Шайтан Иван 2

— Они сдержат твоё слово, когда я убью тебя? — Савва перевёл, отведя за спину руку с пистолетом.

Я кивнул. Он взял шашку, сделал несколько поворотов, привыкая к ней, и стал медленно обходить меня против часовой стрелки. Решил не тянуть и сделал несколько выпадов, нанося колющие удары. Отбив очередной мой укол он ожидаемо нанёс секущий удар. Аккуратно поймав клинок, отвёл его в сторону и с шагом полоснул по левому бедру. Левая нога Зелим бея немного просела, и он, зажимая рану левой рукой, наклонился немного вперёд. Я шагнул вправо и резко ударил по шее. Отрубленная голова упала, прокатившись несколько шагов. Из шеи брызнул фонтан крови и тело, простояв несколько секунд, упало. Кровь толчками продолжала литься из раны.

— Так себе рубака. — Констатировал Савва, подбирая клинок,

— Но всё равно, упаси бог, с тобой встать в круг, командир.

Вытираю клинок о рубаху Зелим бея и боковым зрением вижу Азамата. Все трое стоят с завязанными руками под охраной Аслана. Видно, смотрели мой поединок. В глазах Хату и Азима страх, Азамат смотрит с восхищением. Замаскировались, значит.

— Савва, найди мне старшего, кто здесь остался. Артём, Осип, готовьтесь к переходу. Отберите двадцать пять лошадей, корм на пять дней, трофеи упакуйте, всё старьё и барахло сложите здесь. Да и котёл найдите, а лучше два. Выход завтра.

Глава 5

Все быстро разошлись по делам. Подошёл Аслан, прежде усадивший ' пленных' у стены дома.

— Там в конюшня четыре хороший конь, я буду смотреть, что надо, собирать буду. Хамза сказал до линия три дня идти, если с обоз четыре.

— Ладно, иди, а пленных, кто смотреть будет? — Усмехнулся я.

— Они хороший пленный, один верёвка завязал, крепко завязал.—Рассмеялся Аслан и пошёл смотреть, что надо, проще мародёрить. Не для себя, а для обеспечения моего быта и питания в дороге. Савва привёл двух стариков, ну как стариков, чуть за пятьдесят, но еще крепких и бодрых. В черкесках, каракулевых папахах и с резными палками, для солидности.

— Ассаляму алейкум уважаемые. Скажите всем, что мы не тронем никого, но если кто-то причинит вред моим людям, я вырежу все селение, всех без разбора. Приведите пленных и не вздумайте прятать их. Заберу двадцать лошадей и пять баранов. Выполнять все требования моих людей. — Савва исправно переводил.

— Хорошо, господин, ты разрешишь похоронить убитых?

— Да, можно.

— Твои люди забрали все оружие, когда вы уйдёте, нам нечем отбиваться и охотиться. — Старик вопросительно посмотрел на меня.

— Когда мы уйдём, оставим то, что посчитаем возможным. Успокой людей, грабить, убивать и насиловать не будем. Только пусть все сидят по домам и без нужды не ходят. Ещё, женщины должны выпечь пятьдесят штук хлеба, я заплачу серебром.

Видимо, старики успокоились и собрались уходить, один из них повернулся

— Могу я спросить, кто ты, господин?

— Сотник Иванов, запомнил.

Старик кивнул и вышел за ворота. Подошёл Эркен.

— Пойдём командир, покажу.

В нише, где прятался Зелим бей, нашёлся кожаный мешок, в котором лежал мешочек с золотыми турецкими монетами, в другом серебряные, мешанина из разных монет. Ювелирка и всякая мелочёвка из драг металла, серебряные браслеты, кольца. Турецкий кинжал, украшенный золотом и камнями, клинок дамасской стали. Двое часов, золотые и серебряные и даже литые, золотые пуговицы. Эркен притащил кожаную сумку.

— Это Решат эфенди сумка, его пояс и всё, что с него и его людей снято.

В поясе были французские золотые монеты, в поясах его нукеров, несколько золотых лир и турецкое серебро. В сумке свёрнутый фирман, три приличных мешочка с турецкими серебряными монетами, курешами, один мешочек с золотыми лирами, мелких акче не было. Четыре клыча, сабли, хорошей работы, украшены серебром. Одна из дамасской стали, видимо, принадлежала эфенди, пять кинжалов, золотые часы, очень красивые, с золотой цепочкой.

