Шефы тоже плачут
Шрифт:
– Блин, прости… Я задремала.
– Вызывай такси и срочно ко мне. Или хочешь, я за тобой приеду?
– Не надо. Срываться с места ближе к ночи - нехорошая идея. Я скоро буду.
–
Фыркнув, я отключила связь и бросилась за вещами в спальню. На кровати уже стояла собранная заранее сумка. В ней - зубная щётка, косметичка, сменное бельё, туфли и платье. Последнее - предмет моей особой гордости. Я не особо любила все эти неудобные одёжки, высокие каблуки, боевой раскрас на лице, но завтра мне хотелось быть особенно красивой. Стоять рядом с Орловским, представляя наши блюда гостям, гордиться шедеврами, которые мы умеем с ним создать, и чувствовать себя королевой вечера.
Вызвав такси, я наскоро огляделась, сунула на всякий случай любимую поваренную книгу с собой, и через десять минут уже ехала по направлению к Ольгино, испытывая самый настоящий шквал эмоций.
– Значит, осматривайся. Изучай, где что лежит. Сковородки здесь, тарелки сегодня привезли новые. Я ещё алкоголя заказал, надо будет утром
встать пораньше, доставят к семи.Я впервые видела Орловского таким. Он заметно нервничал, хоть и старался это скрыть. На столе в кухне стояла непочатая бутылка виски, рядом с ней - вино.
– Эй, шеф!
– мягко окликнула я его, когда он принялся в третий раз крутить ручки духовки.
– А?
– Всё нормально ведь?
Он остановился как вкопанный, распрямился и перевёл на меня невидящий взгляд. Запустил руку в волосы, взъерошивая их, и ответил:
– Не знаю.
Мне особенно остро захотелось в этот момент подойти и просто обнять его. Прижаться, делясь своими силами и уверенностью, что всё будет хорошо. Как бы ни прошёл завтрашний день, мы уже достигли многого - принимаем участие в таком проекте, умеем прекрасно готовить. И ещё… мы есть друг у друга, и это неизменно. Но вместо того, чтобы сказать Орловскому всё это, я улыбаюсь кривовато и усаживаюсь за стол.
– Тогда давай немного поболтаем, обсудим ещё раз всё, что уже обсуждали не раз, а потом попробуем хоть немного поспать, идёт?
Конец ознакомительного фрагмента.