Шелест трав равнин бугристых
Шрифт:
Удачное место отыскалось на левом западном берегу реки за высоким откосом. Тут крупные камни, каждый размером с автобус, лежали компактной группой, вероятно, отколовшись друг от друга. Или вылезшая из земли скала растрескалась по верху? Вот тут и нашлась узкая, с полметра, вертикальная щель, расширяющаяся вглубь метров до полутора-двух. Да ещё и с развилкой, откуда проход вправо был узок и выводил на крутой склон, А влево — снова расширялся и в обход глыбы возвращался обратно на восточную сторону в десятке шагов от входа.
Здесь Петя и набил два ряда кольев, переплёл их лианами, заполнив пространство между плетнями каменными обломками, землёй, разным деревянным мусором, нашедшимся поблизости — главное было, чтобы не далеко таскать. Крышу положил из длинных жердей — вот уж где пришлось потрудиться, отсекая лишнее
Узкий проход заделал на манер нужника — и чтобы другие не лазили, и самому не надо выходить наружу в случае чего — ведь определённо будет в этих краях дождливый период на два-три месяца. Словом — получилась вполне подходящая пещерка — чуть тесноватая, но уютная и защищённая. Расположилась она на самой верхушке небольшого холмика — метров полтораста до реки по умеренно крутому склону. Связанная верёвками решетчатая дверь, очаг с дымоходом в самом просторном месте — в развилке, топчаны в широком проходе — спать на одном ложе с Граппой Пете не хотелось. Во-первых — тревожила она его… в определённом смысле. Во-вторых — рыгала и шумно портила воздух, что заметно снижало уровень встревоженности. В-третьих — лягалась во сне, что снова будоражило юное воображение.
Вечереет. Спала жара. Толстые палки пылают в пламени костра, чтобы потом, когда они станут углями, на их ровном жаре приготовился похожий на зайца грызун — только уши у него значительно короче. Петя уже насадил добычу на вертел и приготовил рогатые опоры под его концы — сегодняшний ужин будет обильным.
За спиной вход в их искусственную пещеру. С остальных сторон — открытая площадка, дальний край которой пропадает из виду, уходя под уклон в сторону реки. И вот от этого уклона, размахивая копьём, с рёвом несётся на него голый мужчина. Естественная реакция на подобную помеху… выхватив пылающую головню за ещё не занявшийся конец, юноша, словно городошную биту, послал её точно в лицо нападающему. Тот увернулся, да так ловко, что ухитрился перехватить горящую палку не обжегшись. Развернулся и убежал.
Это же проделали ещё три таких же обнажённых дикаря, появившихся в поле зрения буквально через секунду после первого. Только разворачивались они без головни — с одними принесёнными с собой копьями в руках.
— Зачем приходили? — спросил Петя у подруги, пожирающей голодными глазами совершенно пока сырого грызуна.
— Огонь погас, — ответила та и судорожно сглотнула слюну.
Подойдя к верхнему краю склона, удалось рассмотреть, как голпузая четвёрка переплывает реку, удерживая над головой заметно дымящую ветку — ни пламени, ни свечения тлеющего угля не видно с такого расстояния в не слишком сгустившихся пока сумерках. Наблюдая за дикарями, парень пытался понять — почему он ни капельки не испугался. Видимо, дело в том, что напавшие люди малы ростом, худощавы и ужасно неказисты на вид — при драке он легко свалит любого ударом кулака. А то и насовсем зашибёт. Конечно, острые копья в руках этих жилистых ребят — опасная штука. Но почему-то Петя не сомневается, что сможет избежать поражающего удара — успеет отклониться или отбить… рукой или палкой… бэмц! Пловец выронил головню почти на середине речушки, и она мгновенно погасла. Не получилось у ребят доставить огонь к родному кострищу. Вот видно, как торчащие над поверхностью головы развернулись и начали движение назад. Ещё можно разглядеть руки, удерживающие над водой копья.
Любопытно, а как факелоносец одновременно тащил и оружие и головню? Как-то Петя на это не обратил внимания. Ну да, видно, не слишком удобно было мужику, вот и макнул он пылающую палку. И теперь явно последует новый визит борцов за огонь и попытка силового изъятия очередной головни.
С одной стороны, можно взять в левую руку пустую корзину поплотней в качестве щита, а в правую палку длиною с метр и провести с этими карликами урок хороших манер, да только — тернист путь педагога. Опять же не чувствует Петя в себе таланта Песталоцци. Ну и риск пропустить тычок острым копьём…
Можно спрятаться в пещере и позволить охотникам с удобством «украсть» огонь… да вот только, где гарантия, что они ничего при этом не набезобразничают? Нет, обязательно требуется проявить активную жизненную позицию, но без членовредительства.
