Шелест 3

Вернувшись к охотничьему домику одарённые, в основном унтера, устраивались поудобнее и уходили в изнанку. И когда возвращались в реал, на их лицах не оставалось и следа от недоверия, только радость, и вера в будущее. А в-вы как думали! Фирма веники не вяжет, фирма веники плетёт!

Так как с инициацией пока было покончено, я решил не возвращаться в полк. Сейчас просто незачем. А вот в Москву наведаться очень даже нужно. Поэтому старшему отбыть отсюда в ночь, я с моими боевыми холопами направился в столицу.

Есть у меня кое-какие вопросы, которые как раз созрели и требовали решения. Заодно повстречаюсь Долгоруковой. А вот сопровождать её в полк не буду. У неё для этого имеются компаньоны и охрана предоставленные отцом. Её высочество не спешит выказывать батюшке недоверие. И правильно делает. Незачем плевать в колодец, из которого ещё испить придётся.

Опять же, у меня своих забот полон рот, и нам не по пути. Во всяком случае, смысла пока никакого и ей придётся обойтись без посещения мест Силы. Тут у меня так же есть кое-какие планы не терпящие отлагательства…

— Здравствуйте, Степан Иванович, — войдя в знакомый узкий и длинный кабинет, поздоровался я.

— Здравствуйте, Пётр Анисимович. С чем пожаловали? Неужели решили осчастливить нас новыми «Разговорниками», которые так взбудоражили всю столицу, что в лавке у Полякова не протолкнуться? — встретил меня Шешковский.

— Вот знал я, что вы непременно об этом заговорите, — пристроив на столе глухо брякнувшую торбу, произнёс я.

— Что это?

— Три десятка комплектов «Разговорников». Так сказать, в дар родной Тайной канцелярии. Но если нужно больше, тогда уж к Полякову.

— Амулеты, это дело хорошее. Но вы ведь не даром их отдаёте. И что же желаете получить взамен? Говорите, Пётр Анисимович, глядишь не откажу.

— Просьба у меня к вам, Степан Иванович. Не могли бы вы командировать в Дикопольский полк опытного экспедитора.

— Так у нас там вы имеетесь, сударь.

— Очень смешно. Я конечно могу разбирать следы, сыскать кого, или раскрыть преступление, но в тайной работе ничегошеньки не смыслю. А тут ведь надо подсылов выявлять, осведомителями обзаводиться, да много чего. И не каждому оно даётся. Вот мне такое точно не по плечу. Да и времени нет, вон, всё больше по личным поручениям великой княгини ношусь, холка в мыле.

Нет, я не дурак. И да, я понимаю, что в полку наверняка уже имеется соглядатай. Причём вполне возможно и из прошедших инициацию. Ведь могли же его убедить в том, что доносить он станет только на благо Долгоруковой, потому как она молода и неопытна, а царь батюшка позаботится о ней, да оградит от ошибок, которые она может сотворить по младости лет.

Говорить кому бы то ни было, даже друг другу о развитии дара и волколаках она запретила строжайше, и любого, кто о подобном заговорит велела рассматривать как предателя. Если кто со стороны, то это непременно подсыл, которого следует либо скрутить, либо, если не получается, убить. Только потому тайна пока и держится. Будь иначе и нас уже взяли бы в оборот. Это ведь не парочку волколаков в месяц обращать, а целый конвейер по прокачке дара.

Так вот, подсыл однозначно есть. Но мне нужен тот, кто имеет опыт оперативной работы, чтобы не мне этим заниматься, откровенному дилетанту, а человеку компетентному в этих вопросах. И потом, всегда ведь лучше знать, кто именно твой противник, а не теряться в догадках. Понятно, что он будет работать в первую очередь на Тайную канцелярии, и только потом на великую княгиню Долгорукову. Но тут всё дело в мотивации. Двойной агент, звучит как-то приятнее.

— Получается, что вы мне взятку предлагаете, — осуждающе покачал головой Шешковский.

— Да какая взятка, милостивый государь, вот что вы такое говорите, — подскочил я, весьма натурально изображая крайнюю возбуждённость. — Я же не о личной выгоде пекусь, а об общем деле. Или государю не нужен захват Азова и выход к морю? Желающих же помешать предостаточно. Да хоть те же князья. А ну как у Марии Ивановны получится. Ведь казаки разок уж сподобились, глядишь опять пособят, и тогда их светлостям только локти кусать. А так, и сам не гам и другим не дам.

— Вы чего так всполошились, Пётр Анисимович? — откинувшись на спинку стула, улыбнулся Шешковкий.

— А чего вы меня в непотребстве обвиняете.

— Вот ничуть не сомневаюсь, что случись нужда, и вы не остановились бы перед взяткой.

— Не остановился бы. Но сейчас не тот случай, — разглаживая перед собой несуществующую скатерть, и не подумал отпираться я.

— Будет вам экспедитор. Одного из лучших командирую.

— Вот за это спасибо.

— Завтра навестит вас дома.

— Вот, — я выложил перед Степаном Ивановичем «Разговорник». — Так нам найти друг друга проще будет.

— Вы куда-то собрались?

— Говорю же, я за личного порученца у Марии Ивановны, и пока она в стенах корпуса грызёт гранит науки, мне оказана честь носиться по белу свету с разными поручениями.

— Хорошо, он свяжется с вами, — забирая амулет, заверил Шешковский.

Выйдя на парадное крыльцо, я зябко повёл плечами. Всего-то три дня, а погода резко изменилась. Уже второй день мелкая пронизывающая морось, сменяется обильными дождями. Две ночи кряду уже подмораживало, на стенах, заборах и деревьях наледь, которая днём не спешит осыпаться, хотя морозы и отступают. На мостовой гололёд такой, что у подкованных лошадей ноги разъезжаются. Не сегодня, завтра выпадет снег.

Стоило мне выйти из дверей, как от обочины в стороне отъехала бричка с поднятым кожаным верхом и подкатила ко мне. Ну вот удобней мне в ней, чем в подаренной карете, даже во в такую непогоду. Та всё больше отстаивается на каретном дворе. Хотел было подарить родителям, но они отказались. Зато заказали такую же бричку как у меня. Говорю же, она куда практичней, хотя и не такая представительная и задувает её.

— Куда? — поинтересовался Хруст, сидевший на козлах с вожжами в руках.

— На съёмную квартиру.

— Слушаюсь, — коротко кивнул он.

До места добрались быстро и без проблем. Я по обыкновению прошёл через чёрный ход в сопровождении Зимы, и поднявшись на этаж отпёр квартиру своим ключом. Хотя и в этот раз квартира встретила меня характерными запахами необжитого помещения, тем не менее в ней находились гости.

Трое господ возрастом за пятьдесят, одетых как дворяне, но имеющие весьма потасканный, и я бы сказал, бомжеватый вид. Спившиеся и опустившиеся представители благородного сословия. М-да. Глядя на них, это звучало сущей издёвкой над дворянством. Ну да ничего, я из них ещё сделаю людей. Против их воли, но тут уж ничего не попишешь.