Шайтан-звезда (Часть 2)

– Так вот он каков, этот прославленный Маймун ибн Дамдам!
– с немалой издевкой заговорил Грохочущий Гром.
– Я полагал, что этот джинн выше меня ростом и в ярости подобен горящей головне, а он жалобно взывает и сделал своим оружием конские копыта!

– О Грохочущий Гром, а как вышло, что ты столько лет прожил, благоденствуя, не обремененный ничьей властью?
– спросил Гураб Ятрибский. Ведь медное кольцо, которому ты подчиняешься, могло попасть в более скверные руки, чем кувшин, заключавший этого джинна.

– Я уже поблагодарил тебя за это, о шейх, и взялся до рассвета исполнять твои просьбы, - высокомерно отвечал ифрит, - при том условии, что ты не прикажешь строить разрушенный город, а прикажешь разрушишь построенный город, или убить царя, или разбить войско!

– Я помню, для чего ты создан, и уважаю замысел Аллаха, - сказал Гураб Ятрибский.
– Что ты скажешь о том, чтобы бережно разрушить вон тот замок, именуемый Пестрым?

– Требуй - и получишь!
– ухмыльнулся ифрит.

– Постой, постой, о шейх!
– завопил, бросаясь между ифритом и Гурабом Ятрибским, Хайсагур.
– Ведь там - люди, Сабит ибн Хатем со звездозаконниками, прочие мудрецы и маги, и еще эта ущербная разумом со своими вооруженными детьми...

– Я помню, о гуль. Но дай мне договориться с этим почтенным ифритом так, как это будет приятно ему, - Гураб Ятрибский улыбнулся.
– Ты же выполняешь свое предназначение? Так дай и ему выполнить свое! Аллах послал его разрушать - так пусть он и совершит это наилучшим образом!

При виде озадаченной рожи ифрита Маймун ибн Дамдам не смог удержать ржания, заменявшего ему смех.

– Мы, ифриты, знали, что Бахрам передал тебе талисманы, которым мы подчиняемся, и мы с нетерпением ждали, когда ты воспользуешься ими и призовешь нас, - заговорил Грохочущий Гром, - ибо нас много, и мы, невзирая на твои заклинания, нашли бы способ погубить тебя! Но никому из нас и в голову не пришло, что ты примешь нашу натуру такой, как сотворил ее Аллах, и не потребуешь, чтобы мы отреклись от своей сути.

– А почему я должен требовать того, что неугодно Аллаху?
– осведомился Гураб Ятрибский.

Хайсагур уловил в его взгляде и голосе скрытое лукавство.

– Когда я доверил на время кольцо ас-Самуди, то предупредил его - раб этого кольца может лишь уничтожать, так что призывать его на помощь следует только в случае смертельной опасности, чтобы он испепелил врага и получил от этого радость и удовольствие. Но ас-Самуди предпочел терпеть бедствия, не пуская в ход кольца, - продолжал он.
– Скажи, о Грохочущий Гром, испытываешь ли ты дурные чувства по отношению к ас-Самуди? Испытываешь ли ты дурные чувства по отношению ко мне?

– Нет, разумеется, - отвечал ифрит.
– Со времени, когда Сулейман ибн Дауд заклял нас, ифритов, нам никогда не жилось так хорошо, как в последние десятилетия. Мы не чувствовали власти и гнета владельцев талисманов. Это я говорю тебе честно - и вот в чем причина того, что я покорился твоим заклинаниям, и не призвал на помощь братьев, и доставил тебя сюда.

– Если эти речи продлятся, то наступит утро...
– услышал Хайсагур шепот Маймуна ибн Дамдама.

Гураб Ятрибский, как бы вовсе не заботясь о том, что происходит сейчас в Пестром замке, сел наземь и задумался.

– О ифрит, передо мной стоит сейчас нелегкая задача, и я нуждаюсь в твоем совете, - сказал он.
– Аллах сотворил тебя для разрушения - и только ты можешь сказать, как разрушить этот замок наилучшим образом.

– До основания?
– радостно спросил ифрит.

– До основания, - подтвердил Гураб Ятрибский.

– Нет ничего проще!

– Но одна башня должна уцелеть.

– На голове и на глазах!
– предвкушая радостную возню с каменными глыбами, завопил ифрит.

