Шекспир, рассказанный детям

Лембы — интуитивно или сознательно — уподобляются в этих своих цитатных отступлениях скрупулезным ученым, каким-нибудь археологам, например, оберегающим черепки умершей цивилизации. Но нет, о чем речь?! Какие черепки?! Шекспир вечно жив, вечно молод. Шекспир распространяет свое влияние на все века и страны, воскресая то в пророческих намеках, то в повторенных сюжетах, то в изысканном способе мышления, то в философской метафоре, а то и в жанре, учрежденном по его негласному рескрипту.

Попросту говоря, Шекспир раскрепостил человеческую мысль, показал на собственном примере, что перегородки и условности идеологических норм проницаемы во всех направлениях, а стало быть, эстетика может обращаться в этику, лирический монолог — в философский трактат, равно как и наоборот (о чем и свидетельствуют последующие искания Честертона и Булгакова).

г

л

И вот сегодня, читая детектив, мы ясно видим: основоположником этой жанровой тенденции должен считаться Шекспир; у истоков сыщицкой литературы стоит принц Гамлет, расследующий убийство своего отца; «Мышеловка» — один из первых в изящной словесности показ криминалистического эксперимента. И отметим: еще в начале девятнадцатого века, за десятилетия до Эдгарда По, Аембы поняли: пружину сюжета можно закрутить за счет уголовной тайны.

Легкой стопой шествует Шекспир по мировой поэзии, и особенно по русской, вступая в диалог, скрытый и открытый, с Пушкиным и Тютчевым, Цветаевой и Гумилевым, Антокольским и Анненским. Нужно ли искать подтверждение в ссылках? Откройте наугад любой том любого из названных — и сотен неназванных,— всюду, буквально всюду вы услышите отзвук Шекспира. Я пишу эти слова — и открываю наугад книги, выдернутые (наугад же!) с книжной полки. Нет-нет, не думайте, не о тургеневской статье «Гамлет и Дон Кихот» сейчас заговорю. Ни о чем таком очевидном. А вот, например, об актере Владимире Рецепторе, у которого есть прекрасные стихи о Гамлете. Или — еще охотнее — о Владимире Высоцком, выходящем на подмостки своей жизненной трагедии с речениями Шекспира:

С друзьями детства перетерлась нить. Нить Ариадны оказалась схемой.

Я бился над словами «быть», «не быть», Как над неразрешимою дилеммой.

Наверное, даже наверняка, это не самое сильное, что написано по мотивам Шекспира, но, вполне вероятно, самое дневниковое, непосредственно пережитое через Шекспира — и его фразеологию.

Фразеология... Шекспировская метафоричность — уверен, именно шекспировская — пронизывает все наше сегодняшнее мышление — даже в самых далеких от поэзии сферах. Когда я слышу на лекциях по физике о «правиле пловца» и «правиле буравчика», в памяти тотчас огненными буквами возникают «пращи и стрелы яростной судьбы». Эго — образы, клишируемые и тиражируемые впоследствии. И когда у Арнольда Тойн-

V.

J

би в его «Постижении истории» нам попадаются заголовки типа «ритмы распада», то рифма к ним отыскивается у того же Шекспира в том же «Гамлете» («распалась связь времен!»). Не говоря уже о явном пристрастии философа к материализации абстрактных понятий, которое восходит к тем же Гамлетовым монологам. Сравните, например, понятийные идиомы политика меча и политика «машины в р е м е н и» (о мыслителях тоталитарного, с одной стороны, и утопического толка — с другой). Это ведь снова те же «пращи и стрелы яростной судьбы».

К Тойнби я обратился не потому, что нет другого подходящего сопоставительного материала. Он лежит у меня на письменном столе, впервые у нас изданный, после полувекового замалчивания, в 1991 году. Иначе говоря, читал я его на днях. Иначе говоря, информацией пользуюсь абсолютно свежей, хоть в телевизионный эфир выпускай.

Но перейдем к категориям Вечности — этого, по выражению Тойнби, Божественного Вечного Сейчас. Именно с такой позиции четко различимы некоторые особенности Шекспира.

Откуда, предположим, эта рецидивирующая склонность человечества возобновлять время от времени шекспировский вопрос, судебный процесс об идентичности Шекспира самому себе? Корни этого неуспокаивающегося любопытства глубоки. Шекспир влечет к себе, как Екклезиаст, как Евангелие. Тайна Шекспира — почти как тайна Бога. А как утверждают высшие эксперты, «Бога не видел никто никогда» (Иоанн, I, 18). Но стремление человечества постичь тайну Бога неостановимо. В аналогичном положении и тайна Шекспира.

А с точки зрения сугубой науки, Шекспир — наиреальнейшая реальность, открывающая дорогу к пониманию важных эстетических закономерностей и истин. Тот же «Гамлет» — это вся мировая литература в сжатом варианте: детектив — и Достоевский, текст и подтекст, сюжетность и психологизм, юмор с иронией — и их драматическая изнанка. «Гамлет» (и не он один, весь прочий Шекспир — тоже) — это геологический разлом, сквозь который просматриваются все пласты мировой литературы, не только прошлые, но и будущие.

Для концовки у меня припасена фраза из немецкого мыслителя Иоганна Готфрида Гердера, скончавшегося в самом начале девятнадцатого века, за четыре года до лэмбовс-

ких «Рассказов из Шекспира». А вернее, не припасена,— только что, с первой попытки распахнуть книгу попалась на глаза. Вот она, эта фраза: «Каждому растению суждено отцвести, но, отцветая, растение разбросает семена, и живое творение обновится: Шекспир не был Софоклом, Мильтон — Гомером, Болингброк — Периклом, но каждый из них на своем месте и в своем роде был тем, чем те древние,— на своем месте и в своем роде. Итак, пусть каждый стремится на своем месте быть тем, чем он может быть в цепочке вещей; этим только и должен быть каждый, а иное невозможно».

Нет, возможно! — отвечает послешекспировская история Шекспира.

Нет, возможно! — отвечают Аембы.

Пускай это только риторика, но такая, в которую хочется верить!

А. Вулис

Макбет 3 Отелло 20

Сон в летнюю ночь 38 Гамлет 54

Венецианский купец 73 Зимняя сказка 93 Как вам это понравится 109 Много шума из ничего 131 Буря 149

Ромео и Джульетта 168 Два веронца 190 Укрощение строптивой 208 Все хорошо, что хорошо кончается 225 Комедия ошибок 241

Цимбелин 259 Мера за меру 276 Король Аир 297 Послесловие. 317

^..Держать... зеркало перед природой...» А. Вулис <"йГ>

ЛЕМБ Мэри и Чарльз ШЕКСПИР,

РАССКАЗАННЫЙ ДЕТЯМ

(новая редакция)

Книга подготовлена совместно с издательством «Скифы»

Редактор Е. В. Леонова Художественный редактор М. К. Гуров Технический редактор Н. Г. Новак Корректор И. В. Крюкова