросли. Они свободно уже стали вылезать из ящика, только кролик никак не мог выбраться наружу.
Глава 17
Господин У-туулин
– Слишком много развелось трущобных котят, - ворчал господин У-туулин, протирая тряпочкой малокалиберную винтовку.
– Надо их перестрелять, пока они беспомощные.
И он полез на крышу с винтовкою в руках.
— Маса, маса!
– вскричал негр Джим, вбегая в лавку японца.
– Господин У-туулин стреляет по котятам! По трущобным котятам! Мне их жалко, маса!
— Трущобные - они же ничейные, - сказал японец.- Значит, господин
У-туулин может по ним стрелять. Ты не вмешивайся в это дело, Джим. Нельзя нам ссориться с господином У-туулином.
Но Джим всё-таки побежал назад и полез на крышу, с которой стрелял господин У-туулин. Прилипая к оптическому прицелу, господин стрелял и стрелял - и очень много мазал.
Котята играли во дворе возле бочки и, конечно, не понима- ли, что это щёлкает и прыгает вокруг них. Когда пулька зары- валась в пыль и поднимала кучку дыма, они пытались поиг- рать с пулькой, прихлопывая это место лапкой.
– Не надо стрелять в котят, господин У-туулин, - сказал Джим.
– Мне их жалко.
– Нечего жалеть всякую шваль, - ответил господин.
– От них только блохи и разные болезни. Отойди в сторону.
Но Джим не отошёл в сторону, потому что он заметил, что на соседней крыше объявился чёрный кот-пират - папаша Рваное Ухо. И господин У-туулин навёл на него винтовку. В оптический прицел хорошо был виден пират, который сегодня отчего-то весь день ухмылялся. С ухмылочкой поглядывал он на этот мир и брёл по самому гребешку крыши.