Шеф-повар Александр Красовский

Но пока все было мирно. Петрович, довольный моим появлением, не закрывал рта, болтая о всякой ерунде.

Во второй половине для меня все-таки вызвали к безопаснику. Полный нехороших предчувствий, я отправился к нему.

Когда я зашел в кабинет, Никодимов читал газету. К моему счастью это была Хельсинки саномат.

— Наверно, он провинциальные газеты не читает, — с облегчением думал я, видя, кактретий секретарь морщит лоб, пытаясь разобраться с финским текстом.

Оторвавшись от газеты, Никодимов поздоровался и перешел к делу.

— Слушай, Санек, говорят, ты занимался айкидо?

— Ну, да, занимался.

Собеседник оживился.

— Отлично, тут такое дело, я вообще то самбист. Хотелось бы форму поддерживать, а не с кем. Я помещение у посла выпросил под небольшой спортивный зал, не знаю, какой из тебя борец, но, может, попробуем тренироваться, устроим так сказать, передачу опыта.

— Понятно, — мысленно усмехнулся я. — Опять Петровича работа, кроме него никто не мог видеть из наших, как я разминаюсь по утрам на спортивной площадке.

— Здорово! — с чувством вслух воскликнул я. — Конечно, согласен, в одиночку можно только физическую форму поддерживать, да растяжку, в остальном без спарринга не обойтись.

— Ну, вот и хорошо, — улыбнулся Сергей Геннадиевич. — Тогда до вечера, встречаемся в зале. Найдешь без проблем. По главной лестнице спустишься в подвал и повернешь в коридор налево. Вторая дверь так же на левой стороне.

Я улыбнулся:

— Что-то у вас Сергей Геннадиевич все налево, да налево, нет, чтобы, как благородный дон, направо.

— Фантастику любишь? — сощурился Никодимов.

— Люблю, — признался я, ругая себя за длинный язык. — Особенно Стругацких.

— Ну-ну, — неопределенно пробормотал безопасник. — Ладно, иди, свободен.

— Чего вызывали то? — поинтересовался Петрович, когда я зашел на кухню и занялся делом.

— Никодимову напарник понадобился, борьбой заниматься, — сообщил я, аккуратно помешивая рассольник.

— Понятно, теперь вместе будете дрыгать руками и ногами, — ухмыльнулся тот.

— Ну, почему дрыгать? — оскорбился я для вида. — Будем приемы самообороны отрабатывать.

— Брось дурью маяться! — пренебрежительно махнул рукой собеседник. — Все ваши приемы ерунда. Против лома нет приема. Эх, помню, в молодости пойдешь в клуб на танцы, а там сразу присматриваешь, где в случае чего удобней кол из забора выдрать. Заезжали к нам на огонек и боксеры и борцы, как колом им по башке заедешь, никакие приемы не помогут.

— Это, да, — легко согласился я. — А теперь представь себе, что в руках у тебя ни кола, ни лома, что тогда делать будешь?

— Не знаю, — погрустнел Петрович. — Помоложе так убежал бы, а теперь, куда мне с таким пузом?

С этими словами он похлопал себя по объемистому животу и наставительно сообщил:

— Чтобы не попасть в такие ситуации надо по вечерам дома сидеть, а не болтаться по улицам.

Ближе к восьми вечера я зашел в в подвальное помещение, гордо названное Никодимовым — спортзалом.

Сам Сергей Геннадиевич уже был там. Одетый в спортивный костюм, он усердно разминался.

Я подошел к скамейке и начал переодеваться. Когда остался в одних плавках, Никодимов восхищенно воскликнул:

— Однако, у тебя и мускулатура! От природы, или качаешься?

— От природы, — буркнул я. Чего спрашивает? Знает прекрасно, что ни гирь, ни гантелей у меня не имеется.

Переодевшись, я тоже начал разминку. Проделав свой обычный разминочный комплекс, я приступил к растяжке. Никодимов удивленными глазами смотрел, как я сажусь на продольный шпагат. Увы, как ни старался, до Ван-Дамма мне было далеко, поперечный шпагат не давался, хоть ты тресни.

А, когда я сделал подряд пару фляков назад, Сергей Геннадиевич вообще потерял дар речи.

Да и тренер из него оказался хреновый. Пришлось брать тренировочный процесс в свои руки. Когда занимаешься два десятка лет это сделать нетрудно.

Напарник по тренировкам понял это сразу и без споров отдал инициативу мне.

Около часа мы с ним занимались отработкой трех приемов айкидо, а затем провели несколько схваток.

Проиграв их все, Никодимов, тем не менее, остался доволен.

— Ну, ты зверь! — сообщил он в очередной раз, поднимаясь с ковра. — Талант у тебя немалый. Чего ты, дурья башка, в большой спорт не пошел? Кто его знает, может сейчас бы в чемпионах страны ходил.

На его восторженную речь я только пожал плечами.

— Мой тренер так не считает.

— Ну, да, я не тренер, — поскучнел Никодимов. — Возможно, ошибаюсь. Но для меня ты прямо, как подарок судьбы. Так, что составляем план тренировок и вперед к победе коммунизма.

Я в принципе был совсем не против тренировок, впрочем, как и победы коммунизма, прекрасно зная, что она никогда не наступит. Наоборот, в голове появилась некая мыслишка, что Никодимов теперь будет сквозь пальцы смотреть на мои поездки к родственникам.

Выйдя вместе из здания посольства, мы разошлись в разные стороны. Никодимов жил в другом районе города.

Как обычно, тренировка после долгого перерыва оставила чувство неприятной усталости, К тому же я пару раз неловко упал на маты и сейчас левый бок досадливо ныл.

Но вечерняя неторопливая прогулка оказала свое действие. Когда я зашел в квартиру, боли в боку практически прошли, и чувствовал я себя значительно бодрей.

Петрович уже храпел в своей комнате. Я быстро сполоснулся под душем и улегся в кровать с мыслью, что последние несколько дней у меня слишком насыщенная событиями жизнь.

Как-то незаметно прошла зима. К родственникам до Нового года съездить больше не удалось. В октябре заболел Петрович и довольно серьезно. Его отправили в Союз, и мне пришлось работать одному. Ну, в общем, не одному, посудомойки и уборщица у меня в подчинении имелись. Но увы, с финками за жизнь особо не поговоришь.

Зато после Нового года комендант посольства сообщил мне неприятную новость.

А суть ее состояла в том, что скоро у нас появится второй повар, женщина, и самое главное, ее планируют поселить в одной квартире со мной.