Шелкопряд

– Но почему?

– Потому что в нем очень тяжело умирал наш общий друг Джо. Он ненавидел больницы, отказывался от лечения. К тому времени, как он впал в кому, дом пришел в жуткое состояние, а сам Джо, который при жизни был настоящим Аполлоном, превратился в мешок костей, кожа просто… Кончина его была страшной, – выговорил Фэнкорт, – да еще Дэниел Ча…

Лицо Фэнкорта застыло. Он пожевал губами, словно в буквальном смысле съел остаток фразы. Страйк выжидал.

– Интересная личность Дэн Чард, – проговорил Фэнкорт, с ощутимым усилием выдвигаясь из тупика, в который сам себя загнал. – Я считаю, то, как он описан в «Бомбиксе Мори», – это самый большой промах Оуэна; впрочем, грядущие поколения вряд ли будут обращаться к «Бомбиксу Мори» как к источнику тонкого психологизма, вы согласны? – коротко хохотнул он.

– А как бы вы описали Дэниела Чарда? – спросил Страйк.

Фэнкорт, похоже, удивился такому вопросу, но, с минуту подумав, ответил:

– В моем окружении Дэн – самый несостоявшийся человек. Он занимается делом, которое знает, но не любит. Его влечет молодое мужское тело, но он ограничивается изображением его на бумаге. У него масса внутренних запретов и самопридирок, чем, собственно, и объясняется его преувеличенная, болезненная реакция на эту карикатуру. Дэном всегда помыкала мать, чудовищная особа, светская львица, одержимая патологическим желанием передать сыну семейный бизнес. Мне кажется, – сказал Фэнкорт, – я бы мог сделать из этого интересный сюжет.

– Почему Чард отклонил книгу Норта? – спросил Страйк.

Фэнкорт опять пожевал губами, а потом сказал:

– Знаете, я неплохо отношусь к Дэниелу Чарду.

– У меня сложилось впечатление, – заметил Страйк, – что в какой-то момент между вами пробежала черная кошка.

– С чего вы так решили?

– На юбилейном фуршете вы сказали: «Признаюсь, не ожидал когда-нибудь вновь оказаться в издательстве „Роупер Чард“».

– Вы там присутствовали? – резко спросил Фэнкорт, и Страйк кивнул. – С какой целью?

– Я разыскивал Куайна, – ответил Страйк. – По поручению его жены.

– Но, как теперь нам всем известно, она прекрасно знала, где он находится.

– Нет, – сказал Страйк. – Это вряд ли.

– Вы в самом деле так считаете? – спросил Фэнкорт, склонив набок свою большую голову.

– Да, именно так, – ответил Страйк.

Вздернув брови, Фэнкорт пристально разглядывал Страйка, словно музейный экспонат за стеклом.

– Значит, вы не осуждали Чарда, когда он отклонил роман Джо Норта? – Страйк вернулся к основной теме.

После короткой паузы Фэнкорт признался:

– Вообще говоря, осуждал. По какой причине Дэн передумал издавать эту книгу, может объяснить только Дэн, но мне видится так: в прессе пошла волна по поводу состояния Джо, обыватели всколыхнулись из-за того, что в его готовившейся к публикации книге даже не пахло раскаянием, и Дэн, который прежде не понимал, что у Джо настоящий СПИД, пришел в панику. Он не хотел, чтобы его имя ассоциировалось с банями и со СПИДом, а потому сообщил Джо, что по зрелом размышлении решил его не издавать. Это был низкий, трусливый поступок, и мы с Оуэном… – Еще одна пауза; как давно Фэнкорт не объединял себя с Куайном? – Мы с Оуэном считали, что это и убило Джо Норта. Он едва удерживал ручку, он практически ослеп, но отчаянно пытался завершить книгу. Мы чувствовали, что только работа дает ему жизнь. И тут Чард присылает письмо, в котором сообщает, что контракт аннулирован; Джо прекратил работу и через двое суток умер.

– Здесь прослеживается сходство, – сказал Страйк, – с судьбой вашей первой жены.

– Ничего похожего, – вяло возразил Фэнкорт.

– Ну почему же?

– У Джо была действительно стоящая книга. – На этот раз молчание затянулось. – С чисто литературной точки зрения, – добавил Фэнкорт. – Разумеется, такая точка зрения – не единственная.

Он допил вино и жестом дал знак бармену повторить. За соседним столиком актер, не переводя дыхания, продолжал свои россказни:

– …говорю: «Ненатурально – и хрен-то с ним: что ж мне, по-вашему, руку себе отпилить, что ли?»

– Вам, должно быть, пришлось очень трудно, – сказал Страйк.

– Да, – желчно отозвался Фэнкорт, – можно, наверное, и так сказать: «трудно».

– Вы потеряли близкого друга и жену в пределах… пары месяцев, да?

– Да, в пределах нескольких месяцев.

– Неужели все это время вы продолжали писать?

Фэнкорт раздраженно, снисходительно хохотнул:

– Представьте, да: я продолжал писать! Это моя профессия. Разве кому-нибудь приходит в голову задавать вам вопрос: «Неужели вы продолжали служить в армии, когда на вас свалились трудности личного свойства?»

– Да нет, – беззлобно сказал Страйк. – А что вы писали?

– Эта вещь так и не увидела свет. Я забросил свою книгу, чтобы закончить роман Джо.

Официант поставил перед Фэнкортом второй бокал вина и отошел.

– Роман Джо Норта требовал большой доработки?

– Почти никакой, – ответил Фэнкорт. – Джо был великолепным прозаиком. Я причесал несколько шероховатостей и довел до ума концовку. После Джо осталось достаточно заметок, было понятно, как он думал закончить «К вершинам». Затем я отнес рукопись Джерри Уолдегрейву, который уже тогда работал в «Роупере».

Вспомнив услышанную от Чарда историю насчет излишнего внимания Фэнкорта к жене Уолдегрейва, Страйк решил не рисковать.

– Вам приходилось до этого сотрудничать с Уолдегрейвом?

– Нет, меня он не правил, но у него была репутация талантливого редактора, и вдобавок я знал, что он симпатизировал Джо. И мы с ним стали работать вместе.

– Он действительно оказался на высоте?

Раздражение Фэнкорта улетучилось. Его даже развеселила выбранная Страйком линия разговора.

– Да, – сказал он и отпил вина. – На большой высоте.

– Но сейчас, перейдя в «Роупер Чард», вы уже не захотели иметь с ним дело?

– Особого желания не испытывал, – с улыбкой ответил Фэнкорт. – Он в последнее время стал много пить.

– Как вы думаете, зачем Куайн продернул Уолдегрейва в «Бомбиксе Мори»?

– Откуда же я могу знать?

– По всей видимости, Уолдегрейв хорошо относился к Оуэну Куайну. Почему тот обрушился на своего редактора – неясно.

– Разве? – прищурился Фэнкорт.

– У тех, с кем я беседовал, совершенно разные мнения насчет прототипа Резчика.

– Правда?

– Многих возмущает, что Куайн облил грязью Уолдегрейва. Люди не понимают, чем Уолдегрейв это заслужил. А, к примеру, на взгляд Дэниела Чарда, образ Резчика указывает, что у Куайна был соавтор, – сказал Страйк.

– И кто же, на его взгляд, мог бы сработаться с Куайном? – посмеялся Фэнкорт.

– У него есть некоторые соображения, – ответил Страйк. – А Уолдегрейв, в свою очередь, убежден, что Резчик – выпад в вашу сторону.

– Нет, я – Фанфарон, – снова заулыбался Фэнкорт. – Это ни для кого не секрет.