Шайтан-звезда (Книга вторая)

– О дядюшка, если они появятся тут, останови их и пошли в нашу лавку, – попросил мальчик, подавая милостыню. – Если же они не захотят идти, скажи им, что их ожерелье оказалось дороже, чем все мы думали, и оно принесло прибыль, и мой отец хочет поделиться с ними, потому что они принесли ему удачу!

Джейран и Хашим, видевшие и слышавшие все это из-за угла, переглянулись.

– Нет ли в этом ловушки для нас, о дядюшка? – спросила девушка. – Ведь от франков ждать добра не приходится.

– Может быть, эти женщины решили, что у тебя есть еще сокровища, подобные этому ожерелью, и пошлют своих рабов выследить тебя, чтобы напасть во время сна? – сообразил Хашим. – Нам только этого недоставало, о звезда! Вспомни, сколько золота мы привезли с собой! А наши мальчики отважны, но неопытны, и всякий пройдоха обведет их вокруг пальца, клянусь псами!

– Полагаю, что нам следует взять с них пример, – сказала Джейран. – Они собираются выследить нас – ну, а мы выследим их! И узнаем об их намерениях!

Джейран и Хашим затаились за углом.

Вскоре из лавки ювелира вышли те три женщины, причем первой выступала старуха, а за ней, переговариваясь, – две молодые. И, судя по их лицам и движениям, обе они были очень озадачены и озабочены. Мужчины подсадили их на громоздких коней, чьи длинные и тяжелые попоны сметали со щербатых плит мелкий мусор, и процессия двинулась прочь от лавки.

– Хорошо, что их лошади ростом с верблюда, – усмехнулся старик. – Мы сможем следить за ними издали.

Толпа расступалась перед горделивыми франками и смыкалась за ними, не выражая особого любопытства. Джейран и Хашим проследовали за всадниками едва ли не через весь город – и оказалось, что те остановились в хане, совсем неподалеку от хаммама, словно обычные купцы, хотя разумнее было бы поселиться в ближайшем христианском монастыре. Но, поскольку в этой части города христиане жили едва ли не с времен явления их пророка Исы, то франки даже за пределами монастырских стен чувствовали себя в безопасности.

Не менее двух дневных часов потрачено было на то, чтобы убедиться, что франки расположились в хане основательно, покидать его не собираются, посланцев не шлют и не принимают. Вступив в переговоры с владельцем этого почтенного заведения, Хашим уговорился с ним, что ежели старуха или кто-то из ее приближенных пошлют человека в город, то за ним пойдет один из невольников, и выследит, и потом приведет Джейран и Хашима к тому месту.

Он сделал это потому, что оба они, и Джейран, и Хашим, немало проголодались. Они не могли продолжать наблюдение, ибо видели уже не входящих и выходящих людей, а вносимые и выносимые корзины с едой.

И они пошли в комнату, которую предложил им для этой надобности владелец хана, и послали за уткой в подливе из сумаха, и за кебабом из молочного ягненка, и за кунафой из лучшей пшеничной муки – словом, за жирной и вкусной едой, которую не видели уже много дней. А добыча, которую они взяли в Хире, вместе с той, что прихватили в разоренном раю, вполне позволила бы угостить утятиной и кунафой всех жителей городка без особого ущерба для Джейран, Хашима и мальчиков.

После трапезы Хашим отлучился – и Джейран не стала выспрашивать, по какой надобности.

Но прошло время, необходимое для того, чтобы много раз справить эту надобность, а старик не появлялся.

Расплатившись с владельцем хана, обеспокоенная Джейран послала невольника заглянуть в домик с водой, и тот вернулся с сообщением, что Хашима там нет.

Это было по меньшей мере странно.

Девушка вышла из хана, и сразу же толпа подхватила ее. Не успев опомниться, она отдалилась от ворот и, окруженная людьми, пересекла площадь. Затем ее втянуло в извилистую улицу, проволокло меж глухой стеной и конским боком, так что отступить не было никакой возможности. Джейран заозиралась – и вдруг обнаружила, что большинство из сопровождающих ее мужчин – почтенные старцы, и они, держась вместе, наподобие отряда, увлекают ее в весьма определенном направлении.

Старцы переговаривались, а точнее сказать – перекрикивались, пока не достигли цели свои стремлений, и это был ряд высоких арок, наподобие эйвана, а за арками тянулась стена. Там девушка и увидела Хашима.

Старцы мимо него устремлялись к входу, а он стоял вплотную к стене, склонив голову чуть набок, и внимательно прислушивался к шуму голосов, идущему из распахнутых дверей. Джейран огляделась, задрала голову, увидела узкую угловатую башню с едва заметными зубцами – и поняла, куда их обоих занесло.

– Что это он делает тут? – удивилась Джейран. Меньше всего на свете она ожидала увидеть Хашима у дверей большой пятничной мечети.

Оттуда доносился такой шум, что прохожие останавливались, чтобы прислушаться.

– Уж не случилось ли там какой беды, от чего спаси и помилуй нас Аллах? – спрашивали они друг друга. – Не войти ли и не посмотреть ли? Там сидят престарелые шейхи – не скончался ли один из них?

– Вали! Вали идет! – раздались голоса и толпа, не дожидаясь приказа, расступилась, пропуская самого начальника городской стражи и его многочисленную свиту.

– Что там происходит, о правоверные? – вали, суровый и статный, с нахмуренными бровями, посмотрел на мечеть.

– Мы не знаем, о господин! Никто не знает! – раздалось из толпы.

Вали решительно направился в мечеть, и вооруженные стражники – за ним следом. Толпа притихла, ожидая, что из этого получится. В мечети наступила тишина, которая длилась ровно мгновение, а потом раздались новые вопли и оттуда выбежало несколько шейхов, из тех, кто помоложе. Впрочем, их тюрбаны по величине своей были достойны столетних, умудренных в богословии старцев.

– О враги Аллаха! – едва ли не хором взывали они, потрясая в воздухе кулаками. – О нечестивые!

– Ради Аллаха, что там у вас происходит? – накинулись на них с вопросами прохожие.

– Что происходит? Свершен подвиг доблести, о правоверные! И какова ему награда?!

– Что за подвиг доблести? – изумились люди, не ожидавшие, что за стенами мечети творятся такие дела.

– Подвиг великой веры и доблести, ниспосланной Аллахом! И он длился шесть дней, от субботы до четверга!

Джейран увидела, как Хашим посмотрел направо и налево, прижал локти к бокам, оскалился и устремился в гущу толпы. Старик что-то затеял – и вряд ли разумное. Она протиснулась следом.