Шайтан-звезда (Книга вторая)
Шрифт:
– Так ты знаешь мое имя?
– Салах-эд-Дин так громко вопил, гоняясь за тобой, что твое имя слышно было в Дамаске! Ну так что же ты скажешь о встрече мудрецов?
– Разумеется, встреча была, но при чем тут Сулейман ибн Дауд?
– Покончим с Сулейманом ибн Даудом, о несчастный! Мне безразлично, кто вас собирал и для чего он это делал! Я хочу знать, как сложится теперь моя судьба и судьба моей дочери! Наша ссора вышла лишь потому, что вам, магам, не нужно было, чтобы мы встречались до того дня, как ей исполнится двадцать лет! Говори же! Иначе, клянусь Аллахом, я пущу в ход куттар!
– Нет, о Шакунта, ты не сделаешь этого, ты ведь понимаешь, что тревожить прах Сулеймана
– Довольно о Сулеймане ибн Дауде! Какую еще ложь обнаружил ты в рассказе Салах-эд-Дина?
– Разве мало этой, о Шакунта? Удержи свой куттар!.. Ради Аллаха!..
– Что ты за творение Аллаха, о Барзах? Для чего ты устроил все это дело? Неужели не было у тебя иной заботы, кроме как похищать новорожденных младенцев? Если Салах-эд-Дин лжет, и Сулейман ибн Дауд не собирал вас, то он и своего перстня вам не обещал! Так ради чего же ты затеял все эти гнусности?
– Ради клада, о Шакунта…
– Что еще за клад? Разве мало нам было перстней, ожерелий, джиннов и прочих чудес, что в это дело замешался еще и клад? Перестань громоздить одну ложь на другую, о Барзах, иначе ты так и умрешь лжецом, и явишься к престолу Аллаха с ложью на устах!
– О Шакунта, ты ведь знаешь обо мне лишь то, что рассказал Салах-эд-Дин! А он приспособил нашу историю ко вкусу людей необразованных, и упростил, и забыл сообщить самое важное!
– Про свою дочь я узнала вовсе не от него, о несчастный.
– Ты хочешь сказать, что маг, которого ты нашла в Индии, все рассказал тебе об этом деле?
– Нет, о Мамед… о Барзах! Нет, он не все рассказал мне об этом деле! Вы, маги и звездозаконники, прекрасно умеете увиливать от прямых вопросов. Но власти над тем магом у меня не было, а власть над тобой у меня есть! Аллах послал мне встречу с тобой, и он заранее снабдил меня помощниками, а их – веревкой, чтобы связать тебя, и уж ты-то мне выложишь все, что знаешь, клянусь Аллахом!
– Убери куттар, заклинаю тебя, убери куттар!.. Ну вот, я так и знал!..
– Незачем тебе было вопить и дергаться, о несчастный. Ничего бы и не случилось.
– Разве ты стала цирюльницей, что бреешь правоверных и пускаешь им кровь? Горе мне, я ведь не могу переносить вида крови!..
– Да ты же не видишь ее! Она у тебя на шее, под бородой, и я уже стерла ее! И ее было ровно столько, сколько чернил потребно каламу, чтобы написать букву алиф! Как же ты последовал за мной в ту схватку, о Барзах?
– Вот именно – последовал! Я шел за тобой следом, плохо соображая, куда ты меня ведешь! А когда началось то побоище, деваться мне уже было некуда – ведь самым безопасным местом было место за твоей спиной, о Шакунта!
– В таком случае тебе пришлось прыгать взад и вперед, вправо и влево, а это при твоем сложении затруднительно.
– Вот и ты толкуешь о моем сложении, о Шакунта! А ведь именно с него все началось!..
– …И если бы Аллах послал мне иное сложение, то я не стал бы мудрецом, и не оказался собеседником аш-Шамардаля, и не возненавидел бы этого проклятого Сабита ибн Хатема!