Выбрав
сразу четыре головни, юноша подошел снова к месту, с которого открывался вид на шествующих в его сторону питекантропов. И, как только дистанция сократилась до приемлемой, поочерёдно запулил в их сторону по ярко тлеющей с одного конца палке. Сверху, да по высокой навесной территории, они улетели далеко, были мгновенно подхвачены и… на этот раз каждый из пловцов тащил вожделенную дымящую добычу.Трое уронили, а потом, уже на берегу завязалась какая-то идиотская драка — видимо с задачей справилась низкостатусная особь, у которой немедленно попытались отобрать символ успешности. Увы, потасовка состоялась на мелководье и закончилась очень печально — последняя из палок рухнула в речку и мгновенно погасла.
Граппа подошла:
— Отдай им, — сказала и протянула ещё несколько шающих дровеняк.
Петя спустился вниз по склону к самому урезу воды, прошел до конца косы и забрел в речушку по колено — что-то не тянуло его сегодня плавать. Размахнулся, и забросил на противоположный берег все четыре головни одна за другой. Долетела третья.
Соседи, на этот раз без драки, потащили её в сторону своего жилища, не обратив внимания на то, что и четвёртый снаряд доброй воли достиг суши и теперь дымился в траве никому не нужный.
— Ныр стал сильным и побил Фота, — доложила девушка, когда Петя вернулся к костру. Она подкладывала в огонь новые палки, взамен потраченных на недавних гостей — после изъятия из пламени девяти поленьев подряд куча разгорающихся дров сразу сделалась слишком маленькой для осуществления кулинарных планов текущего вечера.
— Почему они не попросили огня? — полюбопытствовал парень.
— Чужим никогда ничего не дают. Надо отбирать, — поделилась Граппа внезапным откровением.
— Это я им чужой. А ты ведь чья-то дочь. Кого-то из этих людей. Разве отказала бы ты им в том, чего у тебя достаточно?
Дикарка долго молчала, глядя на занимающееся пламя и осмысляя вопрос:
— Просят того, кто заставляет. А ты им чужой.
Вот это новость! Оказывается — он считается тем, кто заставляет. Хотя, да — девушка подчиняется ему всегда. Случается — неохотно. А иногда и вовсе только делает вид, будто приступила к исполнению распоряжения, а потом быстренько «забывает» о порученном деле и откровенно «динамит» Петины просьбы. Но прямо ему ни в чём не перечит. То есть — всё, как у людей. Сделала вид, будто покорна воле сильного, но и ни малейшей поддержки от неё не дождёшься. Отсюда — вывод. Не забывать ей напоминать и вообще, всячески подталкивать по любому важному вопросу. Хотя, обычно ему проще сделать что-то самому, чем добиться дисциплины и порядка в их маленьком племени. Ведь теперь понятно, что Граппу в её бывшей семье… или стае — больше не считают своей, хотя, конечно, знакомства с ней не забыли.
Уход же человека в другую группу — дело обычное. По крайней мере — женщины. Во всяком случае, налицо сложившийся обычай. Или некие его признаки. Ну и Граппа, покинувшая своих, постаралась быть им полезной. Хотя, с другой стороны, что это за странное правило — ничего не давать чужим?
Между тем, судя по зарубкам на календарной палочке, приближался период жары — самое время запасать зерно. Почему-то захотелось вдруг каши, хоть бы и самой надоевшей — из веничной травы. Ну или из других злаков, вкусом поблагородней.
— Граппа. Мне надо побывать там, где я жил раньше, — ужас, какой бедный этот питекантропский язык, на нём трудно выразить более сложную мысль.
Девушка взяла копьё, повесила на плечо сумочку с трутом и огненными камнями. Некоторое время думала над тем, какую из шляпок надеть в дорогу, но остановила выбор на канотье:
— Идем. Я готова.
— Завтра на рассвете, — внёс ясность юноша. Он с интересом наблюдал короткие решительные сборы питекантропини — вот уж где чувствуется совершенно иной подход к жизни, к ценностям, к комфорту. Удобная пещера, которую они отстроили, утварь, множество самых разных инструментов и приспособлений — всё это без колебаний бросается. Нет, совсем другой народ живёт в этой эпохе. Аскетичный, равнодушный к судьбе имущества. Хотя, чуть больше чем за год Петя дважды начинал практически на пустом месте и оба раза как-то устроился. Но на этот раз он пойдёт знакомой дорогой и хорошенько подготовится к тяготам и лишениям неблизкого пешего пути.