Шеф с системой в новом мире

Мой разум был полностью поглощен этим процессом, превратившись в аналитический инструмент. Я уже начал составлять в голове карту бесполезных и ядовитых растений этого двора, когда мой слух уловил то, что заставило меня мгновенно замереть и вжаться в землю.

Это был не громкий крик, а тихий, но отчетливый хруст гравия под тяжелыми сапогами и низкий, ленивый говор. Патруль.

Сердце ухнуло куда-то в желудок, обдав меня ледяной волной страха. Я был на виду. Участок стены, который выбрал, был темным и считался укромным, но для дозора, идущего по верху стены, я буду как на ладони.

Я метнулся в ближайшую тень — к густому, колючему кусту дикой розы, который рос прямо у каменной кладки. Вжался в него, не обращая внимания на шипы, царапающие кожу сквозь тонкую рубаху и затаил дыхание, стараясь слиться с камнем и листвой.

Голоса стали ближе. Говорили двое.

— … опять всю ночь шататься, ноги до задницы сотрешь, — жаловался один, молодой и гнусавый. — А этот хмырь, Глеб, опять с меня три медяка стряс. Говорит, в кости ему проиграл. Да я с ним в жизни не садился!

— Меньше трепись, и уши держи открытыми, — ответил второй, голос которого был старше и глуше. — Управляющий сказал, после того как Морозовские на прошлой неделе у дальней заставы показались, дозоры усилить. Попадёшься ему — не три медяка, шкуру сдерут.

Они прошли прямо надо мной, по верху стены. Я видел их тени, пляшущие в неровном свете фонаря, который нес один из них. На мгновение они остановились. Я замер, превратившись в камень. Свет факела скользнул по стене, осветил верхушки кустов. Я был уверен, что они меня заметили и уже чувствовал тупую боль от удара древка копья, но старший стражник лишь сплюнул вниз и сказал:

— Пошли давай, игрун. До рассвета еще как до столицы раком.

Они двинулись дальше. Хруст их шагов и обрывки фраз становились все тише, пока окончательно не растворились в ночной тиши. Я выждал еще минуту, прислушиваясь к каждому шороху. Лишь убедившись, что они ушли, позволил себе выдохнуть. Руки слегка дрожали. Это было глупо и опасно, но отступать нельзя.

Я вылез из колючих зарослей, чувствуя, как по руке потекла тонкая струйка крови из свежей царапины, и снова опустился на колени.

Продолжил методично проверял каждое растение, создавая в голове каталог местной флоры.

И вот, под большим, раскидистым листом лопуха, я увидел невзрачное, стелющееся по земле растение с мелкими, мясистыми, сочными на вид листочками. Прикоснулся к одному из них. [Анализ].

[Объект: Портулак (дикий). Качество: Удовлетворительное.]

[Скрытые свойства: Содержит малые дозы Омега-3 жирных кислот, витамина C и альфа-токоферола (Витамин E). Примечание: Способствует эластичности сосудов, укреплению иммунитета и регенерации кожных покровов.]

Я чуть не рассмеялся вслух от радости. Это джекпот! Витамин С — прощай, цинга. Витамин Е — здравствуй, регенерация. А Омега-3… это пища для мозга, то, что мне нужно больше всего. Я аккуратно, стараясь не повредить корни, собрал весь кустик.

Вернувшись в свой тайник, не стал есть его просто так — я же повар. Рядом с поленницей нашлись несколько тонких перьев дикого лука. Ржавый обломок ножа послужил мне инструментом. Тщательно промыв листья портулака водой, которую заранее набрал в найденную у кухни треснутую кружку, мелко нарезал их, добавил рубленый лук и размял все вместе, чтобы они пустили сок.

[Создан новый рецепт: [Салат «Первая зелень» (простое)]]

[Эффекты при употреблении: [Укрепление иммунитета (очень слабый)], восполнение дефицита витамина C (малое).]

Я тут же съел этот салат. Вкус был простым, кислым, свежим, с легкой луковой остротой. После баланды и помоев он казался мне божественным нектаром. Я чувствовал, как мое тело с благодарностью принимает эту настоящую, живую пищу.

Это было не просто утоление голода. Я почти физически ощущал, как витамины впитываются в измученные ткани, как организм, словно засыхающее растение под первым дождем, жадно пьет эту скудную, но живительную влагу.

Эффект был несравним с мощным приливом сил от «Тоста „Отчаяние“». Воздействие более тонкое и легкое, но не менее нужное. Легкая, но уверенная поддержка изнутри.

В голове прояснилось, и на мгновение у меня возникла азартная мысль — не останавливаться. Прямо сейчас, пока во мне есть эта искорка жизни, рвануть дальше. Выполнить следующий пункт плана — белок. Добраться до курятника, найти выброшенные яйца, но я заставил себя остановиться.

Разум шеф-повара, привыкший к расчету и дисциплине, возобладал над азартом выжившего. «Шаг за шагом, Волков, — сказал я сам себе. — Без лишней суеты». Одна успешная вылазка не делает меня неуязвимым. Я все еще слаб, а эффект от салата скорее общеукрепляющий, а не энергетический. Рисковать всем ради еще одной сомнительной добычи этой же ночью будет глупо. Лучшая стратегия сейчас — это закрепить успех и не привлекать лишнего внимания.

Я тщательно убрал все следы своего пиршества, спрятал треснувшую кружку и ржавый обломок ножа в тайнике и, убедившись, что меня никто не видит, бесшумной тенью скользнул обратно к казарме.

Прокрасться внутрь незамеченным было не менее сложной задачей, чем выбраться. Скрипучая дверь, храп, который мог прерваться в любой момент, кто-то, ворочающийся во сне… Но я справился.

Когда снова лег на свои жесткие, колючие нары, мир ощущался уже совсем иначе. Да, здесь по-прежнему воняло потом и безысходностью. Да, солома по-прежнему впивалась в спину, но я заработал маленькую, но согревающую победу. Я засыпал не с сосущим чувством голодной пустоты, а с привкусом дикого лука на языке и с четким планом на завтра. Впервые за все время в этом аду заснул с надеждой.

Следующий день был таким же адом, как и предыдущий. Тот же рев Прохора, те же неподъемные ведра, тот же тупой нож и горы грязных овощей, но я уже воспринимал все это по-другому. Унижения и боль больше не были моей единственной реальностью. Они стали временным, досадным препятствием на пути к моей цели. Весь день, выполняя механическую работу, я мысленно прокручивал план предстоящей ночной вылазки, оценивал риски, выбирал лучший маршрут к курятнику.

Когда ночь снова опустилась на крепость, а казарма наполнилась храпом моих товарищей по несчастью, я был готов. Сегодня я был сильнее, чем вчера и шел за белком. За яйцами, которые должны стать следующим кирпичиком в фундаменте моего возрождения.

Я направился к хозяйственному двору, где, по моим наблюдениям, находился курятник. Воровать целые яйца или, не дай бог, кур, было чистым самоубийством — за такое здесь вешали без разговоров. Я не собирался этого делать, а надеялся на другое. На человеческую лень и страх и моя надежда оправдалась.

Рядом с курятником была небольшая ямка, куда, видимо, сбрасывали отходы. Там, среди перьев и помета, я увидел их. Три яйца. Все три с трещинами на скорлупе.

Я осторожно поднял их, ощущая их хрупкость. Моя первая мысль была такой же, как у любого человека из моего времени: «Какое расточительство!». И тут же следом вторая, более важная: «Почему? Почему не отдать их слугам? Нам, поварятам? Для нас это был бы пир!»