Шантаж

Дочь я не любила, но, вынужденно заботилась о ней. Она была послушным, тихим ребёнком и особых хлопот не приносила. Только почти не разговаривала.

Инна уже подрастала, а я потихоньку передавала сведения о муже и его сделках.

Как его жена, я была вне подозрений. За ту операцию, из-за которой я рассталась с Карповым, Петров получил какую-то награду, продвинулся по службе. Но, время шло, и муж начал догадываться. А потом случайно застукал меня на одной из явочных квартир. Я едва успела передать информацию.

Повторила трюк: притворилась, что у меня любовник, а улику быстро уничтожила. Муж поверил в измену. Вечером , сильно пьяный, выгнал меня из дома, но перед этим отдал своим охранникам на утеху…Я пришла в себя ближе к ночи. Охранники были пьяные и крепко спали. Я пробралась в комнату Инны и чуть с ума не сошла! Этот гад, укуренный, перед её личиком своим концом играется, довольный такой! А она же глупая, маленькая совсем: ей тогда годика три было. Глазками хлоп-хлоп, а по щекам слёзки катятся! И поняла я, что мы с ней - ну, как сёстры по несчастью, что ли? То ли женская солидарность сработала…

Я не знала, что могу ТАК ненавидеть!

В голове помутилось. Я схватила первое, что под руку попалось: кажется, серебряную статуэтку, и ударила эту скотину по башке. Убила, в общем. Отпечатки свои стёрла, подставить решила охранников. Свои документы, вещички и цацки кой-какие в сумку покидала, Инку в охапку, и убежала оттуда, куда глаза глядят. Долго мы с ней бежали. До мексиканской границы…

Пока блуждали в пустыне, я какую-то болезнь подцепила. Вот там, в Мексике, жизнь меня побила! Пока здоровье позволяло, работала официанткой в баре, стриптиз танцевала, после даже телом своим пришлось зарабатывать. Насмотрелась я на всяких козлов! Квартирку снимала малюсенькую. А потом мне край пришёл. Свалилась я с лихорадкой, вся горю. Губы сохнут, пить хочется. Жара невыносимая! А встать - сил нет. Невольно шепчу: «Пить!». Смотрю на Инку и думаю: «Вот, сейчас я здесь сдохну, и куда ей , бедолаге, деваться?! Пропадёт, ведь! Нет, надо жить!»

А она на меня посмотрела внимательно, потом взяла стул, с трудом подтащила к раковине, дотянулась до полки с посудой, стакан взяла. Смотрю – наливает воды и мне тащит, голову мою приподымает, стакан к губам подносит: :«Мама, на! Ты попьёшь и выздоровеешь!»

Не поверишь: у меня, аж, слёзы из глаз!- Нина закусила губу, глаза заблестели.

Но, видимо, настолько она привыкла контролировать себя – тут же подняла лицо вверх, чтобы слёзы ушли. Опять продолжила:

– Дома - шаром покати, жрать нечего. Денег тоже нет. Смотрю, Инка убежала куда-то. Возвращается, за пазухой что-то несёт! Оказывается, в ближайшей лавчонке стащила хлеб! Мне кусок дала, потом сама поела. У людей что-то выпрашивала из еды, кормила меня. Зауважала я её: девчонка с характером! За жизнь борется, значит, не пропадёт!»

Рассказчица замолчала. В её глазах зажёгся странный огонёк.

Ира сперва не поверила: Нина с гордостью говорила о дочери!

Зимина печально вздохнула. Подтверждалась её догадка: мать не может ненавидеть Инну. Пусть очень-очень глубоко, в душе, она всё же любит её. Значит, не отдаст…

– А что было дальше? Как вы вернулись обратно?- спросила она, скорее, из любопытства.

Нина сделала ещё один глоток из бутылки, в очередной раз, продолжила:

– Дальше? Встретился нам добрый человек. Меня подлечил, на ноги поставил, денег дал. Потом уже и документы нам сделал, через Германию помог добраться до России. А потом я нашла Карпова! – засмеялась Нина.

Бутылка в её руке была пуста. Она удивлённо посмотрела на неё, вздохнула:

– Бухло закончилось…

Зимина осторожно спросила:

– Скажи, а другого своего подельника ты за что убила?

