Шелест алой травы

Самым паршивым в моей ситуации было то, что я не знала, достаточно ли хорошо прячу свою чакру. Мне нельзя было двигаться — иначе не смогла бы сдержать тот тонкий баланс между сокрытием и использованием дзюцу. И, самое главное, мне нельзя было разведать обстановку с помощью Кагура Шинган.

Дрожащая от холода и страха Помидорка-чан — величайшая гроза шиноби Кусагакуре! Не зная, когда минует угроза, невозможно планировать какие-то действия. Поэтому я так просидела до заката, а потом, на всякий случай, всю ночь. И лишь когда первые алые лучи солнца осветили горы, с облегчением встала и расправила затёкшие ноги.

Пока я ожидала врага, у меня было множество времени на раздумья. И, помимо перебирания в уме всех своих драгоценных знаний, мысленных экспериментов с чакрой и дзюцу, а также придумывания новых техник, я сделала то, что необходимо было сделать давно. Приняла решение насчёт своих дальнейших действий. Да, это опасно. Да, это может закончиться плачевно. Да, я сильно рискую. Но я отправлюсь в Северную Крепость — в то самое место, куда меня направил Ублюдок. Мне нужно встретить настоящих шиноби, необходимо столкнуться с ними и узнать, чего стоят мои усилия. Ну а несколько шрамов я уж как-нибудь перетерплю.

========== Глава 15 ==========

Крепость была скорее огромной длинной стеной, что, змеясь, перегораживала долину и скрывалась за холмами. Исполинское сооружение вряд ли могло помочь против одинокого шиноби, умеющего скрываться от сенсоров, либо же достаточно быстрого, чтобы не обратить внимание на пытающихся его перехватить куса-нинов. Но, судя по ещё не ликвидированным проломам в стене, эта штука была достаточно эффективна — иначе противник просто не стал бы тратить время на такие глупости, как разрушение препятствия, по которому можно просто пройтись.

Чтобы хоть как-то объяснить свое опоздание, я придумала красивую сказочку, в которой меня перехватили какие-то шиноби без протекторов. Для чего я им была нужна? Ну, из-за красных волос — они решили, что я Узумаки! Кто знает, возможно кто-нибудь, услышав имя этого клана, не сможет удержать язык за зубами, и я узнаю о своём прошлом.

Злодеи держали меня в какой-то пещере, в надежде подороже продать. Однажды ночью я обнаружила неплотно закрытую решётку, выбралась из своей тюрьмы и по памяти отправилась к своим замечательным соотечественникам. Жаль, что не имею ни малейшего понятия, как выглядит этот Орочимару, иначе честь схватить в плен восхитительную Помидорку-чан выпала бы ему.

Для поддержания своей легенды я приняла вид, вызывавший бы жалость даже у самого жестокосердного подонка. Одежда моя была изодрана и покрыта запёкшейся кровью. Тело изранено и исцарапано. На запястьях — шрамы, покрывшиеся струпьями. Лицо осунувшееся и похудевшее — совет Буншин-чан долго подбирал самый ужасающий внешний вид. Конечно же, вещей при мне не было — похитители вряд ли оставили бы мне хоть что-то. Но и рисковать своими сокровищами, спрятав где-нибудь в лесу, я не могла. Конечно же, скрыть что угодно не было ни малейшей проблемой, ведь Хенге — величайшее дзюцу в мире.

Как обычно всё бывает с планами, они не пережили столкновения с реальностью. Меня перехватил патруль в паре сотен метров от стен. Двое чунинов, заметив несчасную Помидорку-чан с подкашивающимися ногами, подбежали, схватили меня и потащили в крепость. Все попытки заговорить немедленно пресекались. Видимо, ублюдки знали, кто я такая, потому что сразу же протащили меня по маленькому городку одноэтажной деревянной застройки прямиком в госпиталь. И там, сдав на руки миловидной девушке в форме ирьёнина, отбыли восвояси.

На этот раз вопросы последовали. Но они были риторическими.

— Где ты была? — спросила девушка. Я приготовилась начать рассказывать свою историю, но она не стала слушать. — Если бы ты прибыла вовремя, столько жизней удалось бы спасти!

Ну конечно же! Как будто кого-то интересует, что со мной случилось!

— Я… Меня…

— У нас множество раненых! Быстро, приступай к своим обязанностям! — отрезала ирьёнин.

— Но ведь я ранена, я устала с дороги… — интересно, Сука, что ты сейчас выберешь, жизнь или смерть?

— Это несущественно! Давай, не мешкай!

Весьма ожидаемо. Я оглядела огромный низкий барак со множеством деревянных лежанок, на которых находилось множество куса-нинов и мысленно поёжилась. Если бы я попала сюда до Чунин Шикен, то быстро последовала бы за мамой.

Меня схватил за руку какой-то шиноби (он даже не был медиком!) и потянул к ближайшему раненому.

— Пожалуйста, не надо! — прокричала я. — Дайте мне хотя бы отдохнуть и поесть! Я ведь тут умру!

Ну конечно же, меня никто не послушал. Кого интересуют мольбы девушки, которая, прожив всю сознательную жизнь в Кусагакуре, так и не стала своей? Эти ублюдки…

— Стой! Что ты делаешь? Оставь её в покое!

А вот это было что-то новенькое. Я сфокусировала взгляд и увидела девушку моего возраста, генина, склонившуюся над одним из больных. Её кожа была цвета кофе с молоком, белые волосы напоминали о сенсее Наруто, а глаз, выглядывающий из-под свисающей чёлки, завораживал своим узором — концентрические круги по светло-серой радужной оболочке. Она тоже не была ирьёнином, возможно, пришла кого-то проведать.

— Заткнись, Рьюзецу! Она может помочь твоему Накамуре!

— Юичи и так выздоравливает! Посмотри на неё! Если в таком состоянии у неё забрать чакру, она просто умрёт!

Что же, Рьюзецу. Ты об этом не знаешь, но сегодня твой счастливый день. Ты первый куса-нин, которого не покарает Свирепая Помидорка!

Естественно, её никто не послушал. И, естественно, кусать меня было бесполезно. Моя чакра — это я. Я — это моя чакра. Сосредоточение моего ума и моего тела теперь подчиняется только моей воле, и ничьей другой.

Когда какой-то забинтованный ублюдок укусил меня за руку, брезгливо стараясь выбрать место подальше от других укусов, ему в рот последовала лишь мизерная частичка моей чакры, способная взбодрить, но бесполезная для исцеления. И как только почувствовала, что грязный рот подонка начал тянуть из меня жизнь, я обмякла и вполне натурально изобразила обморок. Моя чакра отражала то, что демонстрировало моё тело — стала слабой и незаметной.

— Эй, оставьте её! Вы что не видите, достаточно! — спасибо, Рьюзецу, но слова генина не помогут.

Я ведь тоже генин. Или всё-таки помогут?

Ну конечно же! С чего я подумала, что мой «обморок» что-то изменит? Меня кусали ещё не раз. Но после второго укуса я стала незаметно преобразовывать высасываемую чакру. Сдавленные хрипы моего пациента стали сладчайшей музыкой.

Итак, эксперимент номер один: раненый шиноби слабо отличается от зайца, резонанс чакры его точно так же парализует.