Шеф-повар Александр Красовский

Рассказав мне такую новость, Корней Несторович Нездоймышапка с любопытством поглядел на меня.

Я же в это время размышлял, почему в должностях завхозов и комендантов большей частью оказываются хитрожопые хохлы.

— Сколько хоть ей лет? — ради приличия пришлось поинтересоваться мне.

— Тридцать два, — улыбаясь во весь рот, сообщил комендант.

— Везет тебе парень, никому еще так не везло. — ехидно добавил он.

— На хрен такое везение, — мрачно думал я. — Жить в одной квартире с молодой бабой, это же пи…ц

— Слушай, Несторович, а нельзя ее куда-нибудь в другое место приткнуть, только не ко мне? — поинтересовался я.

— Не к кому, — развел руками комендант. — Мы уже и так и сяк прикидывали, ничего не получается. Если только арендный договор расторгать и вместо одной квартиры арендовать две однокомнатные.

— Ну, так арендуйте.

— Не получается, — с фальшивым сожалением сообщил Нездоймышапка. — финчасть не пропускает, на следующий год все уже расписано, а за аренду двух квартир надо будет платить на тридцать процентов больше, чем за одну.

Домой я шел в отвратном настроении. В принципе, ничего страшного в проживании в одной квартире с поварихой я не видел. Но, не дай бог, об этом узнает моя жена. Как она отреагирует на такую новость, я не представлял. Но, однозначно, плохо.

Глава 30

Так, как приезд новой поварихи, ожидался не скоро, я, постепенно, свыкся с изменениями в проживании и уже так сильно не дергался по этому поводу.

Первым делом начал готовиться к ее появлению в квартире, переехав в комнату Петровича и вставив внутренний замок в дверь, на всякий случай. Дело оказалось неожиданно сложным, пришлось по этому поводу договариваться с хозяином квартиры.

— Буду закрываться от покушений на свою честь, — с усмешкой думал я, проворачивая ключ в скважине.

Также на всякий случай поставил замок и во вторую комнату, а то, вдруг, новая соседка потребует, чтобы я уступил ей комнату с замком в дверях.

У Петровича комната выходила окнами во двор и вообще была уютнее, чем моя.

На дворе был уже апрель, когда приехала моя коллега.

Я, как раз весь в трудах и заботах, крутился у плиты, когда на кухню зашел комендант в сопровождении симпатичной молодой женщины. Невысокая, круглолицая, и черноволосая, она, на первый взгляд, казалась землячкой коменданта. А когда заговорила, после того, как была мне представлена, сомнения перешли в уверенность.

— Точно хохлуха, — подумал я, — Скорее всего стараниями Нездоймышапки здесь оказалась.

Новая повариха оказалась веселой и говорливой девицей. За пару минут она выложила всю свою подноготную. Естественно не рассказывая, каким образом устроилась на такую блатную работу.

Мне же с того момента, как эта парочка зашла на кухню, что-то было не по себе. И я никак не мог понять причину этого беспокойства.

Лишь, когда мы сели пить чай, я понял, что меня тревожило. В левом углу рта у девушки имелась небольшая язвочка миллиметра четыре в диаметре. А на шее с этой же стороны слегка выдавался увеличенный лимфоузел.

— Вы, наверно простыли, Любовь Михайловна? — как бы, между прочим, полюбопытствовал я.

— Да, в поезде продуло, — согласилась та. — Даже герпес на губе вылез.

— Болит, наверно? — сочувственно спросил я.

— Нет, как ни странно нисколько не беспокоит, — улыбнулась девушка и звучно прихлебнула чай из блюдца.

Корней Несторович с улыбкой слушал наш разговор. А у меня по спине забегали мурашки.

Долго мы не общались, моей новой напарнице надо было продолжить оформление документов и чтение инструкций. Я же, как только за ними захлопнулась дверь, надел перчатки и, сложив в мойку посуду, залил ее хлорным раствором.

Посидев пару минут, переоделся и отправился к нашей врачихе.

Кабинет Татьяны Викторовны Марковой находился в другом крыле здания, и пока я шел туда, все пытался выстроить в уме план разговора.

— Как обычно, у Татьяны Викторовны никого на приеме не было. И она якобы читала за столом медицинский журнал.

Увидев, кто к ней явился, она отложила журнал в сторону и, улыбаясь, спросила:

— Неужели наш повар заболел? Вы же вроде бы с Никодимовым интенсивно спортом занимаетесь?

— Татьяна Викторовна, — обратился я ней. — Мне нужно с вами серьезно поговорить.

Улыбка исчезла с лица женщины.

— Говори, внимательно слушаю.

— Вы в курсе, что к нам приехала новый повар?

— Конечно.

— А вы знакомились с ее санитарной книжкой?

На лице врачихи нарисовалось некое смущение.

— Нет, еще не успела. А в чем, собственно, дело? Александр Владимирович, говорите, не тяните резину.

— Да я и не тяну. Буквально несколько минут назад я имел счастье видеть свою напарницу. И, как мне кажется, у нее на губе имеется типичный твердый шанкр.

Врачиха после моих слов резко побледнела и молча смотрела мне в глаза. Потом звонко рассмеялась.

— Ох, и кого я слушаю! Александр Владимирович, если вы хорошо готовите, то занимайтесь своим делом и не лезьте, куда вас не просят. Вы же сами проходили медицинское обследование и знаете, как тщательно всех проверяют. Никакого шанкра у вашей коллеги не может быть.

Я встал:

— Хорошо, Татьяна Викторовна, ваша точка зрения мне ясна. Хотелось сделать все мирно и тихо, но, увы, не получилось.

Сейчас иду к послу, если он сегодня на месте и сообщаю, что отказываюсь работать с этой женщиной, пока у нее не обследуют кровь на бледную трепонему. Пусть вам готовит повар, возможно болеющая сифилисом. А я лучше пока дома посижу.

Маркова больше не смеялась, а раздраженно смотрела на меня.

— Ну, и где мне искать эту, вашу больную?

— Думаю, что она еще разговаривает с комендантом.

Татьяна Викторовна подняла трубку внутреннего телефона.

— Корней Несторович, будьте добры зайдите ко мне вместе с новой поварихой, да, и пусть она санитарную книжку с собой принесет.

А, ты, — повернулась она ко мне. — Отправляйся на свою кухню и займись делом. Нечего здесь маячить.

— Блин! Ну, что за невезуха, — мысленно сокрушался я. Все планы рушились, как карточный домик. Через неделю я должен был купить подержанную Волгу, естественно, того мизера валюты, что мне платили, на машину не хватало, и Ритта добавляла большую часть нужной суммы.

Короче, я рассчитывал в мае, уехать в отпуск на машине, а теперь отпуск не светит до приезда замены.

— Может, это не шанкр, и я зря поднял шум, — периодически думалось мне.