Шайтан-звезда (Часть 2)
Шрифт:
Джейран указала мальчикам на последнего в этой цепочке. Дауба кивнул и прижимаясь спиной к стене, боком приблизился к нему, а Бакур точно так же шел следом, отставая всего на одну опору. Выступы опор скрывали мальчика, пока он не оказался в двух шагах от обреченного, и молча кинулся на него, и всадил ему в горло джамбию. Тут же Бакур оказался рядом и успел зажать муриду рот. Вдвоем они отволокли его и пристроили тело между опорами.
– Разденьте его немедленно, пока его халат не перепачкан в крови! приказала Джейран.
Мысль переодеться пришла ей в голову внезапно - и времени для размышлений ей Аллах
С убитого сорвали коричневый халат, Джейран тем временем сбросила свою фарджию и быстро сунула руки в длинные рукава. Широкий пояс она застегнула, уже сгибаясь перед проходом.
– Ждите здесь, - успела она шепнуть мальчикам и ускорила шаг - ей нужно было догнать цепочку муридов.
И она успела это сделать вовремя - рыжебородый приподнял край дверной занавески и вошел в светлое помещение, где его светильник уже не был нужен.
Муриды вошли следом, но он уверенно прошел вперед, а они остались за колоннами, обрамлявшими довольно большой зал, который, как и положено, находился в середине замка.
Джейран встала подальше от прочих и, разумеется, первым делом выглянула из-за колонны.
Появление рыжебородого было замечено не сразу.
Люди, которые неизвестно откуда появились в замке, меньше всего были похожи на защитников его стен, доблестных мужей, испытавших удары сражений, жар и холод битв. Все они были уже в годах, иные носили большие тюрбаны, иные - спускающиеся на плечи талейсаны, а и то, и другое свидетельствовало, что обладатель тюрбана или талейсана - из людей знания. Кое-кто явился сюда в парчовом халате, достойном сотрапезника вельмож, а некоторые - в простых и даже грязных длинных рубахах. Особенно же велико было разнообразие бород - попадались тут длинные и узкие, подобные венику и подобные раздвоенному хвосту ласточки, седые, крашеные, кудрявые, жидкие до прозрачности и такие, описать которые затруднительно.
Очевидно, эти люди давно не видели друг друга - она расхаживали по залу, кланяясь, целуясь и заводя беседы, которые ясно дали понять Джейран все ее ничтожество.
– Я знаю, что это было сказано вопреки Корану, о почтенные! Но сказать мало, нужно и доказать! Аль-Бируни доказал, что Земля движется вокруг Солнца - и что вы теперь поделаете с его доказательствами?
– донеслось до нее с одной стороны.
– Кто хочет поставить себе пиявки, пусть ставит их, когда убывает месяц, в день без облаков, ветра и дождя, - донеслось с другой стороны, - и нет ничего полезнее пиявок для мозга и глаз и для просветления рассудка. Их лучше всего ставить натощак, это увеличивает разум и память. А когда человек поставил себе пиявки, пусть не ест натощак соленого, это вызывает
чесотку, и пусть не есть после них кислого!
– Но самое удивительное было, когда эти люди сбили с дверей замки и вошли в подземелье. Они увидели на стенах изображения арабов на их конях и верблюдах, и были на них свисающие тюрбаны, и опоясаны они были мечами, и держали в руках длинные копья. Тогда самый мудрый из них сказал - вот кто прогонит вас, о неразумные, с ваших земель. Не прошло после этого
и десяти лет - как все испанские земли были покорены воинами ислама!– эти слова прозвучали уж вовсе близко.
Пока Джейран прислушивалась, все яснее понимая, что среди этих мужей знания ей не место, рыжебородый вышел на середину зала и ударил в ладони.
– Во имя Аллаха Милостивого, милосердного!
– нараспев произнес он. Привет, простор и уют вам в Пестром замке, о друзья и собратья, о любимые сотрапезники и собеседники!
– Да хранит тебя Аллах и да приветствует, о аш-Шамардаль!
– нестройно отозвались ему гости.
Тут Джейран вспомнила, что уже слышала об этом рыжебородом от Хайсагура, и тот называл аш-Шамардаля не иначе, как гнусным завистником.
– Сегодня нас ожидает ночь, подобной которой нет и не было среди ночей, ибо еще до рассвета решится давний спор о предназначении и предначертании!
– продолжал аш-Шамардаль.
– Выйди, о Сабит ибн Хатем, и скажи тем, кто не знает, как возник спор и что было поставлено в заклад!
К великому своему удивлению, Джейран увидела старого звездозаконника, который, отстраняя руками прочих мудрецов, вышел в середину зала и встал против аш-Шамардаля.
– Ты прав, о почтенный аш-Шамардаль, воистину, сегодня истекают двадцать лет, и я готов отстаивать свою правоту, и если кто-то не знает...
– Мы все знаем и помним, о ибн Хатем!
– крикнули ему.
– Продолжай!
– Узнал ли ты, что за эти годы произошло с дочерью франкского эмира? звучно спросил аш-Шамардаль.
– Да, я узнал это, - отвечал звездозаконник, - и я во второй раз составил ее гороскоп, и вот он, при мне.
Добыв из-за пазухи свернутый лист, Сабит ибн Хатем вручил его аш-Шамардалю.
– Тут же ты прочитаешь, как сложилась судьба той девушки, насколько мне это известно, - добавил он.
– Но лучше всего будет, если наилучший из наших гадателей возьмет доску, рассыпет песок на ее имя и скажет нам, что ему удалось прочитать по песку. И мы сравним наши сведения, чтобы никто не мог упрекнуть меня в обмане.
– Ты сказал разумно, - ободрил аш-Шамардаль.
– Ко мне, о ас-Сафади! Ко мне, о искуснейший в своем деле!
Вышел человек лет тридцати, худой и взирающий выше человеческих глаз, которого Джейран, попадись он ей в городе, в особенности у дверей мечети, приняла бы за одного из тех тихих безумцев, кто не отличает кислого от соленого. Он был одет хуже городских нищих, а через плечо повесил полосатый хурджин, который за ненадобностью выбросили бедуины, настолько он был грязен и распорот по швам.
Этот ас-Сафади, ни говоря не слова, подошел к Сабиту ибн Хатему, взял его за руку и подержался за нее двумя своими руками. Затем он сел у ног аш-Шамардаля и достал из своего хурджина доску с чашкой. В чашке лежали палочки и камушки. Оттуда же он добыл мешочек с песком, и рассыпал песок по доске, предварительно побормотав над ним, и стал ставить пальцем ямки в несколько рядов, и что-то выкладывал из камушков вдоль края доски.
Мудрецы, собранные в Пестром замке аш-Шамардалем, притихли, глядя на его неподвижное лицо и следя за его быстрыми руками. Кто-то, осведомленный в такого рода гаданиях, положил возле ас-Сафади дощечку с бумагой и раскрытый пенал, сняв предварительно крышку с чернильницы.