– Кроме того, нужно будет согнать в эту башню людей, охраняющих Пестрый замок.

– Я сделаю это огненными струями, о шейх! И ты насладишься криками тех людей!

– Насладишься ты, о могучий ифрит, - не поморщившись от мысли о избиваемых огненными струями людях, сказал Гураб Ятрибский.

– Мы же договорились - от того, что произойдет, я получу пользу, а ты удовольствие.

Тут уж призадумался Грохочущий Гром.

– Ты рассуждаешь очень странно для человека, о шейх, - заметил он. Вот этот скверный гуль, в которого вселилась душа грабителя и вора, только что говорил, что в замке есть люди, которых нужно спасти. И ничтожный джинн, обитающий в конском теле, тоже хочет спасти каких-то звездозаконников. Ты же не мог забыть о них! И ты не желаешь их смерти. Как же я отличу их от тех, кого нужно покарать?

– А что бы посоветовал ты сам, о подобный пылающему костру ифрит? осведомился Гураб Ятрибский.
– Я полностью доверился тебе в деле разрушения. И я знаю, что ты не нарушишь установлений Аллаха и пророка, по которым злые сгорят, а праведные - спасутся.

Ифрит почесал пятерней в затылке, от чего из-под его толстых пальцев брызнули короткие молнии.

– Очень трудно, производя обширные разрушения, отличать грешников от праведников, - признался он.
– Разрушение - это наша священная пляска перед лицом Аллаха. И если даже ты, о мудрый шейх, в такое мгновение подвернешься мне под руку и прикроешь того, кого нужно пощадить, краем своей одежды, я могу не заметить тебя.

– Таким тебя сотворил Аллах, - вовсе не обижаясь, подтвердил прежние свои слова Гураб Ятрибский.

– О шейх! А не можешь ли ты позвать на помощь еще и кого-то из джиннов? озаренный удачной мыслью, воскликнул Грохочущий Гром.
– Он бы полетел бок о бок со мной, и я бы разрушал, а он - спасал!

– Талисманы, которым подчиняются знакомые мне джинны, сейчас далеко, и лететь за ними долго, и единственный джинн, который имеется поблизости, сидит в брюхе вот этого коня, лишенный всякой силы!
– Гураб Ятрибский неожиданно расхохотался и ткнул пальцем в бок аль-Яхмума.
– Ты не представляешь, о Грохочущий Гром, как я хохотал, узнав, что джинна, для которого закрылись врата Огня, упрятали в конское брюхо!

Хайсагур раскрыл рот, совершенно забыв, что в присутствии шейха лучше бы прятать клыки. Гураб Ятрибский не хохотал, узнав про злоключения Маймуна ибн Дамдама, он услышал эту историю вкратце, когда Грохочущий Гром опустил его на землю возле Хайсагура, а перепуганный Маймун ибн Дамдам унесся прочь.

– Воистину, проку от этого джинна сейчас не больше, чем от оческа пакли!
– с такими словами расхохотался и Грохочущий Гром.

– Но другого джинна у нас сейчас нет, о могучий ифрит, - отсмеявшись, заметил Гураб Ятрибский.
– Так что твоя прекрасная мысль, к сожалению, неосуществима. А ведь ты придумал то, что мне бы и в голову не пришло, клянусь Аллахом! Неправы те, кто обвиняет ифритов в скудоумии. Вот ты, к примеру, первый ифрит, с кем я когда-либо имел дело, и разве можно упрекнуть тебя в скудоумии?

– А ты, о шейх, - первый, кто сумел разглядеть подлинную сущность ифрита!
– обрадовался Грохочущий Гром.

Хайсагур помотал головой.

Жизнь Сабита ибн Хатема, угодившего в ловушку гнусного завистника аш-Шамардаля, была подвешена на волоске, а эти двое развлекались тем, что говорили друг другу любезности!

Маймун ибн Дамдам молча рыл копытом землю.

Как Хайсагур переживал из-за своего старого звездозаконника, так джинн из-за Джейран.

Они переглянулись - и одна мысль объединила их, мысль, которая одновременно вошла в обе головы: стоило тратить столько усилий ради этого хваленого Гураба Ятрибского, оказавшегося всего лишь старым болтуном и, очевидно, позабывшего свои прежние дела с джиннами...