Шайтан-звезда (Часть 2)

– Это нужно сделать, пока в городе не узнали о том, в кого веруют эти несчастные, - сказал аль-Мунзир.
– А потом мы уж как-нибудь разберемся и сохраним престол для аль-Асвада.

– Сделай, чтобы им дали все, что требуется, о друг Аллаха, - обратился Хабрур к Джевану-курду.

– Сколько вам нужно животных?
– быстро спросил тот.

– Три десятка лошадей и десяток верблюдов, - быстро ответил Хашим.
– И еще - то, чего не пожалеет ваша щедрость! А если нам не дадут добычу, мы прокричим на всю Хиру, что отродья шайтана возвели на престол аль-Асвада!

Все трое переглянулись.

– Вы спасли моего воспитанника, и моя доля военной добычи за десять лет принадлежит вам!

– отвечал Хабрур ибн Оман.
– Если вы позволите, я выдам ее наилучшим оружием, которого я собрал немало, и там есть оружие китайское и индийское, стоящее много динаров! Когда вы покинете дворец, к вам присоединится мой невольник, и вы поедете в мой городской дом и возьмете эти вещи. И я поступаю так не ради страха, клянусь Аллахом!

– И моя доля...
– начал было Джеван, но аль-Мунзир перебил его теми же словами, и оба от неожиданности замолчали.

Джейран отстранила Хашима и вышла вперед.

– Я ничего не возьму у тебя, о почтенный Хабрур, потому что это не твой долг передо мной! Я благодарю тебя - и владей своим добром сам, а не искупай грехи аль-Асвада! И у тебя ничего не возьму, о благородный Джеван, и у тебя, о достойный аль-Мунзир! Пусть аль-Асвад сам исполняет свои клятвы и сам платит свои долги! Я возьму то из царских сокровищ, что соответствует плате наемного отряда за год войны! Пусть золото в кожаных мешках вынесут к воротам - и мы заберем его! А теперь - дайте дорогу мне и моим людям!

* * *

– О госпожа!
– испуганно доложила четырнадцатилетняя невольница, глядя на Абризу с подлинным восхищением.
– Евнух Масрур говорит, что у дверей женских покоев стоит женщина в мужском наряде, и она домогается встречи с тобой, но имени не называет, а утверждает, что ты узнаешь ее в лицо!

– Больше она ничего не говорит, о Нарджис?
– осведомилась заспанная Абриза, спуская ноги с богатого ложа и попадая на самый край ступеньки. Впрочем, Абриза вовсе не была уверена, что перед ней именно Нарджис, а не Хубуб или Хамса. Аль-Асвад, как только удалось справиться с переполохом, устроенным Джейран, отправил Масрура к посредникам и велел приставить к знатной гостье не менее двадцати девушек, причем красивых и знающих толк в музыке. На следующий день привезли столько девушек, что Абриза растерялась и возмутилась - среди них не было ни одной старше восемнадцати лет, а ей самой вот-вот должно было исполниться двадцать, и она уже один раз рожала. Следовало предпринять что-то, чтобы избавиться

от такого количества юных и прекрасных лиц, но это было посложнее, чем убрать с пути Джейран. В конце концов самых, на ее взгляд, опасных девушек удалось не допустить до царского харима... Но и тех, которые были куплены, вполне хватало для беспокойства.

– Она говорит, что еще вчера пыталась встретиться с тобой, но ее не пустили, о госпожа.

– А каково ее лицо? Она из дочерей арабов или из иноземок?
– спросила осторожная Абриза, вдруг вспомнив злейшую свою врагиню в Афранджи - тетку Бертранду.

– Она закрывает лицо краем тюрбана, о госпожа.

– Значит, евнухи по голосу догадались, что она женщина?

– Нет, по телосложению, о госпожа.

– Она молодая?

– Средних лет, о госпожа. И она в прескверном настроении!

Бертранду уже нельзя было назвать женщиной средних лет, и Абриза несколько успокоилась. Теперь главное было - достойно сойти вниз.