– Какого подельника? – недоумённо смотрела Нина.

– Ну, того, в Москве. Когда первый раз тебе заплатили.

– А-а, - поморщилась она, - Мне говорили: «Не связывайся с алкашами и жуликами!» Не послушала!

Инку пришлось в его квартире оставить. Деньги я тогда уже умыкнула, Карпова и его оперов с носом оставила. Вернулась туда, а он шары залил и к девчонке лапы свои поганые тянет! Ну, я опять не выдержала: нож схватила и пырнула эту мразь. И, знаешь, не жалею нисколько!

Нина наклонилась вперёд и поставила бутылку из-под виски рядом с топчаном.

Ира вдруг вполне откровенно сказала:

– И я бы такого гада не пожалела!

– Тебе проще : у тебя сын!

– Да, наверное, в этом отношении, проще. Но, извращенцев тоже хватает!

– Ой, что-то я так сильно напилась! – Нина попыталась встать.

– Нина, а что с Феликсом делать? Я не хочу, чтоб он тут лежал.

– Ничего он тебе не сделает! Знаешь, почему я и его убила? Тоже из женской солидарности. Этот Феликс отморозок ещё тот! Разве, что в постели был хорош, а так самое настоящее дерьмо! Я ненавижу, когда женщин обижают! Карпов на меня не только руки не поднимал – даже голоса не повышал! А я, дура, его променяла…, - она икнула, упёрлась руками в матрас, всё-таки, встала с топчана, сильно пошатываясь, направилась к выходу. Обернулась:

– Карпов всё равно утром прикатит! Старлей этот ему уже доложил, поди-ка, где ты находишься, - усмехнулась она.

– Я надеюсь на это, - честно ответила Зимина.

– Спать пора! – нахмурившись, резко сказала Нина.

Пустую бутылку она забрала с собой. Придерживаясь за стену, вышла в коридор, закрыла дверь…

========== Часть 105 ==========

Свет Нина не выключила. Мертвец , раскинувшись, лежал спиной на полу. Ира прилегла на топчан и невольно рассматривала его: ещё молодой, красивый мужик, жгучий брюнет, нос с горбинкой - наверняка, южных кровей!

Она поёжилась: было немного жутковато, как будто он до сих пор присутствовал здесь. Казалось, что он вот-вот пошевелится и встанет, если бы не пуля у него промеж лопаток!

« Нина, действительно стреляет мастерски! Могла бы запросто обоих застрелить. Нет, я ей нужна: пять «лимонов» на дороге не валяются! Стас, миленький! Приезжай скорее, пожалуйста!» -мысленно взмолилась она.

Однако, переживания утомили её и она уснула. А потом почувствовала чьё-то вторжение, чуть приоткрыла веки: заплаканная Инна, закутавшись в тонкое одеяло, вновь пришла к ней!

– Ира, я боюсь там одна, уснуть не могу! Можно я опять с тобой прилягу?

Женщина улыбнулась, подвинулась. Девочка укрыла Иру своим одеялом, легла. Прижалась к ней, ещё пару раз шмыгнула носом и, почти моментально, затихла. Ира погладила её по голове, обняла малышку, потом тоже уснула. Было так хорошо и приятно ощущать доверие ребёнка.

Летом светает рано. Солнце взошло, освещая и согревая всё вокруг. Певчие птицы запели свои затейливые песенки, где-то несколько раз громко каркнул ворон - на кладбище была своя жизнь. Лёгкий ветерок стряхнул деревьям с ветвей росу и утреннюю прохладу.

Зимина и Инна, мирно спали, когда в комнату зашла ещё полусонная Нина. Она застыла на пороге, глядя на женщину и девочку, спящих под одним одеялом. Причём, женщина так заботливо, по-матерински, обнимала её дочь, а та очень доверчиво прижималась к ней. Нина стояла, молча, несколько секунд, не в силах оторвать от них своего немигающего взгляда. « Неужели это - всё?!» - подумала она. Прозрачные капли сорвались с ресниц и потекли по щекам…

А в это время Карпов с операми и Глухарёв уже мчались по дороге к старому кладбищу.