— Небедный буратино, деньги на подкуп знати и сопутствующие расходы –размышлял я, глядя на это богатство.

— Ладно, Савва, всё упакуйте хорошенько и спрячьте. Пошли к этим архаровцам.

Дом Дмитро- это убогое строение из камня и глины, крытое ветками, дёрном. Комната квадратов 16, очаг и лежак, в общем, убожество. Перед входом стояла молодая женщина с девочкой лет 4, которая держалась за материнскую юбку, прячась в ней.

Увидев меня, она бухнулась на колени.

— Господин, ваше благородие, заберите нас с собой, не бросайте, замордуют или продадут кому. За ради Христа, не бросайте — она заплакала, обнимая дочь. Та, глядя на мать, разревелась тоже.

— Успокойся, конечно, заберём, как звать?

— Дарья. — Ответила она всхлипывая.

— Вот что, Даша, чем реветь белугой, давай лучше собери вещи себе и дочке. Сейчас в горах холодно по ночам.

— Так нет у нас ничего. — Горестно вздохнула Даша

— Может, мужнино, что осталось, посмотри?

— Да не жена я, в полон взял и оставил себе для утехи, вот и мучилась.

— Ладно, иди на двор к бею, там собираем всех, кто с нами уйдёт.

Из дома вышел Эркен и отрицательно покачал головой. Та же картина была в доме Емели, нищета и убогость. Как я заметил, горцы редко, строились капитально, особенно в таких маленьких селениях. Частые усобицы, грабежи не способствовали основательному обустройству жилья. В случае нападения, основная тактика — задержать нападавших и дать возможность домашним быстро собраться и уйти в безопасное укрытие. Так, что жильё на считалось богатством и строили его, лишь бы не дуло и не капало. Другое дело, большие или родовые селения. Здесь уже были хорошие, добротные строения. Те же оборонительные башни, крепкие, высокие. Селение вымерло, только старики, подростки и несколько юношей лет 17 вывозили завернутые в саван трупы. Вернулся Роман с трупом на лошади.

— Один пытался дорогой уйти, больше с нашей стороны никого.— Я кивнул.

— Помоги со сборами, завтра рано утром выступаем.

Стрелки Романа сгрузили покойника и положили у ограды. Местные аборигены собирали всех убитых во дворе. Зелим бея, Решат эфенди с его людьми, суеты хватало, они старались похоронить до заката. Женщины Зелим бея вернулись в дом, женская половина не сильно пострадала. Они немного успокоились, насилия не чинили, имущество не грабили. Аглая, сестра Фёдора, вместе с Дашей готовили ужин в двух больших котлах. Аппетитный запах вареной баранины стал напоминать, что пора обеда, давно прошла. Заметил, что одна из женщин Зелим бея помогала готовить ужин и девушки вполне спокойно принимали её помощь, они даже о чём-то говорили.

Я сидел на ступени террасы и отдыхал в ожидании сигнала к приёму пищи. Нарисовался прапорщик с двумя солдатами. Второго отпустил хозяин, в отличии от прапорщика, солдаты были не так сильно истощены, видимо, кормили их лучше, а то не смогут работать. Вот они и страховали офицера. Уже немного отмытые, переоделись в черкески.

— Здравия желаю, господин сотник, рядовой Локтев. Дозвольте, ваше благородие, оружие взять? — Спросил он.

— Более в плен не сдамся, будя с меня.

— Вроде не калечный, чего такой злой? — Поинтересовался Эркен.

— Кто ж свой скот калечить будет, лучше не спрашивайте, вспоминать тошно.

— Ну так пойдём, оплатим твой должок. — Предложил я.

— Да как-то не можется, ваши, хозяина пристрелили. Остались жинка его с двумя дитями и дед со старухой, не поднимется рука их резать. — Вздохнул Локтев.

В этом весь русский человек. Правильно или нет, не знаю. Я бы тоже не стал мстить женщинам и старикам. Емелю смог обречь на мучения, потому что, это по справедливости.

— Эркен, подбери им ружья и кинжалы, прапорщику пистоль с кинжалом. Надеюсь, осилите прапорщик? — С сомнением посмотрел на него.