Шекспир должен умереть

– Ну, наконец-то явился, мой старый друг! А я уж думала, вы со Снежной Королевой разошлись, как в море корабли!

Проговорив эту приветственную реплику, Роза (а она была в костюме средневековой леди) с таинственным видом кивнула чуть в сторону. Я проследил по направлению этого кивка и вздохнул почти с облегчением: на низкой скамеечке среди зрителей в первом ряду чинно сидела Соня, усиленно делая вид, что в упор не замечает моего появления. Пришлось подыграть даме.

С блаженной улыбкой восторженного туриста, посетившего увлекательное шоу, я приблизился к скамейке и легким движением отодвинул в сторону сидевшего рядом с Соней полноватого блондина, после чего уселся на его место, любезно извинившись перед парнем:

– Sorry!

Разумеется, при этом я абсолютно не замечал Соню. Я шумно вздохнул, бросил взгляд на свои часы и громко произнес, с лукавой усмешкой подмигнув Розе-Мимозе, которая наблюдала за данной сценкой с ехидной полуулыбкой:

– It’s time to start, dear!

Сразу после моих слов, произнесенных с великолепным оксфордским прононсом, представление началось. Первым делом потух свет, заставив все общество восторженно-испуганно охнуть, а какую-то дамочку в самом дальнем от меня углу – истерически хохотнуть.

Тут же все помещение наполнилось жутковатой и таинственной музыкой – именно под такую в фильмах про вампиров происходят самые жуткие события. Одновременно началась игра света – потрясающие оптические эффекты, когда световые вспышки различного цвета, возникая там и тут по стенам и потолку, неожиданно высвечивали чьи-то жутковатые физии, когтистые лапки и оскаленные морды.

Соня рядом со мной сидела молча, не издавая ни испуганных криков ужаса, ни малейшего предынфарктного ойканья; пришлось и мне держаться из последних сил, дабы не завопить от ужаса, окончательно упав в глазах моей красавицы.

Между тем к завываниям и мрачным аккордам внезапно весьма эффектным образом присоединился могучий храп – его раскаты доносились откуда-то из самого темного угла, невольно заставив всех зрителей уставиться в том направлении. Тем эффектнее было явление призрака убийцы: в определенный момент он неожиданно появился в ярко вспыхнувшем алом круге света в прямо противоположной стороне. Естественно и натурально, его появление сопровождалось зловещим карканьем.

Разумеется, все зрители с любопытством переключились на данный персонаж, который никуда не исчез и казался вполне осязаемым: то была фигура в черной тунике до пола, с иссиня-бледной маской на лице – зловещий оскал, выпученные глаза и всклокоченные волосы. В высоко поднятой правой руке парень держал кинжал.

– А-а-а-ахх, боже мой! – тонко взвизгнул отодвинутый мною блондин и прижался чуть плотнее ко мне.

Разумеется, я поспешил отодвинуться от парня, тем самым коснувшись Сони, которая с негодованием отпихнула меня от своего царского тела. В это время храп стал еще громче; тут же осветился портрет, висящий слева на стене: приятный господин в старинном костюме, небрежно облокотившийся о спинку кресла, – с надписью в самом низу: «Сэр Фалк Гревилл». Все зрители, прочитав ее, зачарованно выдохнули: «А-а-ах!»

Действие стремительно продолжалось. Неожиданно из портрета, словно ожив, пронзенный лучами разноцветных прожекторов, шагнул человек – по всей видимости, сам сэр Гревилл. Во всяком случае, его нечеткая в мерцании света фигура хоть и была наряжена во вполне современный спортивный костюм, но маска на лице соответствовала внешности классика, пусть и с несколько мистическим оттенком – мертвенная бледность, оскаленный рот. Гревилл довольно бодро промаршировал в центр зала и замер перед зрителями, спиной к окаменевшей фигуре зловещего убийцы.

Зал выдохнул, а я ухмыльнулся. Как хотите, но, по всей видимости, у этих британцев неплохое чувство юмора: раскатистый храп, до сих пор доносившийся непонятно откуда, и спортивное облачение сэра Гревилла! Наверняка организаторы шоу продумали эти мелкие вроде бы на первый взгляд детали с общей благой целью: не дать зрителям воспринимать сценку чересчур реально, чтобы, не дай бог, ни у кого не случился сердечный приступ.

Между тем шоу продолжалось: в мерцающих сполохах цветомузыки в центре зала замерли две фигуры: благородного Фалка Гревилла и его убийцы. На какие-то секунды весь свет разом потух, погрузив зал в кромешную тьму и вызвав очередной всплеск вскриков и визга. Мгновение жуткой тьмы, и узкая полоска вспыхнувшего алого луча внезапно осветила жутковатую картину: бледное лицо-маска Гревилла, за его спиной вверх взмывает рука с кинжалом…

Мой сосед справа восторженно завизжал от почти откровенного наслаждения ужасной картинкой. И тут же все вновь потонуло в черной бездне. Я подумал, что наступивший момент просто идеален для того, чтобы, словно невзначай, приобнять до сих пор дующуюся на меня Соню. Я осторожно высвободил руку и начал движение в направлении тонкой талии лучшей девушки на свете. В зале на пару секунд повисла зловещая тишина, которую неожиданно нарушил очередной раскат храпа, а следом за ним – отчаянный вскрик, завершившийся жутковатым хрипом. Тут же что-то рухнуло рядом со мной, и отчаянно завизжала моя Соня.

Согласитесь, в подобной тьме сразу не поймешь, что к чему. Я пытался руками откинуть от Сони нечто большое и тяжелое, выкрикнув одно слово: «Свет!» Но у театралов все шло четко по сценарию: зазвучала торжественная музыка, предвещающая жуткий конец с трупом Фалка Гревилла, и только затем вспыхнул свет.

После возни в темноте я уже был готов увидеть нечто ужасное, и все-таки, каюсь, я едва язык не проглотил. Представьте себе: бледная, как смерть, Соня с округлившимися застывшими глазами и сэр Гревилл в спортивном костюме, лицом ткнувшийся ей в колени. Завершение картины: олимпийка на спине Гревилла вся набухла от крови, из самого центра торчит кинжал.

Пару секунд в зале царила тишина. Наконец все тот же блондинчик справа издал полный подлинного ужаса пронзительный вопль. Недолго думая, я взял тело за плечи, аккуратно опустил его на пол и вовремя подхватил Соню – моя красавица без единого звука хлопнулась в обморок. А что бы вы делали, если бы вам в колени гукнулся свеженький труп?

Народ, словно кто-то включил звук, задвигался, закричал, загудел, заплакал. Над трупом стоял растерянный актер-«убийца» – парень стянул маску с лица и обалдело пялился на бутафорский кинжал в своей мелко дрожащей руке.

– Не понимаю, – произнес он дрогнувшим голосом. – Меня кто-то оттолкнул и… Неужели он на самом деле убит?..

Эти слова стали своего рода сигналом «Занавес!». В тот же момент откуда-то появились активисты театрального кружка «Влюбленные в Шекспира», Роза-Мимоза – в числе первых.

– О, господи, что с тобой, Нат?! – Она жутко побледнела и без сил рухнула на колени перед трупом. – Нат, Нат, ты ведь жив, тебя еще можно спасти?

И эта сумасшедшая немедленно принялась трясти труп за плечо. Пришлось срочно вмешаться. Я аккуратно скинул бесчувственную Соню на руки икнувшего от неожиданности парня, появившегося вместе с Розой, а сам решительно отстранил рыдающую невесту.