Шайтан Иван

— Командир, языка взяли — доложился разведчик

Отличилась группа Саввы, она вернулась с 2 лошадьми и пленным, который лежал поперек седла. Его сняли и положили на землю лицом вниз, хорошо связанный, с кляпом во рту.

— в полуверсте от сюда наткнулись на двоих конных, там хорошая тропа, тихо взяли одного на нож, этот верткий попался так лягнул Осипа по яйцам еле отошел. — доложился Савва.

— Он хоть живой? — забеспокоился я, видя, что пленный не шевелиться.

— живой, сомлел чутка, счас оживим —

Его посадили и плеснули водой из котелка. Пленный горец, лет 30, пришел в себя. Помотал головой и посмотрел на нас мутным взглядом, что-то промычал. Я кивнул Савве, но достал кинжал и его острием уперся под левый глаз и вынул кляп. Пленный зло, сквозь зубы, что-то сказал.

— абадзех, спрашивает кто мы, что нам надо — перевел Савва.

— скажи ему, что б заткнулся и отвечал на мои вопросы, если скажет правду, умрет как мужчина, если будет шутить, то я ему натяну левый глаз на жопу, отрежу яйца, уши, нос, все пальцы на руках и засуну палку в задницу, сам выточу, потом отпущу —

Саня стал переводить, медленно, с толком и расстановкой, клиент проникся, подумал немного и заговорил.

Он из отряда Юсуфа, они воевали в Чечне. После одного из сражений их оттеснили в горы, русских было слишком много и у них были пушки. Юсуф с остатками отряда, 38 человек, прошел горными тропами сюда. Они встретили селение и предложили жителям присягнут в верности Абдулах—амину, но они отказались. Тогда верные присяге джигиты перебили всех непокорных, кроме шести молодых женщин и девушек. Через 2 дня отряд решил двигаться дальше, но случайно наткнулся на большой купеческий караван, захватили его, перебили всех. Караван был очень богатый и отряд вернулся в селение. Они уже 2 недели здесь находятся. 3 дня назад Юсуф отправил караван, куда, пленный не знал. С караваном ушли 25 человек. Через 2 дня и они должны уйти. Пленный ехал с товарищем сменить пост, который находится дальше по тропе. Я посмотрел на Рому, тот взяв троих бойцов, скрылся между деревьями. Пленный продолжил. Вчера в сторону селения возвращались старик, парень и девушка на лошадях, их захватили, но в деревне парень как-то освободился и набросился на охрану, одного убил, другого ранил, его самого сильно избили, но убивать не стали. Девушка упросила не убивать его, так как он хорошо знает здешние места и может быть проводником. Юсуф приказал не убивать парня, а девушку взял под свою охрану, красива, девственница, 15 лет, можно очень дорого продать.

Пленный замолчал, я встал и кивнул Савве, он резко всадил кинжал в глазницу, обещание выполнено. Вернулась вторая разведгруппа. Они дошли до селения и все рассмотрели, нарисовали подробный план. Пока сидел и раздумывал над захватом селения, вернулся Рома с двумя лошадьми. Нам повезло, что мы двигались и ночевали значительно западнее селения. Дал приказ на выдвижение. Рома с пятеркой Эркена обходит селение с севера, Савва с тремя бойцами подходит левее от нас, я с остальными подхожу с юга. Начало операции мой выстрел. Всех предупредил, сначала отстрел противника, ближний бой в крайнем случае. Дома в селении располагались по кругу, плетеные стены обмазанные глиной, крыши из подручного материала, семь строений, беднота и убожество. Подползли почти в плотную, прикрываясь остатками плетенного забора. Трое сидели у котла, в котором, что-то варилось. С северной стороны, в метрах 100, паслись лошади, но пастуха я так и не увидел, сколько не смотрел. Пора, кивнул соседу, прицелился и выстрелил. В разнобой раздалось несколько выстрелов. Сидящие у костра повалились, бойцы по 2 грамотно блокируют все строения, вижу Рома, который с боку от входа самой большой хижины, высматривает кого-то. Горец в бешмете слегка высовывается и стреляет из ружья. Рома из пистолета укладывает его. Эркен с бойцом блокируют последнюю хижину, там точно кто-то есть. Он достал пистолет и осторожно подкрался ко входу, заглянул.

— Связанный, мужик — поднимается и входит в хижину.

Все проводят зачистку, Рома в большой хижине, остальные деловито осматривают другие строения. Эркен вытащил связанного парня, перерезал веревки на рука и ногах, он застонал и не мог пошевелиться. Лицо опухшее, сплошной синяк, рубаха порвалась в нескольких местах, со следами крови. Досталось парню изрядно. Из большой хижины вышел Рома неся кого-то завернутого в бурке.

