Шантаж от Версаче
Шрифт:
Наконец белокурый красавец приблизился к ней, протянул ей руку, помогая подняться с постели, и, прижавшись всем телом так, что она почувствовала его горячую плоть, обжег ее прикосновением к губам. Александре не нужны были никакие эротические игры, ей нужен был прямой секс, простой и грубый, без изысков – только бы спастись от этого жара, сжигавшего ее внутренности! Но мальчик и не думал торопиться. Он медленно, нарочно медленно и легко касался ее тела, раздевал ее, театрально и бережно снимая с нее каждую вещь.
Когда на Саше осталось только белье, замер восхищенно: Александра
Ей хотелось самой содрать с себя остатки одежды, и остановил ее не разум, не приличия, не гордость – а врожденное эстетическое чувство. Разыгрывавшийся спектакль было просто невозможно сломать столь выпадающим из стиля жестом, и она смиренно ждала, пока юное божество, вдоволь налюбовавшись ее бельем, неторопливо избавило ее от его пут.
Александра было набрала воздух полной грудью в предвкушении их совместного падения на кровать, но не тут-то было: красавчик играл следующую сцену – восхищения ее телом. Он пожирал ее глазами, он опустился перед ней на колени и смотрел блаженным взглядом снизу вверх, легонько поглаживая ее бедра. Александра не выдержала: поймав его крупные, красивой формы, горячие руки, она положила их себе на живот.
– Тс-с, – прошептал юноша, – тс-с, не будем торопиться… Эти мгновения столь прекрасны…
Саша не знала, что наслаждение можно превратить в пытку. Медленную пытку поджаривания на костре собственного желания. Она содрогалась от каждого прикосновения белокурого красавца, она металась на широкой постели под балдахином, извивалась, стонала, вскрикивала – все было напрасно. Стойкий юноша не торопился, изощряясь все в новых и новых выдумках; но как только он чувствовал приближение ее оргазма, он замирал и сбавлял ритм, а то и вовсе отодвигался, переходя в молчаливое и бездейственное любование ее телом…
Саше казалось, что вся ее личность, глубокая и разносторонняя, сузилась сейчас до простого физического, животного тела, в котором бушевали гормоны; ее внутренний мир, ее интеллект, ее желания и мысли – все переплавилось в горниле плотского вожделения, все превратилось в одну безграничную эрогенную зону, нетерпеливо ожидающую того, кто придет удовлетворить ее звериный зов разгоряченной самки. Явись сейчас сам Тимур, она бы приняла и его…
И Тимур явился.
Ночь упала на город, сузив бескрайний мир до маленькой, освещенной лишь настольной лампой комнаты, в которой сидели сестры. На Саше по-прежнему было изумрудное платье, она все так же сидела за столом, держа в руках давно не нужную пилочку для ногтей. Ксюша за все это время ни разу не встала с дивана, переменив лишь однажды положение ног.
Александра взглянула на часы:
– Одиннадцать, Ксюша. Давай хоть чаю выпьем…
Ксюша охотно поддержала эту мысль. Передышка была нужна обеим.
«Увозить Ксюшу!» Ни о чем другом Реми не был способен думать. При мысли о том, что должно было произойти в дачном
спортзале, – и произошло бы, не реши он невзначай следить за Ксюшей! – Реми сделалось так плохо, что скрутило в животе.– Налей мне тоже… – попросил он Киса. – Коньяку, что ли…
Кис внимательно глянул на него и протянул ему рюмку.
– Я могу что-нибудь для тебя сделать? – спросил он.
– Нет… Сейчас пройдет. Давай лучше поговорим… О чем-нибудь занимающем мозги… Где же искомые документы и кассеты, по-твоему?
– Ты же сам сказал, что голосуешь за дачу…
– Ну да. Эти двое – они что-то скрывают, верно?
– Скрывать-то скрывают… Ну а если просто свое участие в Тимуровой порнухе? Тимур вряд ли доверил им хранение такого компромата!
– И что дальше? – вяло спросил Реми, изо всех сил стараясь не думать об увиденном сегодня.
– А вдруг Тимур поместил все в какую-нибудь камеру хранения? Ищи-свищи тогда по всем вокзалам и аэропортам!
«Нет сомнений, Паша с Барбарой заманили Ксению в ловушку, – не слушал его Реми, против воли возвращаясь к своим болезненным мыслям, – и собрались поставить с ней одну из своих мизансцен… И заснять «развлечения» на пленку. Но вот только зачем? Ясно, у них была какая-то цель! Обычно снимали для шантажа… А Ксюшу-то им чем шантажировать? Неужто все было затеяно только с целью поразвлечься? Нет, нет, слишком сложно, слишком много всего. Для этой цели хватило бы Павла, и черного Рональда не стали бы звать, и чистую кассету не приготовили бы для записи… Тут другое…
Зачем вообще шантажируют? Чтобы что-то поиметь. Деньги, услуги. Или – заткнуть, заставить замолчать. Но что могла знать Ксения?»
– Реми… – позвал его Алексей, – если тебе этот разговор неприятен… Мы можем его отложить, знаешь ли. Уже поздно, ложись спать, если хочешь. А я еще немного посижу, подумаю…
– Признаться, меня хорошенько тряхнуло увиденное…
– Понимаю.
– Я, кажется, даже больше потрясен, чем Ксюша.
– К счастью для нее.
– Я бы сейчас сам охотно согласиться употребить их наркотик, чтобы все забыть…
– Ложись спать. Утро вечера мудренее, как у нас говорят.
– Куда там спать! Я одного не могу понять, зачем им было ставить эту сцену с Ксенией?
– Они решили ее шантажировать?! Но что им от нее могло понадобиться?
– В том-то и вопрос.
– А зачем Ксюша поехала на дачу?
– Она мне не сказала.
– Ты спрашивал?
– Спрашивал. Она не захотела мне сказать.
– Она скрывает что-то?..
– Она покрывает кого-то…
– Сестру?
– Подозреваю, что она каким-то иным путем, неизвестным нам, пришла к выводу, что Александра была знакома с Тимуром…
– И поехала за подтверждением своим догадкам на дачу?
– А они испугались. Поэтому решили подстраховаться уже изведанным путем: видеокассетой.
– И испугались они?..
– Могли испугаться только одного: Александра бывала на той даче. И если бы об этом узнала Ксюша, а от нее – мы, то мы сумели бы расколоть Александру…
– Следовательно, Александра знала об этих делишках!