Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1]

Прач выругал надзирателей и надулся, а тут, словно ему в упрек, 7-го числа я арестовал своих молодцов, обвиняя их в продаже тулупа и армяка.

Келчевский взялся их допросить.

Один из них, рыжий здоровый парень с воровской наглой физиономией, назвался государственным крестьянином Московской губернии Александром Петровым, а дру­гой — любимским мещанином Иваном Григорьевым. Они заявили, что ходят без дела, ищут места, а что до Никитиной, то такой не знают и никаких вещей ей продавать не носили. Уперлись на этом и конец. Мы их посадили. Я занялся проверкой паспортов, но там все в порядке. Вызвали Никитину, та или из боязни, или вправду, только не признала ни того, ни другого.

А между тем во мне уверенность, что это имен­но одни из «душителей», была так крепка, что это передалось и Келчевскому, и тот продолжал дер­жать их в тюрьме.

Время шло. Я продолжал свои поиски, но безуспешно. Мои арестанты сидели, и Келчевский также безуспешно разговаривал с ними. Убийства с удушением продолжались. Я уже начал падать духом, как вдруг опять случай пришел мне на помощь.

Я уже выше упоминал про шайку грабителей, действовавшую в это же время в Петербурге. Она состояла всего из шести человек, и тому же Келчевскому было поручено производить по этому делу дознание. Я никогда не упускал случая присутствовать при его беседах с преступниками, если у меня выпа­дало свободное время. Он тоже, в свою очередь, никогда не отказывал мне в этом и, должен сказать, что если впоследствии, уже будучи начальником сыскной полиции, я умел добиваться признания там, где мои помощники совершенно терялись, то этим я целиком обязан Келчевскому. С десяти слов он умел поставить допрашивае­мого в противоречие с самим собой, загонял его, со­вершенно сбитого с толку, в угол и добивался, наконец, правдивого рассказа.

Так и тут. Разоблачение шайки происходило быстро: роли каждого определялись тотчас, преступления устанавливались, вещи отыскивались.

В тот раз, о котором я повествую, он допрашивал Крюкина, старого рецидивиста. Окончив допрос, он вдруг сказал ему:

3/4 Плохо твое дело, я бы, пожалуй, помог тебе, если бы и ты нам помог...

Лицо Крюкина оживилось надеждой.

3/4 Вам, ваше благородие?

3/4 Где, с кем сидишь?

3/4 Нас много. Восемь!

3/4 А Иванов с тобой?

3/4 Душитель-то?..

Я чуть не подпрыгнул, но Келчевский сохранил полное спокойствие. Он кивнул и сказал:

3/4 Он самый! Дознай от него, скольких он удушил и с кем...

Крюкин покачал головой:

3/4 Трудно, ваше благородие! Действительно, говорил, что душит и вещи продает, а больше ничего. Мы его даже спрашивали: «Как?» А он выругался и говорит: «Я шутил». Ребята сказывали, что знают его, ну а как и что — подлинно никто не знает.

3/4 Ну, а ты узнай! — сказал Келчевский и отпустил его.

3/4 Значит, наша правда! — воскликнул я, едва гра­бителя увели.

Келчевский засмеялся:

3/4 Наша! Я давно это чувствовал, да конца вере­вки в руках не было. А теперь все дознаем!

3/4 Вызвать Иванова?

3/4 Непременно! И он тотчас написал приказ, чтобы ему отпустили из тюрьмы Иванова.

Через полчаса перед нами стоял этот Иванов. Нагло улыбаясь, он отвесил нам поклон и оста­новился в выжидательной позе.

3/4 Ну, здравствуй, — сказал ему ласково Келчевский. — Сидеть еще не надоело?

Этот допрос происходил 2-го апреля, и, значит, Иванов сидел без малого три месяца.

Он передернул плечами.

3/4 Известно, не мед, — ответил он. — Ну, да я думаю, что господа начальники и смилостивятся когда-нибудь.

Келчевский покачал головою:

3/4 Вряд ли! Суди сам: Петров говорит, что ты душил извозчиков, а я тебя вдруг отпущу!

3/4 Петров?! Ах, он... — воскликнул Иванов.

3/4 Что Петров, — продолжал Келчевский. — И ты сам говорил то же...

3/4 Я?!

3/4 Ты. Крюкину говорил, Зикамский и Ильин тоже слышали. Хочешь, позову их?

3/4 Брешут они. Ничего я такого не говорил.

3/4 Позвать?

3/4 Зовите. Я им в глаза наплюю...

3/4 А что от этого? Все равно сидеть будешь, поймаем еще двух, трех. Поверь, они дураками не будут. Все тебя оклевещут. Благо уже сидишь. Петров-то все рассказал...

Иванов стал горячиться:

3/4 Что рассказал-то? Что?

3/4 Сказал вот, что вещи продавали...

3/4 Ну, продавали. Что еще?

3/4 Что ты душил...

3/4 А он? — закричал неистово Иванов.

3/4 Про себя он ничего ие говорил. Ты душил и грабил, а продавали оба, — спокойно ответил Келчевский.

3/4 Он так говорит! — тряся головой и свер­кая глазами, закричал Иванов. — Ну так и я тогда! Пиши, ваше благородие! Пиши! Теперь я всю правду вам расскажу.

Келчевский кивнул головою и взял перо.

3/4 Давно бы так, — сказал он. — Ну, говори!

Иванов начал рассказывать, оживленно жестику­лируя:

3/4 Убивать, действительно убил. Только не один, а вместе с этим подлецом, Петровым. Удушили извозчика, что в Царское ехал. Взяли у него только это, больше ничего не было.

3/4 Какого извозчика? Где? Когда?

3/4 Какого? Мужика! Ехал в Царское, обратно. Мы его на Волховском шоссе и прикончили. В декабре было.

3/4 Так! Ну, а вещи куда дели? Лошадь, сани?..

3/4 Лошадь мы, как есть двадцать восьмого декабря, в Цар­ское с санями увезли. Сани продали Костьке Тасину, а лошадь — братьям Дубовицким. Там же, в Царском. Они извоз держат…

3/4 Какая лошадь?

3/4 Рыжая кобыла. На лбу белое пятно, и одно ухо висит.

3/4 А сани?

3/4 Извозчичьи. Новые сани, двадцать рублей дали, а за лошадьдвадцать пять.

3/4 А полушубок? Армяк?

3/4 Это тоже у Тасина, а другой — у солдатки. Тот самый, на чем поймались. А остальную одежду, и торбу, и сбрую — в сторожку на Лиговке.

3/4 В какую сторожку?

3/4 В караульный дом, номер одиннадцать. Туда все носят. Сторожу! Вот и все. А что Петров указывает на меня одного, так он брешет. Вместе были, вместе пили...

3/4 Ну, вот и умный, — похвалил его Келчевский. — Теперь мы во всем живо разберемся. —Он написал распоряжение о переводе Иванова в дру­гую камеру и отпустил.

Едва тот ушел, как я вскочил и крепко пожал руку Келчевского.

3/4 Теперь они все у нас! Надо в Царское ехать!

3/4 Прежде всего, его сиятельству доклад изготовить!

3/4 Вот Прач-то обозлится!

Мы засмеялись...

На другой же день о деле было доложено графу Шувалову, и он распорядился тотчас начать энергичные розыски в Царском Селе, для чего командировал меня, Келчевского и еще некоего Прудникова, чиновника особых поручений при губернаторе.