— Глянь командир, нашел в доме, вроде дышит — он положил бурку, развернул. Передо мной лежала юная девушка, действительно красивая, как говорил пленник. Я пощупал артерию на шее, стал осторожно ощупывать тело и когда нажал на левый бок, она вздрогнула и застонала. Открыла глаза и испуганно пыталась прикрыть руками маленькую девичью грудь, которая виднелась из разорванной рубахи. Это движение рукой вызвало болезненную реакцию.

— Ушиблена левая сторона, возможно ребро сломано. Нужно наложить тугую повязку —

Девушка пыталась сесть.

— скажи ей чтоб двигалась осторожно, будем перевязывать —

Парень немного оклемался и увидев девушку с трудом поковылял к нам и пытался что-то сказать опухшими губами. Оба с затаенным страхом смотрели на нас.

— Рома, объясни болезным, что мы казаки, вреда им не причиним, завтра уйдем, —

Парня шатало конкретно и он устало сел около сестры, а потом лег.

— Рома определи их в хижину и пригляди за ними — потому как он бережно завернул девушку и понес её, пригляд будет серьезный.

Воинство мое деловито, без суеты, занималось сбором трофеев. Савва определил двоих смотреть за конями, выставил дозор и руководил остальным, можно не отслеживать ситуацию, а пастуха снял Эркен. Кстати легок на помине, идет ко мне с переметными сумками.

— Вот, командир, главаря вещи — поставил их передо мной и ушел заниматься своими делами. Сабля турецкой работы, клыч, хорошей выделки, рукоять и ножны отделаны серебром, пистолет и ружье тоже богато украшены, так себе, гладко ствол, одни понты. Сверху лежала знакомая сумка, открываю, завернутая пачка ассигнаций и пакет с кофе.

— Значит, точно мой знакомец, Ашота караван взяли. Смотрю дальше, увесистый кожаный мешок, а в нем мешочек с золотыми турецкими монетами. Другой мешочек с нашим золотом, смотрю дальше, другую сторону переметной сумки. Увесистый мешочек серебра, наши серебряные монеты и турецкое серебро вперемешку. Мешочек с серебряными женскими украшениями, в самом низу кожаная сумка на завязках, в ней бархатные мешочки, развязываю один, осторожно высыпаю на ладонь. Зеленые камешки разных размеров,

— Мать моя женщина, изумруды, точно они, не обработанные, но без сомнения изумруды и крупные какие, — ссыпал обратно, зажмурился. Немного успокоился. Развязываю другой, сапфиры, синие камни разной степени насыщенности. Уже спокойней смотрю третий, красные, рубины, а может и нет. Открываю последний мешочек, камни разных расцветок, желтые, голубые, сиреневые и еще какие-то, даже не знаю, что за камни. Нет, еще один мешочек, самый маленький. Прозрачные камни, похожие на хрусталь, но его не будут возить контрабандой, то что это взято с каравана я не сомневался, значит алмазы. Не много с два десятка, не очень крупные, кроме 4, с половину ногтя мизинца. Получается это самый дорогой товар, который переправляет купец. Не представляю сколько это стоит. Немного подумал, зову Савву и Эркена

— Наши вещи перевезли, — кивают

— Тащите мой ранец и свои. —

Распихиваю им в ранцы мешки с золотом и серебром, к себе камни

— отвечаете головой и другими частями тела, по прибытию сдадите мне, ясно?! —

— ясно командир —

— Да, скажите бойцам, банду конокрадов уничтожили, семь бандитов, и ни чего более —

Ночь для меня была мучением, все решал вопрос, что делать с камнями. Возвращение Ашоту даже не рассматривалось, как говориться, что с бою взято, то свято. В казну полусотни тоже нельзя, чревато многими неприятностями. В конце концов плюнул, дунул, решил, оставлю себе, мне нужнее, ещё в жизни устраиваться, жениться и семью содержать,

— Все закрыли тему — на душе стало легко и спокойно, на что только не пойдешь ради себя любимого. Так и уснул, но перед этим проверил караул. Бдят.

Утром, как ни странно, встал бодрым и с хорошим настроением, ну а чего ему быть плохим. Саня принес мне котелок кулеша, который я с удовольствием уплетал. Рома подошел какой-то не такой как обычно, смущенный, что ли. Смотрю на него и чувствую, моему хорошему настроению что-то грозит.

— Тут такое дело, командир, — мялся и не мог решиться Рома

— Не тяни кота за яйца, что еще случилось —

— Дозволь Аслану и Амине с нами идти —

— Как с нами, — я чуть не подавился — ты, что, с дуба рухнул, Рома. —

— С нами, на базу, насовсем, семью их всю извели бандюки, одни они остались, брат и сестра. Податься им не куда, пропадут — упавшим голосом проговорил он.

— Почему пропадут, пусть к родне едут, лошадь, оружие дадим —

— Так нет родни у них, кровь с родом пролилась, вот и сбёгли сюда от мести —

— А ты значит благодетель, пожалел сироток — Рома стоял, опустив голову.