Да будет тебе ведомо, о Шакунта, что полнота ценится только у зрелых мужей, а мальчишки не придают ей вовсе никакого значения. Я родился в семье сапожника, и раннее детство я провел на улице, и когда мы, мальчишки, затевали какую-то проказу, то все потом убегали, а я не успевал убежать, так что на мою голову сыпались всевозможные бедствия. И получилось вот что – поскольку лишь меня и успевали поймать, то всякий раз, когда
случалось какое-то недоразумение, соседи повторяли только мое имя! И я уже боялся выходить из дома, чтобы не замешаться в очередную дурацкую историю.И вот однажды, поссорившись с мальчишками, которые завлекали меня в какое-то новое безобразие, я забрел в мечеть. А время было не молитвенное, так что там сидели старики и говорили о различных областях знания. И я сел за их спинами, и слушал, и мне понравились их разговоры, так что я стал приходить туда каждый день.
Я чувствовал себя там в безопасности, о Шакунта!
Там не нужно было убегать и догонять, и наносить удары, и получать удары. Я слушал, запоминал, даже начал кое-что записывать, а было мне тогда уже восемь лет. И они, эти почтенные старцы, заметили меня, и расспросили, и я отвечал им так разумно, что они меня полюбили.
А потом в наш город пришел некий ученый муж по имени Гураб Ятрибский, и он посещал мечети, и вступал в споры с нашими учеными мужами, и вот после одного спора он настолько обиделся, что решил покинуть город. И я, несчастный, увязался за ним следом! Ведь он говорил красиво, и знал множество историй, и умел в споре белое сделать черным, а черное – белым.
– Может быть, он еще любил красивых мальчиков?
– А ты полагаешь, что я был красивым мальчиком, о Шакунта? Нет, он взял меня с собой, чтобы досадить моим учителям. Ведь он, кроме всех прочих дел, тогда примкнул еще и к звездозаконникам, а они не признают учения пророка. Вся склока вышла из-за того, что наши мудрецы не хотели его называть Гурабом Ятрибским, утверждая, что такого города больше нет, а есть Медина, и он, стало быть, – Гураб Мединский. А он им возражал, что не может город называться «Медина», ведь – «медина» – это всего-навсего старая и построенная по разумному плану часть любого города, и это – слово, обозначающее понятие, а не название, как слово «рабат» означает бестолково выстроенное предместье. А когда пророк Мухаммад бежал из Мекки в Ятриб, и число его приверженцев там умножилось, они стали считать свой город Градом ислама, единственным в мире подобным градом, почему ему и подобало отныне носить название «Медина». И мне доводы Гураба показались разумными, ибо если мы всякий город будем называть Городом, реку – Рекой, а гору – Горой, то невозможно будет путешествовать. И если мы пойдем по этому пути дальше, то обитатели всякой имеющей разумное название улицы начнут называть ее просто Улицей, и обладатель имени и прозвища начнет называть себя просто Человеком и требовать этого от посторонних!
– О Барзах, ты диктуешь мне трактат об именах или рассказываешь историю о подмене младенцев? Клянусь Аллахом, я не позволю тебе уворачиваться и уклоняться!
– Так вот, о Шакунта, Гураб Ятрибский привел меня в Харран, и я познакомился со звездозаконниками, и они учили меня, но у меня слабое зрение, о Шакунта, и я не мог заниматься наблюдениями, и из-за этого у меня были с их учениками вечные несогласия. Кроме того, я исповедую ислам, и я не хотел от него отказываться. И я ушел из Харрана, и посетил несколько городов, а потом меня познакомили с магом по прозвищу аш-Шамардаль, а что это означает – веришь ли, я до сих пор не знаю.
И он услыхал от меня историю моего разлада со звездозаконниками, и пожалел меня, и взял с собой, и привел к учителям, которые не требовали от меня нарушения законов ислама. И среди них было несколько магов, которые рассказали мне, что аш-Шамардаль – любимый ученик мага Бахрама, и постоянно навещает его, а маг Бахрам воистину велик, и владеет многими способами колдовства, и знает тайны заговоренных кладов, и повелевает джиннами, которых заклял еще Сулейман ибн Дауд… Не сверкай на меня так глазами, о Шакунта, я постараюсь больше не упоминать этого имени! И я узнал, что маг Бахрам сделал некоторых мудрецов и звездозаконников своими собеседниками и сотрапезниками, и в назначенную ночь присылает за ними подвластных ему джиннов, так как они все живут в разных климатах, кто – в Мерве или Нишапуре, а кто – в Фесе или Марракеше.