Шанс

– Да. Вроде того.

Моника в задумчивости подняла голову, разглядывая свинцовое небо, потемневшее в преддверии наступающих сумерек. Снегопад стал сильнее. По щекам же стекали капельки влаги - растаявшие снежинки.

– Почему ты одна живешь?
– внезапно последовал вопрос от ангела.

Он редко их задавал, обычно эту роль на себя брала Моника. Все-таки любопытство было ее неотъемлемой чертой. Такой же, как и вспыльчивость.

– У меня был любимый человек, но он ушел к другой.

– Он знает о твоей болезни?

– Да,- говоря, она подставила руки, ловя падающие хлопья,- он бросил меня, узнав о ней. Каково это быть посланником Смерти?

– Тяжело ...

– ?

– Тебе отведено только место зрителя. Ты видишь все в человеческой жизни: ошибки, обманы, иллюзии и мечты, которым не суждено сбыться. Знаешь, это своего рода мое наказание: без возможности жить заново, я могу лишь наблюдать, получая от этого крохотные частички жизни ... Я краду их у доверенных мне людей, живя с ними, делая тоже самое, что и они. Играю в жизнь.

Он замолчал.

Они прошли в молчании до конца парка, покинули его через арку и вышли на широкую улицу Армейскую, миновав которую ангел и девушка должны были попасть во дворы многоэтажек. А там и до дома недалеко.

– Ты замечательно рисуешь,- сказал Марк, когда они перебегали пустую дорогу.

– Спасибо.

– Нарисуй меня,- и заметив вопрос во взгляде девушки, пояснил.- Я хочу увидеть себя.

– В квартире есть зеркала ...
– начала было Моника, но ангел ее перебил.

– Я не могу видеть свое отражение...
– спустя секунду Марк продолжил,- за прошедшие столетия и я забыл, как выгляжу ... забыл, кем был.

– Для тебя это важно, и я нарисую твой портрет,- и без объяснений Моника понимала, как это значимо для Проводника.

– Спасибо, - и он улыбнулся.

Искренней и теплой улыбкой. Живой улыбкой, а не кривой язвительной усмешкой Темной Госпожи.

**************

Марк расположился на диване : расслабленная поза, нога закинутая на ногу, одна рука на подлокотнике, другая лежит на колене. Моника же сидела напротив него, на стуле и пристально вглядывалась в его лицо.

Тонкие аристократические черты лица, слегка раскосые глаза, изящный нос и губы правильной формы, аккуратный подбородок - невероятно красив той возвышенной, непостижимой красотой, вызывающей желание любоваться ею издалека. Иначе можно обжечься холодом.

Марк сидел неподвижно, и иногда Монике, водившей пастелью по бумаге, казалось, что ангел на самом деле прекрасное изваяние, неведомым образом оказавшееся в квартире. Только когда Марк поворачивал голову и смотрел на нее, девушка с облегчением прогоняла прочь из головы это сравнение - вот, он, живой. И он здесь - рядом.

Стемнело быстро - зимой это обычное дело. Когда время приблизилось к восьми часам, Моника закончила работу.

Увидев, что она отложила в сторону кусочек мела и вытирает измазанные пальцы припасенной салфеткой, Марк поднялся. Подошел ...

Она с замиранием сердца наблюдала за его реакцией, но вместо похвалы или критики в свой адрес, девушка не услышала ровным счетом ничего ... Только взглянув на ангела, художница поняла, в каком шоке он находился - расширенные от изумления глаза жадно пожирали изображение, будто видели его впервые.

Молчание затягивалось, а напряжение внутри постепенно нарастало. Ей очень хотелось, чтобы работа понравилась Марку, но он не издал ни звука - просто стоял и рассматривал картину, изредка проводя в воздухе, в паре миллиметров от бумаги, пальцами, будто обводя черты лица.

– Тебе не нравится?
– тихо спросила она.

Он наконец-то оторвался от портрета и взглянул на Монику. Проговорил приглушенным голосом:

– Нам говорили, что мы красивы. Я одновременно вижу здесь себя и чужака ... Неужели во мне так много холода?
– пальцы в воздухе повторили нарисованные линии.

Моника понимала, что сейчас лучше ничего не говорить. Плотину равнодушия ангела прорвало, и он открылся ... первый раз за месяцы знакомства.

– Я помню голубые глаза,- продолжал он, снова глядя на портрет,- ясные, как чистое небо. А сейчас они полны темноты, той самой, которой так боятся люди после смерти.

– Я лишь передала то, что видела. Прости.

– Не надо извиняться. Мы посланники Смерти и не должны быть полны жизни. Я благодарен тебе за эту картину. Очень.

– Пусть тебе это будет моим подарком.

– Спасибо ...

Моника взяла его за руку - ей это показалось необходимым в такой момент. И шестое чувство не обмануло - пальцы мужчины сжали узкую ладонь в ответ.

Белая, как снег, кожа была холодна, однако Моника чувствовала, как она постепенно согревается - её тепло передавалось ангелу.

– Тебе, наверное, неприятно,- он попытался убрать руку, но девушка только крепче стиснула пальцы.

– Прекрати. Ты не лед, как сам себя величаешь.

Он хмыкнул.

– Куда мне до вас, живых…

– Верно. Жаль, что только в конце понимаешь, как бесцельно свою жизнь потратила.

– Нет,- он мотнул головой и кивнул в сторону нарисованного портрета,- ты нашла себя в этом мире. А ведь многие люди теряются. И им очень сложно обрести себя вновь, потому что спохватились поздно.

**************

Тридцать первое декабря - Новый Год. В небольшой гостиной был накрыт скоромный стол - пара салатов, жареная курица с картофелем и пирожные. Рядом с восковым дедом морозом, на макушке у которого горел язычок пламени, стояла бутылка шампанского и хрустальный графин с красным вином.

Моника щелкнула пультом - включился телевизор. Теперь кроме свечей в изящных серебряных подсвечниках, комнату освещал и синий свет экрана.

– Скоро будет речь президента,- рассеяно, в пустоту произнесла девушка.

– Ты поступила крайне глупо, не согласившись отпраздновать с родными,- и пустота ей ответила.

Повернув голову в сторону, Моника увидела замершего в дверном проеме ангела.

– Не хочу, чтобы они видели меня такой ...
– проговорила мрачно.

За последние два месяца она сильно похудела, вес резко прыгнул с шестидесяти килограмм на сорок восемь. Стала хуже кожа, волосы - цветущая красота молодости начала увядать под воздействием болезни.