Шелест кукурузного моря

– С добрым утром, – зевнул Андрей. – Я тоже вырубился.

– Мы проехали? – я посмотрел в окно. Дождь уже перестал лить, и даже солнечные лучи начали пробиваться сквозь трещины хмурых тяжёлых туч.

– Выходим-выходим, – водила повернулся всем корпусом к нам и начал выгонять нас, размахивая рукой, – я в гараж, обратно не повезу, – отвернулся, и послышался звук зажигалки. Салон снова наполнился запахом табака.

– Видимо, да, – вздохнул Андрей. – Пойдём? – кивнул в сторону двери, и я, схватив рюкзак, направился к выходу.

Мои ноги моментально намокли, как только кроссовки коснулись земли, точнее, дна глубокой лужи. Не успев предупредить о ней, я услышал, как Андрей сматерился, выпрыгнув из маршрутки за мной. Дальше мы шли, издавая смешные звуки влажной обувью, и даже не пытались сдержать смех: мой кроссовок присвистывал на каждый правый шаг, а его кеды – скрипели, как уезжающая в сторону гаражей старая маршрутка.

Конечная находилась в паре остановок от той, где встретились вчера, и мы решили, несмотря на то, что я хромаю, всё же пройтись до неё пешком, а оттуда по домам. Точнее, пешком решил я, а Андрей поддержал, сказав, что может поплевать на мою ногу для скорейшего заживления, ведь его располосованная уже совсем не болит благодаря волшебной слюне. Я сердечно поблагодарил, но отказался.

– Поздравляю с первой татуировкой, – сказал он мне, когда мы шли вдоль дороги и периодически увиливали в сторону от проезжающих машин, чтобы нас не окатило грязью.

– Что? – не догнал я.

– У тебя слип-тату. – Затем ткнул пальцем мне в левую щёку: – Вот здесь.

– Слип? – я потёр её ладонью, чувствуя неровности кожи.

Такие внезапные касания со стороны Андрея заставляли меня вздрагивать. Никогда ещё так не реагировал на чужих людей, но меня это не пугало, а наоборот – хотелось ещё. А вот желание как раз и пугало.

– Да, от слова «sleep» – спать, – пояснил Андрей.

Моё знание других языков оставляло желать лучшего, хотя это слово было, конечно, знакомо. В школе вообще типа учил французский, но и там еле дотягивал до тройки. Сашка постоянно надо мной угорала. Говорила, что никуда мне с родины не деться, ведь я даже не знаю наш второй язык – русский матерный. Дома у нас никто не матерился, и чтобы случайно не вырвалось, я решил, что вообще не буду так ругаться нигде.

– Супер, самое безболезненное нанесение. – Я наконец убрал ладонь и, засунув руки в карманы шорт, продолжил: – И что же там изображено?

Мы свернули в сторону дворов, но Андрей пошёл по тропинке за домами: по бокам от неё росла высокая трава и куча кустарников, – и я двинулся за ним. Он оглянулся на меня и притормозил.

– Это прямо как по кофейной гуще гадать, – сказал, шагая рядом и всматриваясь в моё лицо. – Ну, я вижу кота. Точно, кот.

– Мне прям везёт на котов в последнее время, – фыркнул я, и тут же перед нами пробежал – я был уверен, тот самый – чёрный котёнок. Я оступился и грохнулся в мокрые кусты. – Ах ты ж!

Он что, следил за мной?! Скоро гулять по району будет небезопасно, блин.

– Ты в порядке? Давай руку, – я взялся за протянутую ладонь, и мне помогли подняться на ноги. Ветки не сразу хотели отпускать мой рюкзак, но ветви Андрея победили.

Руки все расцарапал, шорты порвал, нога теперь вообще отваливалась. Класс!

– Похоже, у меня какое-то особенное проявление аллергии на котов! – возмутился я, глядя на мелкого пакостного чёрного монстра. – Ну-ка кыш отсюда! – погрозил ему кулаком, и тот ускакал дальше по своим важным кошачьим делам.

– Да уж, ну у тебя и видок, – ржал Андрей. – Ты как будто на войне побывал.

Лучше родителям дома на глаза не попадаться. Придётся притвориться, что я лёг спать пораньше, ссылаясь на плохое самочувствие из-за жары. Всегда прокатывало. А вот как оправдать потом свой синяк под глазом – пока не придумал.

– Кажется, мне теперь до дома только ползком, – я попытался сделать шаг – но всё, не мог. Острая боль пронзила ногу, и я зажмурился из-за неё, закусив губу.

– Как ты умудрился до семнадцати дожить вообще? Давай сюда, – Андрей отобрал у меня рюкзак и закинул сбоку от своего. – Упирайся, – махнул рукой на свою шею, намекая, что готов помочь мне добраться до дома как раненному солдату до госпиталя.

Наверное, нормально, что он проявлял такую отзывчивость и непосредственность. Ведь я так и считал, что Андрей другим просто не может быть, но от одной мысли, что мы практически будем обниматься, меня немного потрясывало. Ну, то есть если бы это был кто другой – Толик или Стас, например, – то я бы о таком даже и не задумывался. Я пытался, конечно, не подавать виду, по крайней мере, надеялся, что со стороны незаметно моё смятение, и, положив на его широкие плечи руку, опёрся, стараясь не виснуть всем своим весом. Андрей обхватил меня за талию, и мы медленно, но верно стали шагать дальше: он уверенно, непоколебимо, будто каждый день на себе таскает по шестьдесят с лишним килограмм, а я – вприпрыжку, неказисто и смущаясь, наверняка, до красноты своей слип-тату на щеке.

– Спасибо, ты мой герой, – усмехнулся я, скорее, чтобы себя же и расслабить. Шутки шутками – они всегда успокаивали, словно дорогое лекарство от нервов. Вино, например. – Боюсь, мне из дома вообще выходить нельзя, а то инвалидом останусь.

– Ну, хотя бы неделю точно дома сиди, – согласился Андрей. – И каким только образом ты того длинного хмыря победил? – посмотрел на меня.

– Эй, это я его так называю, – удивился я. Он будто точно умел читать мысли. Прохожие оглядывались на нас, одаривая сочувствующим взглядом. Только вот кого именно, я так и не понял.

Мы подошли к большому перекрёстку и встали у светофора.

– А чего ты на него вообще налетел? С виду ты – тепличное растение.

Слишком честный удар ниже пояса. Андрей был прав, поэтому его слова и воспринимались колко. Сначала мне хотелось его толкнуть и с гордо поднятой головой свалить в закат, но ведь бесполезно: уйти сам всё равно не мог, а гордо ползти вряд ли бы получилось.

– Нет, – вслух отрицал я. Зелёный свет – зебра под ногами: одна полоска, вторая… десятая. – Енот не может быть растением. А вообще, просто он – придурок.

Мы оказались на другой стороне и двинулись в сторону той самой остановки. С неба снова начал покрапывать дождь, и вдалеке даже сверкнула молния.

– Аргументный аргумент. И какие у тебя критерии придурков? А то вдруг я тоже попадаю под них.

Прогремел гром.

– Нет, ты не придурок, ты же ёж, – я посмотрел на его влажные волосы. Повязка уже сползла на лоб, по которому то ли капелька пота стекала, то ли дождя. Наверное, прохожие сочувствовали всё же Андрею: тащить два рюкзака и меня – не самое простое занятие.