К ложу вели четыре узкие ступеньки, и она уже однажды чуть не съехала по ним на пол. Абриза не понимала, почему это в Хире считается особенной роскошью, но не препятствовала Ади аль-Асваду в желании осыпать ее дарами.

– Какое платье ты прикажешь подать, о госпожа?

Абриза подумала, что ей непременно предстоит еще сегодня встреча с аль-Асвадом. Раз уж сама судьба лишила его одной из двух невест, значит, он явится побеседовать об этом деле. И Абриза многого ждала для себя от этой беседы.

Аль-Асвад впервые увидел ее и стал рабом ее красоты, когда она была в зеленом платье...

– Найдите мне зеленое, о девушки!
– приказала Абриза, спускаясь с ложа. Пусть Масрур пошлет за купцами - мне непременно нужно сегодня зеленое платье из китайского шелка! А той женщине пусть скажут, что у меня нет еще в этом городе знакомых женщин среднего возраста, разве что...

Вдруг она вспомнила о той, что велела ее похитить, и держала в темнице без окон, угрожая смертью ребенка, и потом увезла ее впопыхах, и исчезла бесследно - а обнаружилось это, когда аль-Мунзир и Джудар ибн Маджид вели войско вслед за войском Джубейра ибн Умейра, торопясь в Хиру, и расспрашивали местных жителей, и узнали, что Джубейр ибн Умейр принял небольшой караван, который вез женщин, после чего женщины исчезли, а случилось это поблизости от Хиры.

Девушки были во дверце новенькими и не узнали бы Хайят-ан-Нуфус, а преданность толстого Масрура и прочих евнухов тоже пока вызывала сомнения...

– О девушки!
– воскликнула Абриза.
– Пусть войдут сюда вооруженные евнухи, сколько их там у меня есть! Я приму эту женщину, но только в присутствии всех своих женщин и евнухов!

Абриза не могла представить себе, что нужно от нее той пятнистой змее, но ожидала зла.

Нарджис побежала за евнухами, Абриза тем временем выбрала платье изумрудного оттенка, хотя и не такое, как хотелось бы, и села на скамеечку, чтобы девушки убрали ей волосы.

– Какое алоэ прикажешь ты зажечь в курильницах, о госпожа?
– спросила Хубуб, а может, Хамса, пока Нарджис прикладывала к лицу Абризы попеременно нити розоватого, желтоватого, прозрачно-белого - одному Аллаху была ведома его цена, но Абриза еще не знала, насколько редко он встречается, - и даже голубоватого жемчуга для перевивания кудрей и укладывания их вдоль щек.

– Какое из них самое дорогое?

– Какуллийское, о госпожа.

– Значит, его и зажигайте, - не в силах выговорить слово, услышанное впервые, распорядилась Абриза. Вспомнив вдруг самое важное, она вскочила со скамеечки и взбежала на ложе.

Там под большой подушкой, набитой кусочками беличьих шкурок, лежала джамбия, подаренная ей аль-Мунзиром, дорогая джамбия, чью рукоять украшала бирюза, спутница победоносных воинов.

Абриза схватила джамбию и задумалась, можно ли к зеленому платью надевать бирюзу. Так она и стояла в размышлении с клинком в руке, когда дверные занавески распахнулись и вошло около десятка вооруженные евнухов.

Евнухи расступились, Абриза соскочила с возвышения и увидела женщину, чуть выше себя ростом, чуть шире в бедрах, но конец тюрбана уже не закрывал ее лица, да и сам тюрбан она, войдя, сразу же сорвала, так что евнухи окаменели, переводя взгляд с незнакомки на свою госпожу и с госпожи - на незнакомку.

Сходство лиц было поразительное.

Эта женщина, одетая в мужской наряд, успела распустить черные волосы так, как распускала их сама Абриза, когда тетке Бертранде или служившим ей девицам не удавалось заставить ее заплести косы. И длины они оказались такой же, и так же завивались тяжелыми жгутами.